Нора Робертс - Сегодня вечером и всегда (сборник)
Она снова очутилась в его объятиях. Он медленно коснулся кончиками пальцев ее стройной, как колонна, шеи. Не отрывая взгляда, провел по ее щекам, обвел контур рта, словно изучая его форму. Она вздрогнула, будто пыталась что-то сказать, но промолчала. Торп осторожно и мягко повторил губами тот же путь. Легкие его поцелуи горели на шее, щеках, губах. Он ничего не требовал, но Ливи стала пленницей собственных желаний.
Когда он просунул руки под ее свитер, она уже не пыталась его остановить. Едва касаясь, он провел руками вверх по ее телу, потом ладони его скользнули вниз. Торп почувствовал, как она вздрогнула. Он поцеловал ее, чуть крепче, нежели раньше, словно пробуя нежность и податливость ее рта.
Ливи не могла шевельнуться, утомленная борьбой противоречивых желаний – оттолкнуть или прижаться и обнять. Под его руками грудь набухла и отвердела, и хотя ладони у него были жесткие, прикосновение их доставляло наслаждение.
Какой-то инстинкт подсказал Торпу, что сейчас надо вести себя с нею как будто это в первый раз – осторожно и терпеливо. Но его желание возрастало с каждой минутой. Ее дрожь возбуждала его. Но он хотел большего. Он жаждал ее прикосновений, ее объятий, ее слов. Он хотел услышать ее голос, зовущий его. Он давно чувствовал, что у нее страстная натура. Но теперь он надеялся окончательно пробудить ее. Он целовал Ливи, словно умоляя не таить страсть. А ей казалось, что она борется не столько с ним, сколько с самой собой. Она дышала часто и прерывисто, тело ее стало гибким и послушным, и все же между ними оставалась преграда.
Он не спеша расстегнул ее слаксы. Какая мягкая и нежная кожа. Он едва не потерял над собой власть. На миг она судорожно прижалась к нему. В каждой клеточке тела полыхала жажда жизни. Губы ее стали жадными и требовательными. Но уже через секунду она отшатнулась, прижалась спиной к двери и отчаянно замотала головой:
– Нет, не надо, не делай этого.
– Ливи.
Торп остановился у самой крайней черты. Это стоило ему большого труда.
– Что с тобой? Чего ты боишься?
Да, еще миг, и все будет кончено. Голос у Ливи окреп и стал резким.
– Я ничего не боюсь. И хочу, чтобы ты ушел. Я хочу, чтобы ты оставил меня одну.
Торп вцепился в ее плечи.
– Черта с два ты этого хочешь.
И он впился в ее губы яростным, отчаянным поцелуем. Она чувствовала, что пропадает, растворяется, она ответила ему.
– А теперь посмотри на меня, – отрывисто приказал Торп, оттолкнув ее немного, – посмотри и скажи, что ты меня не хочешь.
Ливи открыла было рот, но солгать не смогла. Она могла только стоять и смотреть на него. Все ее мужество испарилось. Она стояла перед Торпом совершенно беззащитная.
– Будь ты проклята, Ливи, – резко сказал он и, отпустив ее, выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.
10
Когда в понедельник утром Ливи вошла в здание телестудии, она была совершенно спокойна. Остаток уик-энда она потратила на то, чтобы еще раз обдумать свои отношения с Торпом. Отношения. Это слово ей не очень нравилось. В нем было слишком много личного, на ее взгляд. Лучше назвать все, что происходит, ситуацией.
Она твердо решила не создавать себе никаких сложностей на личном фронте. Да, Торп оказался привлекательнее и интереснее, чем она думала раньше. С ним, оказывается, весело. С ним не соскучишься. А главное, в нем есть доброта, хотя он тщательно это скрывает. Ну, разве не умилительно?
Ливи была женщиной осторожной. Такой ее сделали жизненные обстоятельства, но лгать себе самой она не хотела. Она-то знала, что холодная, сдержанная Оливия Кармайкл, которая вела «Вечерние новости», лишь одна из ее ипостасей. Очень многое в себе она держала под замком. Она поступала так, чтобы выжить. Торп не пытается взламывать сейфы, он тщательно подбирает ключи и не жалеет на это времени. Все это так, но она решила выстоять. Она не станет открывать ему свою душу. Так будет лучше для них обоих. Но, может быть, она убедила себя в этом?
Да, он мастерски будит ее чувственность. Признаться, она сама от себя не ожидала ничего подобного. Но никакой любовной связи не будет. Ни за что! Совместная работа – возможно. Встречи в обществе – сколько угодно. И, может быть, впрямь пришло время собирать по кусочкам свою личную жизнь, как это уже сделал Дуг. Не вечно же носить траур. Но при этом все должно быть легко и необязательно. С Торпом так не получится. А значит, Торпа надо вычеркнуть из списка.
И боже мой, какая несусветная чушь – это нелепое, смешное пари. Такой человек, как Торп, размышляла Оливия, захочет настоять на своем просто из дьявольского упрямства. Просто беда какая-то. И не выдумаешь, чем поправить дело. Вот вам, пожалуйста! Всего один ложный шаг – и сколько неприятностей. Оливия вздохнула. Ее все еще донимало воспоминание о довольной, самоуверенной ухмылке Торпа, когда она согласилась побиться с ним об заклад. Вид у него был словно у кота, который знает, как открывается дверца клетки, где сидит птичка.
«Но я-то не канарейка, – утешала себя Ливи, входя в студию. – И я не боюсь котов».
В комнате, как обычно, было шумно. Беспрестанно раздавались телефонные звонки. Молчала только стена с телеэкранами. Повсюду суетились мальчики на побегушках – студенты колледжа, познающие азы телевещания.
– Сколько у нее котят? – спрашивал репортер в телефонную трубку. – Где, говоришь, она их родила?
– Ливи! – остановил ее, подняв руку в знак приветствия, редактор-распорядитель. – В два часа главный собирает пресс-конференцию.
– Спасибо. – Ливи поморщилась. Во всяком случае, она успеет сделать два миллиона неотложных звонков.
– Кому нужен котенок? – услышала она умоляющий возглас, проходя мимо. – Моя кошка родила десятерых, и прямо в кухонной раковине. Жена с ума сходит.
– Эй, Ливи! – Брайен схватил ее за руку. – Сегодня утром тебе дважды звонили.
– Неужели? – Она пристальным взглядом окинула его пиджак. – Это новый?
– Ага. – Он слегка оттянул жемчужно-серые лацканы. – Что скажешь?
– Потрясающе. – Она знала, как чувствительно относится Брайен к своему образу на телеэкране. Он мог умереть от сознания, что галстук у него чуть-чуть не того оттенка, как хотелось бы. – А что за звонки?
– Я немного сомневался, хорошо ли сидит в плечах. – Он пошевелил ими. – Первый – от секретарши миссис Дитмайер. Что-то насчет ленча. Второй – от персонажа по имени Датч Зайдель. Сказал, что у него есть для тебя секретная информация.
– В самом деле? – Ливи задумчиво сдвинула брови. Датч был одним из ее надежных поставщиков сведений с Капитолийского холма. Это был молодой человек, пламенно мечтающий о блестящей политической карьере.
– А кто такой этот Датч?
