Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
— А почему ты сама ничего не рассказывала тогда мне, про Виктора, Франческа? Если бы я все знала с самого начала, то ничего бы и не произошло. — Она подалась вперед и еще пристальнее впилась взглядом во Франческу. — Я не собиралась тебя обижать и действовала непредумышленно. Я просто не подозревала о вашем романе с Виктором. По правде говоря, если отбросить все остальное в сторону, то тебе все же следовало больше мне доверять.
— Да, наверное, — слегка смутилась и порозовела Франческа. Она потупилась и принялась внимательно разглядывать носки своих туфель. — Только Диана и Никки были тогда в курсе дела.
— Той кошмарной ночью в Коннектикуте, когда мы виделись в последний раз, ты обвинила меня в том, что я сломала тебе жизнь. Но тебе никогда не приходило в голову, что твои скрытность и недоверие ко мне сыграли во всем этом деле существенную роль? — тихо спросила Катарин. — Но я отнюдь не хочу перекладывать собственную вину на других. То, что я сделала, само по себе достаточно отвратительно.
Франческа оставила упрек Катарин без внимания.
— Еще мне всегда было любопытно узнать… о том моем персиковом платье. Ты тогда нарочно плеснула на него красным вином?
— Нет, то был правда несчастный случай. Я была издергана, нервничала из-за ребенка и действительно оступилась.
— А в случае с Райаном? Ты вмешивалась тогда в наши отношения?
— Я говорила о тебе с ним, это правда. Слушала его сомнения, кое с чем из того, что его беспокоило, — соглашалась. Если это можно назвать вмешательством, то — да, я вмешивалась. Но я никогда не отговаривала его от женитьбы на тебе и уж тем более не утверждала, что он будет с тобой несчастен. Все это вдолбил Райану в голову наш отец. Если ты мне не веришь, то можешь позвонить ему прямо сейчас. Райан сейчас в Нью-Йорке и живет в этом же отеле. Мы вчера обедали вместе и выясняли наши с ним собственные обиды и недоразумения. Видишь ли, Франки, одной из причин того, что мы столько лет не встречались с ним, послужил именно его разрыв с тобой. Пожалуйста, давай с этим покончим. Сними трубку и вызови его номер. Он живет в тысяча двести восьмом.
— В этом нет необходимости, — сжала губы Франческа. — Так ты утверждаешь, что ваш отец настраивал его против меня?
— Да. Райан не решился тебе этого сказать, когда порвал отношения с тобой. Он боялся отца и в то же время странным образом старался скрывать свою зависимость от него. Должна признаться, я рада, что ты так и не вышла за него, Франки. Он мало подходил тебе, по крайней мере в то время. Но теперь он стал совсем другим. Уже много лет прошло, как он вычеркнул отца из своей жизни и прогнал всех помощников и советчиков, которыми тот окружил его, всех этих шпионов Патрика О'Рурка. Райан наконец разобрался во всем, не в последнюю очередь благодаря мне, благодаря тому, что я ему в свое время высказала. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году мы с ним ненадолго помирились, и я успела на многое открыть ему глаза. С тех пор мы больше с ним не разговаривали. Лишь пару дней назад я снова встретилась с ним и убедилась, что он сумел избавиться от влияния отца и стать самостоятельным человеком.
— Понятно, — устало вздохнула Франческа и прикрыла глаза. В голове у нее шумело от оживших воспоминаний. Ник нетерпеливо вскочил, подошел к окну, посмотрел вниз на Мэдисон-авеню и наконец повернулся к Катарин. Вопросы буквально распирали его, и он воскликнул:
— Зачем ты тогда продала «Флорабелль» Лазарусу?
— Поначалу я не собиралась этого делать, — ответила Катарин и отпила глоток «Перрье». — Тот фильм, в котором я снялась в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году на «Монархе», оказался удачным и делал большие сборы. Впрочем, ты и сам это знаешь. Майкл всеми способами обхаживал меня, упрашивая сделать еще одну картину с ними, постоянно приставал ко мне с этим. Время от времени мы с ним встречались — ведь в конце концов мы с ним были старыми приятелями, и он не отставал от меня с этим предложением. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году он снова стал надоедать мне с этой идеей, и как-то раз в шутку, а также — в надежде, что он наконец от меня отвяжется, я сказала ему, что согласна сниматься только при одном условии — что этим фильмом будет «Флорабелль». К моему изумлению, он сразу согласился. — Катарин грустно улыбнулась. — Господи, Никки, ты всегда считал, что я люблю манипулировать людьми. Так вот кто мастер этого дела, это — Майкл. Я не успела глазом моргнуть, как он приобрел экземпляр твоего романа, прочитал его и сделал предложение моему агенту продать ему все права на книгу, принадлежавшие «Корту», а также — мое участие в картине по ней в главной роли. Совершенно неожиданно вся машина пришла в движение — рассылались контракты, был заказан сценарий Чарли Робертсу, был нанят режиссер, одним словом, все колесики завертелись. Можно сказать, что я сама была затянута в этот водоворот.
— Втянута — ты? Ну, ну, рассказывай! — Ник недоверчиво посмотрел на нее.
— Понимаю, что в подобное трудно поверить, но тем не менее я говорю чистую правду, — вздохнув, ответила ему Катарин. — Естественно, меня все это беспокоило, но я всячески старалась убедить себя в том, что в конечном счете ты будешь приятно удивлен и останешься доволен. Ты всегда мечтал увидеть экранизацию своего романа, но также знал, что ни один продюсер не проявил пока к нему интереса. Внезапно мне показалось, что я смогу сделать тебе грандиозный подарок. Возможно, это было добросовестным заблуждением с моей стороны, но я решила хранить все в тайне от тебя до тех пор, пока не смогу показать тебе сценарий, написанный Чарли. Я была уверена, что он получится замечательным, ведь Чарли — один из лучших мастеров своего дела. Мне казалось, что я смогу сделать из сценария чудесный сюрприз для тебя. Но все сорвалось. Ты узнал обо всем раньше, чем я успела тебе рассказать.
Неудовлетворенный ее объяснениями, Ник нахмурился. Неужели Катарин осталась неисправимой лгуньей?
— Но ты просто пересказала мне ту же историю, что и в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, — поспешил заявить он.
— Но я не собираюсь искажать факты тебе в угоду, только ради того, чтобы подтвердить твои подозрения на мой счет. Я рассказываю все так, как было. Допускаю, что в те дни я повела себя нелепо. Теперь я хорошо понимаю, что могла тогда спокойно оправдаться во всем, объяснить тебе, что действовала из самых лучших побуждений.
— Приятно это слышать, — иронически буркнул Ник, падая в кресло. — Ты тогда вообще имела обыкновение давать самые нелепые объяснения своим внезапным исчезновениям. Куда все-таки ты ходила тогда?
