Пейдж Тун - В погоне за Дейзи
Луиш в итоге сражается за право занять поул, но проигрывает другому пилоту, Нильсу Бредену из Швеции, и приходит вторым, третьим за ним — Кит Брайсон, а Уиллу досталось лишь четвертое место. Хороший результат, но для Уилла, похоже, недостаточный. Субботним днем он рано покидает трассу, тогда как напарник продолжает радостно болтать со спонсорами в гостевой зоне.
Вечером мы с Холли никуда не идем. Ее все еще мучает похмелье, поэтому она уговаривает меня остаться в отеле и посмотреть фильм. Честно говоря, уломать меня было несложно, поскольку я знала, что Уилл сегодня тоже не планирует развлекаться, а слушать шутки механиков или видеть Луиша не было настроения.
Гран-при Малайзии на следующий день проходит почти без инцидентов. Уилл хорошо стартовал и умудрился обойти Кита Брайсона, заняв третье место, а Луиш сохранил за собой второе. Так как оба пилота уезжали с трофеями, наша команда снова очутилась в центре внимания. Но теперь говорили больше всего о Кастро. Он стал лидером чемпионата — впечатляющее достижение для первого сезона в «Формуле-1». Уилл, с другой стороны, участвует в этих гонках уже два года и еще ни разу не выигрывал состязание.
Интересно, как он себя чувствует, видя, как Саймон хлопает его соперника по спине после пресс-конференции? Даже мне, как ни странно, хочется поздравить Луиша, но он постоянно окружен людьми, и я опасаюсь быть прилюдно посланной после пятничных событий.
Ранним вечером, когда мы вовсю заняты уборкой, выхожу из кухни и вижу, что владелец команды болтает с техническим и финансовым директорами. Пилоты разговаривают чуть поодаль, и Уилл жестикулирует, словно показывает маневр, выполненный во время гонки.
Саймон поворачивается и замечает меня.
— А, Дейзи. Мы улетаем, прямо сейчас.
Полагаю, он имеет в виду в Бахрейн. До следующих соревнований еще две недели, но, наверное, спортсменам нужно акклиматизироваться к жаре.
— Ты поговорила с Элли?
Это он о своей помощнице.
— Да, конечно. Она сумела поменять мне отель. — Нервничаю, понимая, что Уилл с Луишем замолчали и теперь прислушиваются к нашему разговору.
— И когда ты прибудешь?
— Э-э, в среду на неделе перед гонками. Так подойдет?
— Мм, не совсем. Думаю, ты понадобишься раньше. Или у тебя другие планы?
Вообще-то да. Мы с Холли собирались на Лангкави[9].
— А когда нужно, чтобы я прилетела? — Мое сердце сжимается, когда мечты о коктейлях на белом песчаном пляже развеиваются как дым.
— Лучше всего к концу этой недели.
— Хорошо, — дрогнувшим голосом отвечаю я. По крайней мере пару дней понежиться с подругой у моря удастся. — Поговорю с Элли еще раз.
— Отлично.
Да уж, Холли явно расстроится. Но когда Уилл мне улыбается, мысли о подруге внезапно отходят на второй план.
Глава 6
Ну вот, умираю от скуки. Не поймите неправильно, здесь очень красиво. Теплые солнечные деньки… Пятизвездочный отель с видом на искрящиеся воды Манамской бухты… Собственный частный пляж и роскошный бассейн, окруженный пальмами… Знаю, грех жаловаться, но черт возьми! Так скучаю по Холли!
Я вылетела в Бахрейн прямо из Куала-Лумпура, и вместо обычного хихиканья с Холли в бизнес-классе была вынуждена сидеть рядом с Фредериком. Обычно в полетах мы с подружкой сплетничаем и пьем бесплатный алкоголь, но начальник большую часть пути спал, и его храп пробивался даже через наушники. Фильмы на борту не производят должного впечатления, когда фоном идет шум бензопилы.
Оказалось немного неожиданным, что Фредерик тоже летит со мной, но все эти дни я проводила с ним, готовя пилотам и остальным членам команды еду в пентхаусе нашего дорогущего отеля, а потом уходила в свой номер парой этажей ниже. Уилл и Луиш большую часть времени занимались с личными тренерами, Тарквином и Жоау — по настоянию Саймона Луиш выписал последнего из Бразилии.
С Уиллом я почти не виделась. Луиш вел себя мило, но в основном изображал, будто меня не существует, и я до чертиков устала от Каталины. Можно подумать, я ее рабыня. «Принеси то! Подай это! Воды! Немедленно!»
Тьфу.
Жду не дождусь приезда Холли через пару дней, чтобы побродить по базарам в Манаме. Мне не с кем было отправиться смотреть достопримечательности, а очень хочется увидеть огромную соборную мечеть Аль-Фатиха и, если получится, знаменитое дерево, которое несколько столетий растет посреди пустыни, потому что у его корней есть подземный источник! Его называют Древом Жизни, Шаджарат-аль-Хайят, или как-то так.
Да, у меня было предостаточно времени ознакомиться со всеми туристическими брошюрами в номере, можете себе представить?
Но на пятый день решаю, что с меня хватит, и ради смены обстановки спускаюсь в бар отеля. В отличие от соседней Саудовской Аравии алкоголь в Бахрейне разрешен, но пить мне тут не с кем. Уилл практически трезвенник, а Луиш… это Луиш. Но после четырех одиноких вечеров у бассейна и валяния перед теликом в номере у меня созревает мысль, что если так уж получается, напьюсь одна. Хотите — зовите меня алкоголичкой.
Из бара открывается вид на бассейн, за которым простирается голубой океан. Стою и пару минут любуюсь пейзажем, попивая коктейль через соломинку. А потом обнаруживаю за столиком у окна темноволосого мужчину. Луиша.
Волна облегчения заставляет меня зарыть топор войны и направиться к нему. Уже совсем рядом до меня доходит, что у него, возможно, свидание, но отступать уже поздно. Луиш меня заметил.
— Привет, плюшка, — здоровается он.
Сажусь, слишком соскучившаяся по обществу, чтобы огрызаться.
— Привет, testa di cazzo, — с улыбкой отвечаю я.
— Головка члена?
— Ты быстро учишься.
— А то. Выпьем! — Он наклоняется вперед и чокается со мной.
— Что пьешь?
— Водку с тоником.
— А знает ли об этом твой личный тренер? — приподнимаю бровь я.
— Нет, если ты не собираешься с ним поделиться.
— Посмотрим на твое поведение.
Он улыбается, и я усаживаюсь поудобнее.
— Ну что, как тебе здесь? — спрашивает он, покачивая своим стаканом.
— Скучно.
— Не с кем поиграть?
— Нет. Скучаю по Холли.
— Можешь поиграть со мной.
— Думаю, у тебя и без меня женщин хватает.
— Но не сегодня, плюшка.
— Отвали. Или как ты тогда сказал? Va se lixar?
— Ты даже запомнила. Говоришь по-португальски?
— Боюсь, нет. Только по-итальянски.
— Почему именно этот язык?
— Моя мама итальянка, — объясняю я. — Хотя я большую часть жизни прожила в Америке.
— Значит, тебя воспитывали двуязычной?
