Люси Дейн - Вернись в мои обьятия
– Значит, ты все-таки считаешь, что это Энди… – начала Ширли, вновь помрачнев.
– Успокойся, Энди тут ни при чем. Даже если бы он захотел, то просто физически ничего не успел бы сделать. Это во-первых. Во-вторых, ему неизвестно было о моем намерении лететь куда-то на вертолете, поэтому он не мог подготовить аварию заранее. Ну а в-третьих, при вертолете все время находится мой пилот Керк. Но даже когда его нет, на взлетную площадку не так-то просто попасть. Охранники моего ресторана непременно обратили бы внимание на то, что кто-то поднимается по лестнице, ведущей на крышу. Обычным посетителям наверху делать нечего.
Выслушав соображения Кевина, Ширли вздохнула с облегчением. Возможно, сгустившиеся над ее головой тучи еще не так черны, как показалось вначале.
Нужно надеяться на лучше, сказала она себе. Набраться терпения и ждать, пока Энди соберет деньги и рассчитается с Кевином. А уж потом я из кожи вон вылезу, но добьюсь независимости. Когда обзаведусь собственным источником доходов, никто не сможет поставить меня в такое положение, в котором я оказалась сейчас.
– Так что не переживай, детка, насчет твоего братца я просто пошутил.
Ширли замерла.
Детка! Это еще что такое? Откуда этот покровительственно-насмешливый тон? Почему он решил, что с ней можно так разговаривать?
– Меня зовут Ширли, – сухо напомнила она. – Постарайся запомнить. На «детку» я отзываться не стану.
Прищурившись, Кевин смерил ее взглядом.
– Ох-ох, какая ты важная… Только позволь напомнить, что здесь мой дом и я могу говорить все, что захочу. А если тебе не нравится, скатертью дорога.
Это было не совсем то, на что рассчитывала Ширли. Обострять отношения ей не хотелось.
– Разумеется, дом твой. Но я оказалась здесь не по своей воле. И потом, джентльменское обращение, которое ты обещал Энди в отношении меня…
– А что я такого сделал? Пальцем тебя не тронул. И потом, я всем своим приятельницам говорю «детка», до сих пор никто на это не обижался. Даже моя невеста… – Кевин едва заметно усмехнулся, – когда она еще у меня была, абсолютно спокойно воспринимала подобное обращение.
У него была невеста? Впрочем, почему бы и нет. Он мог иметь не только невесту, но и жену. Странно другое – почему данный факт произвел на нее такое непонятное, но явно неприятное впечатление? Определение возникшему у нее чувству подобрать трудно, однако больше всего оно похоже на досаду, что является полным абсурдом. Какая ей разница, была у Кевина невеста или нет?
– Как вы с невестой называли друг друга – ваше личное дело, – сдержанно заметила она. – А у меня есть имя. И я бы просила…
– Послушай, ведь я сказал, что не задерживаю тебя в своем доме. Мне с самого начала не понравилась идея твоего братца. Дикость какая-то – оставлять в качестве залога живого человека… Так что можешь возвращаться домой. И передай брату, что по истечении месяца я его жду.
Ширли опустила взгляд.
Вот видишь, чего ты добилась? – прокатилось в ее голове. Куда пойдешь, если Кевин выставит тебя за дверь?
Тем временем Кевин продолжал:
– Возможно, ты вообразила, будто я потираю руки при одной лишь мысли, что завладел красивой девчонкой, которая отдана мне на целый месяц и никуда не денется, пока не прибудет своеобразный выкуп? – Он умолк, переводя дыхание. Очевидно, длинные фразы давались ему нелегко. – Так знай, что никакого удовольствия мне все это не доставляет. Фу, как здесь душно. Совершенно нечем дышать. Включи же наконец кондиционер!
А где «пожалуйста»? – мельком подумала Ширли, но, взглянув на Кевина, поспешила выполнить просьбу.
Включив кондиционер, она быстро вернулась к дивану и ужаснулась: за несколько мгновений ее отсутствия состояние Кевина катастрофически ухудшилось. Он был уже не просто бледным, а почти зеленым. На этом фоне черные круги под его глазами выглядели особенно ужасающе.
– Кевин… – растерянно пролепетала Ширли.
Он не отозвался. Глаза его были закрыты, голова склонилась к плечу. Глядя на него, Ширли невольно вспомнила, каким беспомощным он выглядел в ночь аварии в лежавшем на боку вертолете.
– Кевин! – вновь позвала она, однако ответом по-прежнему было молчание.
Ведь он без сознания! – догадалась Ширли.
– Что же делать? – растерянно слетело с ее губ.
В эту минуту она остро пожалела, что рядом нет доктора Хардинга. Потом вспомнила, как бурно тот выражал недовольство по поводу того, что Кевин преждевременно нарушил постельный режим.
Нужно его уложить! – вспыхнуло в мозгу Ширли.
Подушки на диване отсутствовали, но, не имея выбора, она просто придала Кевину горизонтальное положение. Затем побежала на кухню, где, по ее предположениям, должна была находиться миссис Эббот, которой наверняка известно, есть ли в доме аптечка или хотя бы просто флакон нашатырного спирта.
Кажется, мой отъезд откладывается! – вертелось в ее голове.
Она вовсе не радовалась тому, что Кевин так плох, но… в конце концов, каждый человек соблюдает свои интересы.
Нашатырь не понадобился. Когда Ширли вернулась в гостиную с миссис Эббот, захватившей с собой аптечку, Кевин уже открыл глаза. Правда, дышал он тяжело и взгляд его был словно слегка отстраненным, но он хотя бы реагировал на то, что ему говорят.
Впрочем, много не разговаривали. Когда Кевин слегка отлежался, миссис Эббот и Ширли помогли ему подняться, а затем медленно повели наверх, в спальню. Там дали оставленное доктором Хардингом лекарство, уложили и тихо удалились.
– Как я жалею, что Джима сейчас нет, – вздохнула в коридоре миссис Эббот.
Речь шла о ее муже, Джиме Эбботе, который тоже служил в этом поместье, выполняя разные работы, в том числе и садовые. Именно они, мистер и миссис Эббот, откликнувшись на стук и зов Ширли, впустили ее посреди ночи в дом, а затем вместе с ней побежали к месту падения вертолета.
В настоящий момент мистер Эббот отсутствовал, потому что в последовавшее за суматошной ночью утро уехал в Бейкерсфилд, на похороны друга детства, пропустить которые не мог.
– С Джимом было бы легче, – добавила миссис Эббот – И потом, думаю, он уговорил бы Кевина прислушаться к советам доктора Хардинга…
7
Обычно Рона Майерс просыпалась поздно, где-то после полудня. И неудивительно, ведь ее существование протекало в том же ритме, в котором жило принадлежавшее ей казино. Это означало, что пик активности приходился на ночную пору.
Но сегодня Рона проснулась в несусветную рань – в начале одиннадцатого, – причем не просто разомкнула веки, а вскинулась, будто ее кто в бок толкнул.
