София Горант - В мире, где нет тебя
- Расстанемся здесь, Филипп, я вижу, что вы пьяны. Поговорим завтра.
- Нет, мадам. Я должен выполнить свои супружеские обязанности, - саркастически заметил маркиз. – Я хочу, чтобы ты поняла вкус шантажа, которым занималась в последнее время.
Анжелика хотела вырваться, но Филипп хлестнул ее наотмашь хлыстом, как бьют норовистую суку. Анжелика издала крик, который вырвался у нее не от боли, а от удивления.
- Вы с ума сошли, Филипп!
- Вы попросите у меня извинения за то, что вы сделали, - прошипел он сквозь зубы.
- Нет!
Войдя в комнату и втолкнув туда Анжелику, он закрыл дверь и, отойдя в сторону, начал бить ее кнутом. О, это он умел делать, не зря же ему был присвоен титул первого егермейстера Франции.
Анжелика, закрыв лицо руками, отпрянула к стене. Каждый удар заставлял ее вздрагивать. От боли она кусала губы. Постепенно упрямство покидало Анжелику, и она была уже готова просить пощады. Не выдержав, она воскликнула:
- Довольно, Филипп! Я прошу у вас прощения…»
Сценарий спектакля немного отличался от сюжета романа, но эту сцену Змиевская решила оставить в оригинале, к моему несчастью. На первой же репетиции я почувствовала на себе далеко не актерские удары кнута. Артем мстил мне за наше «несостоявшееся знакомство».
Вечером с надеждой включаю компьютер: изменений нет. Он уехал.
18 марта 200Х года (четверг)
Я вся утонула в репетициях…
Змиевская создала условия, похуже, чем в армии. Все с нетерпением ждут показа, чтобы поскорее избавиться от навязчивой опеки «гарпии».
Сегодня случилось нечто, заставившее меня вернуться к любимому дневнику.
Утром я унылая приехала на репетицию. Дымов и Змиевская искоса поглядывали на часы, дабы сделать мне замечание. Но оба, огорчившись, многозначно промолчали, 9.00 – я приехала вовремя.
Быстро переодевшись, приступили к репетиции.
В сцене, где Филипп запирает Анжелику в монастырь, Артем так сильно сжал мое запястье, что по щекам невольно потекли слезы.
Впервые за два года обучения я услышала похвалу с уст Змиевской:
- Виноградова, умница! Так…Дальше!
Старуха по-королевски расселась на мягком кресле под сценой и жадно вдыхала аромат дорогой сигары.
После окончания репетиции, я грубо схватила Артема за руку и потащила в костюмерную. К счастью, все ушли, и мы остались одни.
- Артем, за что ты меня так ненавидишь? – меньше всего хотелось показывать ему свою слабость, но с ресниц медленно капали слезы.
- Виноградова, перестань! Мы не на подмостках! – черноглазый одарил меня презрительной улыбкой.
- Артем, ты делаешь мне больно! Посмотри!
Я подняла подол розового платья. Кожа на левом бедре побагровела и немного припухла.
- Это от кнута! Или ты не замечал, что вещь не бутафорская! Змиевская любит реализм во всех спектаклях!
- А теперь посмотри сюда! – я спустила воротник пышного платья, шея и плечи были усеяны мелкими синяками. – Это тоже от кнута, Артем!
Казалось, в глазах юноши мелькнуло сожаление и легкий испуг.
- А это! – я протянула ему посиневшую руку. – Ты сделал сегодня!
Он смущенно опустил глаза и сдавленным голосом процедил:
- Прости, я не знал, что кнут настоящий. Почему же ты раньше молчала? - он замялся. - А сегодня… Это случилось нечаянно…Я увидел тебя…и…Это больше не повторится! Прости…
Дымов, громко хлопнул дверью и покинул костюмерную.
Вечером с надеждой зашла в чат. Мое последнее сообщение к [email protected] оставалось непрочитанным. Новостей от Толика тоже не было.
Я чувствовала себя брошенной, слабой и одинокой старухой.
« [email protected], мне так тебя не хватает! Возвращайся скорее! Без тебя я медленно распадаюсь на тысячи граненных осколков! А мое монотонное существование измеряется всего одним лишь словом - ПУСТОТА».
22 марта 200Х года (понедельник)
От Змиевской я получила освобождение на целый день, ведь сегодня мне предстоит посетить парикмахерскую.
«Виноградова, вы превратитесь в истинную красавицу! Почему-то интуиция подсказывает, что золотистые локоны и изумрудные глаза подойдут вам безупречно!» - старуха довольно улыбнулась.
«А будь что будет», - смирилась я, садясь в кресло молодого специалиста.
- Готово! – загадочно прошептал парикмахер.
Я аккуратно вставила, купленные вчера линзы, и со страхом повернулась к зеркалу.
«Боже мой!», - я изумленно смотрела в зеркало, не в силах узнать в прелестном златокудром существе себя. – «Перевоплощение гадкого утенка…»
Раньше я носила волосы на продел, но парикмахер сделал густую длинную челку, превратив мои невзрачные темно-русые волосы в блестящие золотистые кудри. Изумрудные глаза ярко выделялись на фоне светлых волос, придавая коже мраморный оттенок. Губы приобрели нежно-розовое сияние.
- Немного черной туши для ресниц и ты – Богиня! – посоветовала визажистка, случайно оказавшаяся рядом.
Довольная я покинула салон красоты.
Дома, не удержавшись, зашла в чат. Все оставалось по-прежнему.
«Мария, хватит мучить себя! С сегодняшнего дня ты перестанешь заглядывать на этот почтовый ящик! Хватит!»
Вечером настырно зазвонил мобильный.
- Машенька?
- Привет, Толик! Как ты?
- У меня все хорошо. Хотел услышать твой голос.
- Куда ты пропал? Почему не звонил?
- Я скучаю, милая. Понимаешь, нам запрещено разговаривать по телефону. Послушай, я люблю тебя! Как только смогу позвоню еще!
Разговор был закончен. Внезапно телефон зазвонил вновь.
- Толик?..
- Артем! Привет!
Вот это денек. Сначала мой «пропавший» будущий муж, теперь сам Дымов…Номер был незнакомым, ибо Артем ни разу мне не звонил до сих пор.
- Да, Тема?
После того, как я показала юноше синяки, он стал вести себя по отношению ко мне немного лучше: прекратил подкалывать на парах, ехидно улыбаться и грубо дергать на репетициях.
- Виноградова, у меня на руках сценарий последней правки спектакля! Завтра начинаем репетировать по нему. Тебе нужно наново выучить слова из финальной сцены!
- Хорошо, Тема. Где я могу забрать его?
- Если ты не против, я могу заехать к тебе домой. У меня рядом знакомый живет…
- Тем, я была бы очень благодарна! Записывай адрес.
