Александр Шохов - Счастье есть
– И что же ваш Эммануил? Как он сошел сума по этому поводу?
Алекс разлил по новой.
– Манечка, душка, – попросил он, – давай нарежь еще лимончику. И я там у Макса в холодильнике видел колбасочку и сыр.
– Ну прямо мужской шовинизм какой-то, – сказала Маня. – На самом интересном месте заставить девушку резать сыр.
Она достала нож, колбаску, сыр и начала все это нарезать.
– Продолжай, Макс, – сказала она. – У меня многопроцессорная материнка, я могу резать и слушать одновременно.
– Я учту, – сказал Макс. – Так вот, Эммануил решил сделать такой же ящик, но поместить в него человека. Чтобы путешествовать из одной ветки реальности в другую.
– И реально сделал? – спросила Маня.
– Реально сделал, – подтвердил Макс. – Долго, правда, возился с радиоактивными элементами, отделяя один атом. Ну, ты понимаешь, что это сложно. Однако, как-то решил эту задачу. Правда, сильно полысел в процессе. Да и по двору, где он живет, начали лысые кошки шариться.
– Бедные соседи, – сказала Маня.
Алекс достал мобильный телефон и нашел сообщение.
– Вот сообщение. Сегодня ночью пришло. «Приглашаю для демонстрации возможностей моего ящика в воскресенье в 21–00. Соберутся все инвесторы. У меня все получилось». Пойдем?
– Он интересный псих, – сказала Маня, – посмотреть можно.
– Ну, тогда пойдем, – согласился Макс.
– Только я бы тебе рекомендовала, Макс, свинцовые трусы надеть, – сказала Маня. – Понимаешь, о чем я?
– Ну, ребята, вы поскромнее, рядом же укушенная в ухо жертва супружеской ревности, – взмолился Макс. – К тому же еще и утомленная многолетним воздержанием.
Однако, когда Маня отвернулась, чтобы поставить на место разделочную доску, Алекс глазами спросил у Макса: «Ну ты правда ее?..». И когда Макс кивнул головой, Алекс почти подпрыгнул на месте и активно закивал головой.
– Чего это вы там перемигиваетесь за моей спиной? – спросила Маня, не поворачиваясь.
– Ты что, видишь? – спросил Макс.
– У тебя в вытяжке все отражается, – сказала Маня, показывая на отражение.
– Мы просто хотим тебе афродизиак в коньяк подсыпать, – сказал Макс.
– Ну, я думаю, что сегодня ночью мы можем смело обойтись и без афродизиака, – улыбнулась Маня.
– Не! Ну вы и извращенцы! Чего вы при мне о сексе говорите! Я же в постели с женщиной уже два года не был! – возмутился Алекс.
– Бедненький! – сказала Маня. – Между прочим, Фриде ты, кажется, понравился. А она тебе как?
Алекс покраснел.
– И это взрослый мужчина! – шутливо-укоризненно покачала головой Маня.
– Так что, и правда пойдем к Эммануилу на ящик смотреть? – спросил Алекс.
– А пойдем! – сказала Маня. – Приняли мы достаточно, радиация к нам не пристанет. Только я бы дозиметр все-таки взяла.
– А у тебя есть? – спросил Макс.
– Папа в Чернобыле работал. Конечно, есть.
– Отлично, – сказал Алекс. – А, может, мне с вами не ходить?
– Что так? – поинтересовался Макс.
– Да Эммануил может меня уболтать в ящик прыгнуть, – грустно признался Алекс. – Он, сука, языкастый.
– Мы тебя в обиду не дадим, – заверила Маня.
5
Эммануил жил в старом трехэтажном одесском доме. В дальнем конце дворика чудом сохранился фонтан конца девятнадцатого века. Конечно, не работающий. Во двор вели ржавые, распахнутые настежь и покривленные чьей-то чудовищной силой железные ворота. Покривленные настолько, что закрыться они уже не могли. Посреди двора лежала большая лужа, отражающая в небо светящиеся окна квартир. Когда Макс, Алекс и Маня вошли во двор, из лужи пила большая рыжая кошка, действительно местами лысоватая.
– Да он тут чернобыльский зоопарк скоро разведет, – сказала Маня, поеживаясь.
– Ну тогда ему придется стать главным экспонатом, – ответил Алекс.
– Я совершенно забыл, в какой подъезд нам нужно. Помню, что квартира восемнадцать.
Они прокрались по краю лужи, вглядываясь в таблички с номерами квартир, расположенные рядом с дверями подъездов, и такие же ржавые, как и ворота. Нужная им восемнадцатая квартира оказалась в третьем подъезде. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице, подсвечивая маниной зажигалкой номера квартир, и, наконец, нащупали кнопку дверного звонка.
Дверь открылась. Послышался тихий голос:
– Входите.
Они вошли. В хорошо освещенной гостиной сидели на расставленных рядами стульях больше десятка человек.
– Собрание городских сумасшедших! – прошептал Макс на ухо Мане, оглядываясь вокруг.
Маня между тем смотрела на дозиметр.
– Нам тут больше, чем на час, оставаться нельзя, – сказала она. – Фонит конкретно.
– Не волнуйся. Не останемся, – сказал Макс. – У нас еще много планов на вечер.
– Надеюсь, ты не растратишь здесь весь свой запал, – прошептала Маня, слегка прижимаясь бедром и грудью к своему кавалеру.
Гости выглядели весьма экстравагантно. Чувствовалось, что это люди, имеющие неплохой достаток. Дама лет тридцати пяти опиралась на красивую голубую тросточку, рядом с ней блестел двумя крупными бриллиантами на перстнях толстячок с бегающими глазками. Поодаль ото всех сидел человек, с которым Макс, войдя, обменялся рукопожатиями. Это был высокий брюнет в идеально сидящем на нем костюме.
– Кто это? – спросила Маня.
– Мой заказчик, – ответил Макс. – Виктор Холливуд.
– Холливуд? Фамилия такая?
– На визитке написано именно так.
– Интересный человек, – сказала Манечка. – Смутно знакомый. Где-то я его уже видела.
Почти все присутствующие были одеты в яркую и не подходящую к убогому интерьеру модную одежду.
Эммануил, выбежавший откуда-то из недр своей квартиры, суетливо пожал руки Алексу и Максу, заискивающе улыбнулся прекрасной Манечке, и предложил усаживаться на свободные места. Помявшись некоторое время, он удалился в соседнюю комнату, и скоро вкатил на встроенных колесиках большой ящик, напоминающий кабину лифта. Потом он снова ушел в соседнюю комнату и вернулся с худым белым котом на руках.
– Вот он, лифт между ветками реальности, – сказал Эммануил, показывая на ящик. – Сегодня он снова готов к путешествию. И каждый из вас, если пожелает, может им воспользоваться. Сегодня этот белый котик отправится туда, куда я сам хотел бы попасть всей душой. Впрочем, прежде, чем я отдам это великолепное животное на волю сил квантовой механики, я хочу поделиться с Вами некоторыми выводами, к которым пришел накануне. Эти выводы позволяют полностью пересмотреть значение проделанной мною исследовательской работы.
