Сьюзен Льюис - Неукротимый огонь
– О, спасибо, прекрасно, – ответила Гретхен, пожирая восхищенными глазами Галину. – А как вы поживаете, миссис Романова?
– Тоже прекрасно. – Галина улыбнулась. – Ты хочешь покататься с Мариной?
– Я иду кататься вместе с Гретхен и ее мамой, – холодно отчеканила Марина.
Галина посмотрела на девочку и сказала, делая вид, что не замечает ее тона:
– Отлично, солнышко. Попроси у папы немножко денег. Вдруг тебе захочется попить.
Марина взглянула на Макса. На лице у нее было написано недовольство тем, что приходится выполнять распоряжение Галины.
– А можно мне тоже? – спросил Алекс. Он все еще не мог справиться с креплениями.
Марина опередила отца:
– Нет, папа, он еще маленький и не умеет как следует кататься.
– Может, со мной покатаешься? – предложила Галина и присела на одно колено, чтобы помочь Алексу застегнуть крепления.
Глаза мальчика вспыхнули от удовольствия. Потом он как будто вспомнил что-то и торопливо взглянул на Марину, словно не знал, как сестра отнесется к его прогулке в обществе Галины.
Не в первый раз Макс замечал такие вот взгляды Алекса, когда речь шла о чем-то, связанном с Галиной, и не в первый раз Марина притворилась, что не видит вопросительного взгляда брата. Очевидно, некоторое время назад дети что-то обсуждали и, похоже, пришли к какому-то соглашению относительно связывающей их тайны.
– Я только что ездил сам, – похвастался Алекс Галине. Макс тем временем опустил в карман Марины двадцать швейцарских франков, а потом проводил взглядом довольную дочку и ее подругу.
– Правда, милый? – Галина улыбнулась, засмеялась и обняла Алекса. – Ты у нас умница. А ну-ка покажи, как ты катаешься!
Алекс не заставил себя упрашивать. Он оттолкнулся палками и пулей помчался по склону.
По пути домой Макс хотел было надеть лыжи и сказать Галине, что вернется через час. Он и сам толком не знал, почему отказался от этого намерения. Скорее всего дома его удержало беспокойство о дочери и ее вопрос относительно Рианон. Если бы его жена оставалась с Мариной наедине, то Макс подумал бы, что Галина пугает девочку, дабы укрепить свои позиции в семье. Но со дня их приезда Марина категорически отказывалась даже на минуту оставаться с Галиной вдвоем, и Макс не мог не задать себе вопрос, не испытывает ли его дочь тот же страх, какой испытала в ночь смерти матери. Он очень надеялся, что ошибается, поскольку если это было так, то сбылись его худшие кошмары.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Макс, прищурившись, взглянул на солнце, потом стал наблюдать за фуникулером, доставлявшим лыжников на вершину горы. Утром, пока дети завтракали, Макс с Галиной вдвоем совершили спуск с черного склона. Они мчались на предельной скорости, едва мыслимой на столь неровной поверхности, и ветер свистел у них в ушах. Оба были превосходными горнолыжниками и на протяжении многих лет катались вместе. Каролин этот вид спорта не любила и никогда не принимала участия в их прогулках.
Макс посмотрел туда, где счастливый Алекс обнимал подъехавшую Галину. В висках у Макса стучало. Больше всего он, конечно, беспокоился за Марину, но с тех пор, как его связь с Рианон получила такую чудовищную огласку, ему делалось неуютно в присутствии жены. Поведение Галины в последнее время было настолько нехарактерным для нее, что Макс растерялся. Галина словно отгородилась от всего, что случилось, и продолжала жить как ни в чем не бывало, как будто их брак вовсе не трещал по швам. Ничто не могло поколебать спокойствия этой женщины; ее сдержанность представлялась Максу прямо-таки чудом. Она ни в чем не упрекала Макса и совершенно не реагировала на подчеркнутую холодность Марины; она как бы вообще не замечала перемены в отношении девочки к ней. Можно было подумать, что в ее теле поселилась другая личность, не имевшая понятия о жесточайших страданиях, через которые довелось пройти Галине Романовой.
Разумеется, Максу вовсе не хотелось, чтобы жена терзалась из-за его романа с Рианон. Напротив, он мог только молиться о том, чтобы у Галины достало сил смириться с непоправимым и позволить ему с Рианон жить дальше. Сейчас же Галина встала между ними, как зимнее солнце, в слепящих лучах которого никого и ничего не разглядеть.
Он вздохнул, сжал руками виски. Он сделал глупость, женившись на ней. Права Рианон, он совершил этот поступок из чувства долга, из жалости, из ложно понятой ответственности за Галину. К тому же он мечтал дать детям мать, которую они уже успели узнать и полюбить. А сейчас пора действовать, пора сделать то, к чему его давно призывают Рамон и все остальные.
– Час снеговика, – объявила Галина, сбросив лыжи и усевшись за столик.
Алекс, ползая на коленках, принялся катать снежный ком.
– Тебе помочь? – спросил сына Макс.
– Не надо, – откликнулся мальчик. – Я сам.
Макс улыбнулся.
– Независимость, – заметил он и жестом подозвал официанта. – Что тебе заказать?
– Только кофе, – ответила Галина и добавила, обращаясь к официанту: – Со сливками.
Пока не принесли кофе, оба молчали, наблюдая за Алексом, сооружавшим снеговика, или делая вид, что поглощены созерцанием горного пейзажа. Губы Галины словно замерзли в улыбке – ласковой, почти восторженной. Это выражение в последние дни не сходило с ее лица. Глаз не было видно за черными овалами очков.
Она поблагодарила официанта, который принес заказ.
Макс отхлебнул кофе. Он не отрываясь смотрел на Галину. Он привык к ней, эта женщина стала частью его жизни, частью его самого, и он не мог себе представить, как будет жить без нее. Макс усмехнулся про себя; одна лишь мысль о жизни без Галины дала ему такое чувство свободы, какого он не испытывал много лет. Он сам не ожидал, что это ощущение окажется настолько сильным.
Галина поставила чашку на блюдечко, и Макс, наблюдая за ее движениями, задался вопросом, позволит ли ему совесть расстаться с ней. Возможно, подумал он, ощутив неприятный холодок в груди, обрести свободу будет труднее, чем хотелось бы.
Галина подняла на него глаза и вздохнула, будто прочитав его мысли.
– Знаю, ты сейчас думаешь о том, как хорошо бы было, если бы вместо меня здесь сидела Рианон, – проговорила она.
От удивления брови Макса взлетели вверх. Впервые после отъезда из Лондона Галина упомянула о Рианон, и тон ее напомнил Максу ту Галину, которую он знал так хорошо и которая была так не похожа на ту женщину, с которой он жил последние несколько дней.
– Нет, об этом я не думал, – негромко сказал Макс. – Хотя мог бы.
Галина рассмеялась, откинула голову назад, удовлетворенно улыбнулась и спросила:
– Она ходит на лыжах?
– Думаю, нет.
