Шугар Раутборд - Сладость мести
— Алло, Тенди! Босс уже отчалил?
— Три минуты назад. — Она уловила оттенок раздражения в голосе на том конце провода.
— Этот его режим когда-нибудь одного из нас сведет в могилу, — вздохнув, добродушно посетовала Джойс.
— Да, конечно, если только одна из его женщин не сделает этого раньше.
3
Если б полгода назад Гейл Джозеф сказали, что ее карьера в парфюмерной индустрии будет целиком зависеть от успеха новой ароматической комбинации, получившей в честь долговязой девочки-крольчонка имя "Флинг", она бы рассмеялась вам в лицо. Вообще-то, ей было не до шуток с тех пор, как она проиграла права на владение своим фамильным бизнесом хладнокровному хищнику и новоявленному магнату. Еще при первой встрече с этим баловнем судьбы с Уолл-стрит у нее поползли по спине мурашки от его манеры обкарнывать кончик сигары бритвенным резаком фирмы "Данхилл", и случилось это в коридоре "Кармен Косметикс" как раз на следующий день после того, как он выиграл тяжбу о переходе корпорации в его собственность в связи с неуплатой Гейл Джозеф долговых обязательств. Гейл была унижена и потрясена, обнаружив, что ее выставили из собственного кабинета, бесцеремонно свалив все личные вещи в коридоре, а команда Беддла, топая, как стадо слонов, с грохотом обследовала этажи бывшей резиденции Карла Джозефа, как спецкоманда, выискивающая и добивающая партизан, уцелевших после кровавой бомбардировки и шквального артобстрела. В один день Гейл лишилась фирмы, доброго имени и денег, осталась без гроша в кармане. Но самое страшное — в грязной и безжалостной схватке за контроль над "Кармен", схватке, временами опускавшейся до уровня кухонной дрязги, было опорочено и запачкано грязью имя ее отца. Сквозь приступ тошноты и слезы, из-за которых ей пришлось спрятаться в дамском туалете, Гейл поклялась, что отныне конечная цель ее жизни — вернуть себе компанию, восстановить свое реноме и расквитаться с мистическим "магистром коммерции", как отныне именовали Кингмена, даже если для этого ей придется работать в "Кармен Косметикс" в качестве швейцара.
Пылая жаждой мести, она в тот день заключила пакт с самой собой, обязуясь держать все свои чувства и эмоции под контролем, и вместо того, чтобы хлопнуть дверью, вернулась в уже чужую компанию. И вот эти шесть безумных месяцев, заполненных работой на износ во имя успеха ароматической комбинации, названной в честь амурных похождений Кингмена, шесть месяцев горячки и лицедейства во имя конечного триумфа, остались позади. Через двенадцать минут ей следует быть в "Плаце" на презентации аромата "ФЛИНГ!", дабы стать свидетелем ослепительного коммерческого успеха, начало которому было положено катастрофой, случившейся… неужели всего полгода назад? Она поймала свое отражение в зеркальной двери лифта. С тех пор как она начала свою тайную кампанию во имя реванша, у нее по неделям не было времени поглядеться в зеркало. Что ж, совсем недурное лицо, пожалуй, только излишне напряженное. Она зашла в лифт, и тут воспоминания последних месяцев нахлынули на нее с той ясностью, с какой перед умирающим за несколько секунд проходит вся его жизнь.
Нью-Йорк, весна 1989 года
— Флинг! Фляк! Флик! — Гейл Джозеф раздраженно отпихнула от себя хрустальный пузырек с туалетной водой и яркий черно-желтый спрей с одеколоном, стоявшие на ее бежевом в черную крапинку мраморном столе для совещаний.
— ОН что, совсем СПЯТИЛ? Чем он вообще думал — задницей или чем-то более пикантным? О, этот Беддл-Бреддл! — Она просто задымилась от ярости. — "ФЛИНГ!"! Нет, это выше моего разумения! Я вообще ничего не понимаю с тех пор, как эта сфера деятельности задарма досталась какому-то куску дерьма!
