Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
Ванесса закончила с демонстрацией платья, подбежала к дивану и плюхнулась на него рядом с Катарин. Теперь она снова печально смотрела на мать.
— Порой я просто сходила с ума, знаешь, из-за того, что ты меня бросила. Но теперь я, кажется, все поняла. Просто от тебя это не зависело.
— О, моя дорогая, конечно же, нет. По собственной воле я бы ни за что на свете тебя не оставила, ведь ты же — мое дитя. — Катарин ласково погладила Ванессу по щеке. — Ты — лучшая часть меня, дорогая.
Катарин почувствовала, что слезы снова подступают к ее глазам, и раскрыла дочери свои объятия. Ванесса немедленно бросилась к ней и цепко, по-детски приникла к матери. Катарин погладила ладонью ее блестящие волосы.
— Я всегда любила тебя так, что ты даже не можешь себе этого представить, с первой минуты, как ты родилась.
Катарин подняла взгляд, заморгала и увидела стоявшего в дверях и наблюдавшего за ними Майкла Лазаруса. Она выпустила Ванессу.
— Пришел твой отец.
Ванесса, вскочив с дивана, вихрем промчалась через гостиную.
— Привет, папочка! — закричала она, повисая на нем.
Все очень здорово-здорово! Мама собирается остаться жить в Нью-Йорке, и мы будем видеться все время, и все будет отлично-преотлично! И еще, мама остается с нами обедать. — Она обернулась к Катарин. — Ведь ты же останешься, мамочка?
Катарин улыбнулась и растерянно посмотрела на Майкла, не зная, что ответить. Ванесса снова повернулась к отцу и бесцеремонно обхватила его за талию.
— Эй, Попс-Попс! Мама ждет, когда ты ее пригласишь!
Прижимая к себе дочь, Майкл сказал:
— Ты не хотела бы остаться, Катарин, дорогая?
Его голос звучал любезно, он приветливо улыбался, но глаза его смотрели холодно и печально.
— Спасибо, Майкл, мне бы очень этого хотелось, — ответила Катарин, подумав про себя, что ей еще не приходилось видеть более странной пары, чем Майкл и Ванесса Лазарус.
51
Катарин села за письменный стол в своем номере отеля «Карлайл», взяла в руку тонкий фломастер и начала писать в своем дневнике. Проставив время и дату, она изложила на гладком толстом листе бумаги свои дневные впечатления, мысли и чувства по поводу последних нескольких часов. Через полчаса она отложила фломастер и захлопнула дневник, заперев его переплет на крошечный замочек. Дневник представлял собой книгу размером двадцать пять на двадцать пять сантиметров, переплетенную в мягкую темно-синюю, цвета ляпис-лазури, кожу. На обложке золотом была вытиснена надпись: «В. Л. от К. Т.» Когда в начале декабря 1978 года Катарин решила возвратиться в Штаты, она пошла на Бонд-стрит, где заказала эту книжку в магазине «Смитсон». Это даже не был дневник в точном смысле этого слова, а скорее — книга для записей воспоминаний, интимных переживаний, часто — самых простых повседневных событий. Но каждая запись в нем была типично женской. Катарин предназначала книгу Ванессе, чтобы та в подходящее время, когда станет постарше, могла прочесть ее и, как надеялась Катарин, лучше узнать и понять свою мать. Когда Катарин лечилась и начала выздоравливать, доктор Эдвард Мосс посоветовал ей вести подобные записи, рассматривая это как один из элементов ее лечения. Это скоро вошло у Катарин в привычку, и она наслаждалась представившейся возможностью самовыражения. Впоследствии ей пришло в голову оставить дочери свой «Распорядок дня», как она называла свои записи.
Убрав книгу в ящик, Катарин встала, потянулась и направилась к буфету. Налив себе минеральной воды «Перрье» со льдом, она прошла в спальню, устроилась поудобнее на кровати и сняла телефонную трубку. Первым делом она позвонила брату в Джорджтаун. Они поболтали о разном, после чего Райан повторил свое приглашение приехать в Вашингтон в конце следующей недели. Ему не терпелось познакомить ее со своей женой Энн и двумя маленькими детишками, Тоби и Патрицией. Катарин ловко уклонилась от приглашения, назначив ориентировочно дату их встречи на середину февраля, и повесила трубку. Потом она переговорила с Эстел Морган, пригласив ее вместе поужинать сегодня вечером, и посмотрела на часы. Десять минут седьмого, значит, в Калифорнии сейчас — три десять, самое подходящее время, чтобы позвонить Бью.
Катарин дала ему полный отчет о всех своих делах за последние три дня и рассказала о встречах с Ванессой.
— Она очень ласковая, но немного не такая, как я ожидала. Совершенно не избалованная, несмотря на все богатства ее отца. Кажется взрослее своих лет, но — не скороспелка, как многие нынешние дети, скорее она даже немного старомодна. Я прозвала ее своей маленькой старой леди. И еще она очень, порой даже обескураживающе, искренна.
Бью рассмеялся.
— Современные дети — очень непросты. Порой они ставят в тупик даже меня, хотя я повидал на своем веку побольше многих. А ее отец? Как он себя ведет после того, как дал согласие на ваши встречи?
— Пока — все нормально, но не забывай, что мы впервые встретились с ним в четверг, а сегодня — еще только суббота. Слишком мало времени прошло, чтобы делать окончательные выводы. Он любезен, но ведет себя несколько отчужденно, я хочу сказать, по отношению ко мне. С дочерью он совершенно чудесен. Они с нею приятели, можешь себе представить. Порой мне даже кажется, что он с ней даже слишком мягок.
Бью Стентон заухал как филин на другом конце провода.
— Не могу в это поверить!
— Но это — чистая правда, дорогой. Сегодня он возил нас завтракать в «Таверну» в Гринвич-Вилледж и даже соизволил несколько раз пошутить за столом. Ванесса разговаривает с ним самым непочтительным образом, называет его Попс-Попс, безжалостно его мучает, а он воспринимает все это как должное. Между ними хорошие отношения, и я этому рада, Бью. Мне кажется, что Майкл хороший отец. Ванесса — очень веселая малышка, живая и, как огонь, непоседливая и, что главное, очень естественная. Можно подумать, что я вовсе и не отсутствовала так долго и постоянно жила с ней рядом. Она ведет себя так, будто мы с ней никогда не расставались, и тем самым здорово облегчает мне общение с нею. Мы постепенно лучше узнаем друг друга, и я ее обожаю. А кроме того, она — хорошенькая, намного красивее, чем на тех фотографиях, что Майкл присылал мне в прошлом году в Англию, я тебе их показывала.
— Твой ребенок не может не быть красивым, мартышка, — пробормотал Бью. — У меня складывается впечатление, что ты собираешься остаться в Нью-Йорке навсегда. Это так?
— Думаю, что так, Бью.
— Я очень рад, что все у тебя складывается удачно.
Бью искренне радовался за Катарин, но в глубине души был слегка разочарован.
