Сильвейн Рейнард - Искупление Габриеля
Ее бы вполне устроила мебель от «Таргет», но Габриель настоял на покупке мебели в «Поттери Барн».
(В скобках отметим, что Джулия частенько называла «Поттери Барн»… протестантским сараем, [41]поскольку их элегантная мебель невольно наводила на мысль о родовой аристократии – потомках белых англичан-протестантов. Мебель ей очень нравилась, но не своими высокими ценами.)
Совместными усилиями и с щедрой помощью родных и друзей Джулия и Габриель превратили одну из гостевых комнат в тихий, светлый мир для крошечной девочки. Стены были выкрашены в приглушенный серовато-зеленый цвет, а дверь, плинтусы и декор потолка – в нежно-белый. Дубовый паркет застелили большим ковром, в узоре которого сочетались пастельные оттенки розового, желтого и зеленого.
– Теперь это моя самая любимая комната во всем мире, – сказала Джулия.
Над колыбелью и пеленальным столиком висели яркие картинки с классическими персонажами историй о Винни-Пухе. Скоро, очень скоро их увидят широко раскрытые любопытные глазенки.
– Все ее ждет, – улыбнулся Габриель. – Все ждет нашего маленького Фаршированного Блинчика.
Когда Джулию отпустило, Габриель осторожно провел ее вниз и усадил в машину, которую он уже оборудовал детским сиденьем. Прежде чем ехать, он отправил эсэмэску Ребекке, кратко обрисовав ситуацию и пообещав держать ее в курсе.
Вскоре они подъехали к Родильному центру имени Бейна, входящему в состав больницы Маунт-Оберн. Пока Джулию перевозили в родильную палату, Габриель сумел придать своему лицу спокойное выражение. Но на самом деле он не успокоился. Он просто загнал все страхи внутрь.
Однако Джулию было не обмануть. Она знала, чего боится Габриель. Взяв его за руку, она подбадривала мужа, говоря, что с ней и Фаршированным Блинчиком все будет в порядке.
За руки они держались и когда Джулию осматривала дежурная акушерка. Та объявила, что Фаршированный Блинчик сейчас занимает поперечное положение, и выразила надежду, что к моменту родов малютка «ляжет правильно».
Габриель, чьи страхи мигом прорвались наружу, стал требовать, чтобы ему подробно объяснили особенности поперечного положения и подкрепили объяснения доходчивыми иллюстрациями. Медсестре Трейси удалось отвлечь будущего отца, направив его энергию в другое русло. Она научила Габриеля считывать показания монитора. Теперь он мог сообщать Джулии, когда очередной период родовых схваток достигает максимума и когда идет на спад.
Джулия была благодарна Трейси. Но Габриель не успокоился. Вытащив айфон, он полез в «Гугл» за информацией о поперечном положении плода.
Джулия очень сожалела, что впопыхах Габриель не оставил эту чертову штуку дома.
К счастью, принятое лекарство позволило Джулии уснуть. Она погрузилась в полубессознательное состояние.
* * *– Джулианна!
Она открыла глаза и увидела склонившегося Габриеля. Лицо мужа было полно тревоги.
Джулия, как могла, улыбнулась ему, и эта улыбка чуть не разбила его сердце.
– Ты стонала.
– Должно быть, что-то приснилось.
Джулия протянула ему руку. Габриель тут же схватил ее и поднес к губам.
– Мои кольца, – прошептала она, спохватившись, что на ее пальцах нет колец. – Неужели я их потеряла?
Габриель погладил ей палец, где прежде было обручальное кольцо.
– Дорогая, ты сама сняла их еще несколько месяцев назад. У тебя стали опухать руки, и ты опасалась, что кольца повредят кровотоку. Ты перевесила кольца на ожерелье. На то, что я подарил тебе год назад, в нашем саду. Помнишь?
Джулия потрогала шею:
– Совсем забыла. Вчера я сняла ожерелье и убрала в шкатулку с драгоценностями.
– У тебя было верное предчувствие. Фаршированный Блинчик вот-вот появится.
Джулия закрыла глаза:
– Я думала, что труднее моей докторантуры в Гарварде нет ничего. Оказывается, есть.
У Габриеля сжалось сердце.
– Ты очень скоро вернешься в университет. Мы с Ребеккой тебе поможем.
В ответ Джулия что-то пробормотала.
– Знаю. Пока еще слишком рано об этом говорить. – Он наклонился к ее уху. – Прости.
– Мы с тобой это обсуждали. Иногда что-то неожиданное оказывается самым лучшим.
– Я сделаю все, что необходимо, а ты потом будешь решать.
– Ребенок от тебя – это вовсе не трудности и не тяготы. Если бы еще и больно не было. – Джулия поморщилась.
Габриель поцеловал ее в лоб:
– Я позвонил отцу. Он обещал сообщить Тому и Дайане. Сомневаюсь, что они двинутся в путь. Томми все-таки еще слишком мал. Но Ричард предложил в случае чего их довезти.
– Хорошо, – кивнула Джулия, не открывая глаз.
Пока она спала, акушерка пыталась убедить Габриеля, что поперечное положение у детей в материнском чреве встречается достаточно часто. Иногда рождающийся младенец поворачивается сам, а иногда это делает за него акушер. Так что беспокоиться не о чем.
Габриель поблагодарил за объяснения, но его беспокойство не уменьшилось. Его поддерживала лишь надежда на благополучное будущее. Еще немного – и он возьмет на руки свою дочь, став настоящим отцом.
Джулия спала, а может, просто дремала. Габриель ходил взад-вперед по палате. Больничная койка, на которой лежала его жена, делала ее совсем миниатюрной, совсем хрупкой.
Совсем молодой.
Глава восемьдесят третья
– Джулия, потерпи, дорогая.
Опять схватки. Габриель взял жену за руку и стал следить за показаниями монитора, ожидая момента, когда схватки пойдут на спад. Тогда он поцелует ее или погладит ей лоб и скажет:
– Ты замечательно держишься.
О себе такого он сказать не мог. Габриель забыл о своем внешнем облике. Об этом ему было некогда думать. Он продолжал сражаться со страхами. Напрасно он пытался себя убеждать, что Джулия находится в прекрасной больнице, окруженная опытным и заботливым персоналом. Страхи не уходили.
Габриель изо всех сил старался, чтобы они не прорвались наружу. Он беззвучно молился за Джулию и Фаршированный Блинчик.
В десятом часу вечера у Джулии вдруг поднялась температура. К этому времени в больнице уже находилась вызванная доктор Рубио. Осмотрев Джулию, гинеколог распорядилась добавить антибиотик к вводимым через капельницу препаратам.
Кусая губы, Габриель смотрел, как санитарка вешает пластиковый пакет и подсоединяет трубочку к общей трубке капельницы.
Доктор Рубио выпустила Джулии воды и убеждала ее начать тужиться. Эпидуральная анестезия гасила боль лишь частично. У Джулии по-прежнему сильно болел низ живота.