Не стань в свое время Гейл Джозеф вице-президентом отделения новой продукции и ароматов при "Кармен Косметикс", из нее получился бы заправский сержант морской пехоты или отменный моряк торгового флота — запас соленых словечек был у нее не меньше, чем у морского волка. С годами она достигла истинных вершин в искусстве площадной брани благодаря общению с клиентами, для которых английский был вторым языком; щеголяя лексикой, подхваченной у представителей низших классов, они стремились продемонстрировать, что в совершенстве овладели американским сленгом и тем самым приобщились к "американской мечте".
— Нас же все обожрут. Лавочники разорвут нас на части, а покупатели наплюют в глаза! Фига с два вам будет, а не "ФЛИНГ!". И потом, на какие шиши мы все это будем делать? С нашим нынешним бюджетом? И все за какие-то полгода? Что скажешь, Арни?
Гейл не хватало слов, чтобы выразить всю глубину своего отчаяния. Она сидела в зале, некогда принадлежавшем ее смуглолицему красивому отцу Карлу Джозефу. А сделав несколько шагов по коридору, можно было попасть в допотопную лабораторию, где Карл на пару со своим партнером и лучшим другом Максом Менделем до поздней ночи смешивали лаки для ногтей, чтобы, обозвав доморощенную продукцию "Манхэттенским красным" или "Бродвейским светло-вишневым лаком", развезти ее по аптекам на Лексингтон и Мэдисон-авеню, протолкнуть в самые популярные косметические салоны Нью-Йорка. "Кармен Косметикс" — сокращение от КАРл Джозеф и Макс МЕНдель — со временем чудовищно разрослась. В шестидесятые название фирмы "Кармен" стало таким же обыденным и привычным, таким же популярным и вездесущим, как "Ревлон" или "Эсте Лаудер". Но пока "Ревлон" и "Лаудер" боролись за мировые рынки и вкладывали миллионы в поиск и обновление ассортимента, "Кармен" теряла один рынок за другим, раздираемая изнутри "вдовьими войнами", как назвала Гейл посмертную свару между вторыми женами Карла и Макса, приведшую к тому, что фирма, основанная их покойными мужьями, разлетелась вдребезги. Макс Мендель, ортодоксальный еврей из Киева — рост пять футов два дюйма, — женился на собственной практикантке — рост пять футов одиннадцать дюймов, аристократке и протестантке, уроженке Таксидоу-Парк, штат Нью-Йорк. Все приданое аристократки состояло из четырнадцати членских билетов в самые закрытые и привилегированные клубы Восточного побережья, ни один из которых не желал видеть Макса ("Зови меня Максом") Менделя хотя бы в качестве гостя, не говоря уже о приеме в члены. Макс был просто без ума от Аманды Уайтингем Мендель.
— Класс, Карл! Просто класс! — день за днем повторял он напарнику. — Для той штучки, на которой я женился, другого слова не подберешь.
И он сучил своими маленькими ножками под столом, который делил с Карлом.
Компаньоны, собственно, сами и затеяли перебранку, которая при их женушках-вдовушках переросла в войну, сломавшую хребет компании. На роль второй жены Карл выбрал шведку-стюардессу из "Пан-Америкен" и с тех пор считал, что дал партнеру сто очков вперед. Атмосфера недоверия и взаимной подозрительности стала совершенно нетерпимой, когда через три года после женитьбы друга Макс Мендель, соучредитель "Кармен Косметикс", скончался от сильной дозы ломотила, который жена по ошибке дал ему вместо дигиталиса во время сильного сердечного приступа. В Андах, куда она утащила его набраться сил, медицинское обслуживание оказалось не на высоте. Аманда Ненасытная, как называл ее Карл Джозеф, стала Черной вдовой, и тут же началась тяжба. Масла в огонь подлила Хейди Джозеф, оставшаяся вдовой после того, как ее супруг разбился на склоне горы Эджакс в Аспене, где Хейди учила его кататься на горных лыжах.
