Марина Маслова - Спляшем, Бетси, спляшем!
— Что там написано? — интересуюсь я.
— Это хокку Басё:
Туман и осенний дождь,
Но пусть невидима Фудзи,
Как радует сердце она!
Я благодарно целую Сережу прямо на улице. Мне хочется продлить каждое мгновение, проведенное с мужем. За полгода я так соскучилась по близости, что даже когда мы выходим из дома, я все время должна касаться его, пожимать руку, чувствовать рядом.
— Лиза, может ты останешься? — предлагает он, — Это можно оформить.
— Что ты, как я могу отказаться от Сорбонны?! — даже пугаюсь я.
— Я не могу так жить, — начинает раздражаться Сережа, — Я начинаю забывать, что я женат.
— А сейчас тоже? — прижимаюсь я к нему, тихонько засовывая руки под рубашку.
— Ты сейчас не жена, а любовница.
— А я разве была женой? — внезапно взрываюсь я, — Что нас связывало, кроме постели? Может, ты интересовался моей жизнью, может, мои вкусы и пристрастия стали твоими? Может, ты был счастлив, когда у нас была возможность завести ребенка? Нет, мой милый, — я обличающе тычу в него пальцем, — Мы всегда были только любовниками, причем тогда, когда этого хотелось тебе! Так что теперь жди еще год, пока я не получу диплом.
Меня понесло, я не хотела всего этого говорить, но и остановиться не могла. Сергей молча выслушивает меня, по-моему, он ошеломлен. Я ведь никогда не высказывала ему обиду. Он, наверное, и не подозревал, что я могу быть чем-то недовольна, он знал только о своих желаниях и проблемах. Да, лучше бы мне промолчать, особенно сейчас, когда мы опять расставались на полгода. Мне стало стыдно.
— Прости меня, Сережа, я нервничаю перед разлукой.
Он молча похлопывает меня по плечу. А ведь похоже, что его не очень задело то, что я наговорила! Назавтра утром я улетаю в Париж.
Мне хотелось бы сказать небрежно, что Париж не произвел на меня впечатления, но я не могу покривить душой. Париж затмил мою маленькую семейную трагедию или, по крайней мере, притупил боль от острого коготка тоски, скребущего мне сердце. Группа, в которой я проходила стажировку, была разношерстной и состояла из студентов разных стран и разного уровня подготовки. Я не знала, какие семинары посещать, — мне хотелось все! Наконец, я определилась, выбрав то, что я не могла получить дома: современную французскую литературу. И конечно же то, чем я занималась с первого курса, галантную литературу 18 века. А кроме того, современный французский язык, который так же отличается от литературного, как наша речь от языка Толстого. Я бегала из аудитории в аудиторию, стараясь успеть везде. Со мной посещал почти все только студент из Швейцарии Ив Ферри. Скоро мы стали помогать друг другу, делая конспекты, если кто-то из нас был в это время на другой лекции. Однажды он восторженно зашептал мне посреди лекции:
— Лиза (он единственный звал меня так, остальные — Лиз), на следующей неделе приезжает профессор Монтечелли из Болонского университета читать курс итальянской литературы. Как мне хочется!
— Ой, и мне тоже! А ты разве занимаешься и итальянским?
— Итальянский — мой родной, я ведь из Лугано, у нас итало-язычный кантон.
Я и забыла, что Швейцария говорит на четырех языках. Теперь мы болтаем иногда по-итальянски. Мы вообще очень подружились. Ив напоминает мне чем-то Колю, хотя они внешне не очень похожи. Надо сказать, что он единственный, кто сразу же не предложил мне развлечься.
-Твоя фигура не дает спокойно спать нашим студентам, — говорит он мне однажды, — ты самая красивая девушка, какую я знаю. И самая неприступная. В чем дело, тебе никто не нравится?
— Мне нравится мой муж. Я действительно неприступная.
— И ты никогда не изменяла ему?
— Нет, — говорю я и вдруг вспоминаю, как приходила к Коле после смерти матери.
— Расскажи! — сразу заметив заминку, требует Ив, — пожалуйста, мне очень интересно!
Мы сидим в кафе в Латинском квартале, куда обычно заходим выпить кофе. Я беру только кофе и рогалик. Ив знает, что у меня напряженно с деньгами, поэтому часто угощает бокалом вина и второй чашкой кофе. Я рассказываю ему историю своего замужества и дружбы с Колей.
— Так все запутано и сложно может быть только у русских. Как у Достоевского. (Ив читал только Достоевского и думает, что познал русскую психологию) Ты любишь мужа, но в постели тебе лучше с другим, — и все-таки ты верна мужу. А кстати, тот второй, Николя, он тебя любит?
— Я не знаю!
— Наверное, любит, я даже уверен. Знаешь, я напишу о вас роман. Нужно только придумать эффектный конец. Например, что вы расходитесь с мужем, а твой Николя не может на тебе жениться.
— Почему? — засмеялась я.
— Ну, какая-то очень уважительная причина. Например, он знает, что смертельно болен, и не хочет портить тебе жизнь. Или он женат на женщине, ставшей инвалидом, и не может ее бросить.
— Ну, у тебя и фантазия! Достоевскому до тебя далеко!
— Не смейся, я написал уже два романа, их очень просто писать и можно немного заработать. Знаешь, их печатают в еженедельных журналах с продолжениями. Слушай, давай напишем вместе?
— Давай, — смеюсь я, — Я тебе такого насочиняю — читатели будут обливаться слезами! Мыльную оперу.
— Это то, что надо!
И действительно, уже через неделю Ив дает мне прочитать начало, где описывается мое детство и юность, все, что я ему рассказала, но как описывается! Я умираю со смеху:
— Ив, ты представил героиню сексуально-озабоченной идиоткой!
— Дорогая, я же не могу позволить ей вести философские споры. Те, кто их поймут и оценят, читают Кафку или Фриша. Надо следовать законам жанра.
— Тогда я добавлю тебе одну пикантную подробность! — и я рассказываю, как я лишилась невинности.
— Это потрясающе! — разгораются глаза Ива, — Так вот откуда все пошло! Бедный Николя, да ты просто садистка! Я сделаю из этого сюжета конфетку!
— Ив, ты так и будешь зарабатывать на жизнь бульварными романами?
— Нет, конечно, это на карманные расходы. Рано или поздно мне придется взять на себя управление отелем. Мой отец дает мне сроку до тридцати лет — перебеситься.
— Отель?! — поражена я, — Ты — управляющий отелем!
— А что? Неплохой доход. Лугано — лыжная столица. Отели всегда полны. Кстати, ты катаешься на лыжах?
— Да, и неплохо. Я северянка, у нас все катаются.
— Так поехали на рождество к нам?
— Как это, а виза?
— Глупости, у тебя же есть паспорт? Так поедем? Все равно здесь пять дней делать нечего.
— Ну, если это можно, то я с восторгом. Я так давно не каталась.
Утром в сочельник я, нагруженная сумкой с книгами и конспектами, сажусь с Ивом в самолет.
