Галина Мишарина - Бури
Мы ушли оттуда часа в три ночи, в ту самую пору, когда слаще всего спится. Ангар стоял на отшибе, и никто так и не увидел того, что суждено было увидеть нам. Бури заснул, и мы с Алеардом чувствовали себя абсолютно истощенными. У меня слипались глаза, я представляла, как поплетусь домой через поля, и где-нибудь на полпути свалюсь под кустом и засну. Эта была сладкая усталость. Около одного из домов я хотела свернуть на тропинку, петлявшую берегом реки, но мужчина поймал меня за руку.
— И куда ты собралась в таком состоянии? Ты же не дойдешь, глупыш. Я сам как выжатый лимон, и ты не лучше. Идем, что-нибудь придумаем.
Я, конечно, пошла с ним. В голове не было связных мыслей, глаза закрывались. Подобное состояние приключилось со мной впервые, я готова была уснуть сидя или даже стоя, привалившись к стене. Мы поднялись по внешней лестнице, и я узнала дом — здесь, на втором этаже, он и жил. Дверь открылась беззвучно, мы миновали порог, разулись. Алеард пропустил меня в спальню.
— Отдыхай, Фрэйа. Я устроюсь в кабинете.
Я не нашла в себе сил ему возразить, и только благодарно улыбнулась. На кровать я упала ничком, лениво поерзала, путаясь в штанах, и через пару минут заснула, словно уплыла: меня качало и качало, я летела куда-то, и, отрываясь от земли, с замиранием сердца следила за проносящимися мимо созвездиями.
Глава 3. Небо
Я проснулась оттого, что Алеард дотронулся до моего плеча.
— Фрэйа, — позвал он, — пора вставать!
— А что такое? — сонно пробормотала я в ответ.
— Ты спишь больше суток, уже наступил понедельник.
— Как?! — я села на постели, и Алеард тихо рассмеялся.
— Я и сам проспал вчера до самого вечера. Не хотел тебя будить, ты так сладко заснула.
— У меня собака не кормлена! — разволновалась я. — Он, конечно, не пропадёт, но…
— Не волнуйся, Фрэйа, — и Алеард придержал меня за плечо, не давая вскочить с кровати. — Тебе самой нужно поесть. Пока не поешь как следует — домой не отпущу.
Я рассмеялась. По правде говоря, уходить не хотелось. Живность в поместье привыкла кормиться самостоятельно, но Перуну нужно было давать дополнительные кусочки.
— Есть и правда очень хочется, — призналась я.
Алеард посмотрел на меня и улыбнулся.
— Тогда давай, поднимайся, и пойдем чего-нибудь перекусим. Я подожду тебя на улице… — Он с трудом сдерживался, чтобы снова не рассмеяться. Думаю, его смешила моя утренняя лохматость: обычно после пробуждения на моей голове возникало сюрреалистичное сооружение из спутанных волос, неизменно служившее поводом для веселья у домашних. Карина советовала мне постричься, но я отнекивалась.
Я встала с кровати и начала торопливо продирать упрямые космы. Алеард, человек предусмотрительный, оставил на прикроватной тумбочке расчёску. Я хотела заплести косу, но не нашла ленту. Наверное, вчера она упала в траву и была унесена ветром в неизвестном направлении.
Я заправила постель, нашла ванную и быстро умылась. Ну вот, теперь можно и выйти, вид вполне приличный.
День выдался пасмурный — какое счастье! Всё небо в рваных, быстрых, ярко-белых облаках. Дул сильный ветер, и это здорово бодрило. Алеард разговаривал с каким-то мужчиной. Я подошла к ним, сдерживаясь, чтобы не зевнуть во весь рот. В усадьбе я с утра ныряла в озеро и мгновенно просыпалась, сейчас всё ещё чувствовала себя немного усталой и сонной.
Они повернулись ко мне. Второй человек оказался японцем, он был пониже меня ростом, но выглядел устрашающе сильно. Жёсткие чёрные волосы были короткими и торчали вверх наподобие щетки, тёмные глаза глядели изучающе.
— Фрэйа, познакомься, это Санада. Он занимается боевой подготовкой ребят, — сказал Алеард.
— Здравствуй, Фрэйа, — произнёс мужчина сдержанно.
— Здравствуй! Сейчас у тебя, наверное, много забот? Люди должны быть подготовлены как физически, так и духовно к подобному путешествию. Никто не в силах предугадать, что может случиться в реальностях, отличных от нашей.
— Ты права, но я не пытаюсь убедить в этом остальных, — ответил Санада. — Дело каждого — заниматься больше или меньше. Или не заниматься совсем. Есть и те, кто не пришёл ни на одну тренировку.
— Возможно, они просто не нашли в этих тренировках нужных энергий и чувств, — предположила я.
Санада сощурил темные глаза, и я не могла понять, сердится он или хочет улыбнуться. Были такие люди, которых мне не удавалось почувствовать.
— Ты не боишься показаться невежливой, Фрэйа, хотя и не говоришь ничего неуважительного, — всё-таки улыбнулся он. Это была странная улыбка, потому как хоть губы его и растянулись, глаза оставались холодными, бесстрастными. — Я вижу, что в тебе соединены порывистость и сдержанность, хитрость и честность, желание анализировать и чувственность. Это гремучая смесь. Ты, верно, очень одинока?
Я внутренне охнула от такого откровенного вопроса, но ответила честно:
— Да, Санада, ты прав, но одиночество не тяготит меня. Те люди, с которыми нам суждено встретиться и идти рядом по жизни, обязательно появятся. В их понимании мы обретём уверенность и силу. Нужно уметь ждать.
Санада снова улыбнулся, и снова улыбка его была безрадостной и сдержанной. Я поняла, что иначе улыбаться он просто не умел. Или не тот был повод для радостных улыбок…
— Это важно — удерживать силу в сердце, — сказал он. — Думаю, у тебя с этим проблем не будет.
— С чем именно? — переспросила я. В его словах звучали незнакомые образы.
— Ты сумеешь в случае чего дать достойный отпор противнику, — ответил Санада. Тёмные глаза на мгновение задержались на мне. — Мне пора. Рад знакомству, Фрэйа, — и он склонил голову на прощание.
— До свидания! — ответила я.
Мужчина неспешно удалился, и Алеард проводил его взглядом.
— И почему он решил, что я смогу себя защитить? — спросила я.
— Санада отлично чувствует людей, он понял, что ты не из робкого десятка, Фрэйа.
— Алеард, я такая размазня! Меня легко застать врасплох, это точно. Я не убегаю от своих страхов, но и желания встретиться с ними лицом к лицу у меня не возникает.
Алеард усмехнулся.
— Страх может быть разным, Фрэйа. Если ты не бежишь — значит, ты готова сражаться. — Он взял меня за плечи, и я поглядела ему в глаза. — Смущение не идёт в разрез с решительностью, Фрэйа. Можно быть и робкой, и сильной одновременно. А вот трусливой и сильной — нельзя. Но ты уж точно не трусиха.
— Ты так думаешь? — растерялась я.
— Ага, — улыбнулся Алеард. — У тебя всё на лице написано, а я хорошо умею читать по лицам. Ладно, идём.
