Маша Царева - Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна
– Какое… предложение? – выдавила я.
– Я собираюсь организовать выставку старинной одежды. К выставке нужно сделать каталог. А для каталога, разумеется, понадобятся модели. Вы красивая, стройная, – он смущенно улыбнулся, – к тому же раз вам тоже нравится старинная одежда… Может быть, вы согласились бы позировать для моего каталога?
Я чуть кофе не поперхнулась. Если честно, я почувствовала облегчение. А что, о таком повороте событий я и не задумывалась. Кто знает, вдруг из меня получится превосходная фотомодель? Конечно, мне уже двадцать восемь лет, но кто сказал, что модель непременно должна быть неоформившейся безгрудой нимфеткой?! Может быть, я даже стану законодательницей новой моды в модельном бизнесе – моды на красивых фигуристых женщин! Хм, правда, несмотря на «солидный» возраст, у меня и у самой нулевой размер груди… Ну ничего, не бывает безвыходных ситуаций, в конце концов существуют поролоновые лифчики.
Фотографируясь, я выложусь на все сто. И вот в один прекрасный день каталог с моими снимками совершенно случайно попадет в руки представителю модельного агентства «Форд». Меня пригласят в Америку, в Голливуд. Я стану звездой и познакомлюсь с Леонардо Ди Каприо. И вот однажды, прогуливаясь по бульвару Сансет под ручку с загорелым Лео, я случайно замечу попрошайку в лохмотьях, убого притулившегося в куче старых картонных коробок. Его лицо покажется мне смутно знакомым, и, к неудовольствию Ди Каприо, я подойду к нищему поближе. А он жалобно посмотрит на меня и хрипло прошепчет: «Шурка…» Вот тогда я его и узнаю. «Ба! – скажу я, удивленно приподнимая брови, выщипанные лучшим косметологом Голливуда. – Да это же Эдик! Тот самый обманщик, который предложил мне стать его женой, а потом сбежал на другой конец света!» «Я так ошибался, – простуженно прохрипит неудачник, – Шурка, будь моей!» И вот тогда-то я ему и скажу – поздно! Мое сердце занято! А златовласый Лео приобнимет меня за плечи. Запоет-запричитает голосистая Селин Дион, и все окружающие смахнут с щеки непрошеную слезу.
Вот это будет номер!
– Я согласна! – радостно сказала я. – Всегда мечтала попробовать себя в роли фотомодели!!
– Вот и замечательно, – обрадовался Валерий, – тогда можем назначить день примерки. Вам так пойдут все эти платья.
– Как? У вас еще и платья есть? – Я подумала, что жизнь определенно налаживается.
– Еще какие! Есть одно платье, принадлежавшее Одри Хепберн.
– Вы шутите! – выдохнула я. – Самой Одри Хепберн? Откуда оно у вас?
– Купил на закрытом аукционе в Нью-Йорке, – скромно улыбнулся Ларин, – вам нравится Одри Хепберн?
– Да, но… Но она, наверное, в два раза тоньше меня, – отчаянно воскликнула я, – она же совсем худая и не такая высокая… А это значит, что платье мне, скорее всего, не подойдет. Послушайте, а может быть, можно его специально для съемки немного перекроить?… Ой, простите, я, кажется, глупость сказала. Это же платье самой Одри Хепберн, если его перешить, то оно потеряет всякий смысл.
– Какая вы забавная. Знаете… Я не уверен, что вы намного ее толще. Мне кажется, платье может и подойти.
– Да что вы говорите! Вообще я стараюсь следить за фигурой, – совершенно не к месту мне вспомнился съеденный на завтрак многослойный бутерброд с ветчиной, сыром и бог еще знает с чем.
– Когда вы хотели бы его примерить?
– Сейчас! – выпалила я.
Ларин удивленно округлил глаза.
– Сейчас? – удивленно переспросил он. – Но я думал, что вам надо вернуться на работу.
– Вообще-то и правда надо, – понизив голос, призналась я, – но ведь всегда можно что-нибудь соврать. А по этой части я спец. Скажу, что зуб болит. Кому нужна моя работа, кому нужно это идиотское неинтересное интервью?
Я вдруг вспомнила, что интервью я брала именно у него, у Валерия Ларина, и осеклась. Язык мой – враг мой. Эта идиома придумана явно именно о моем языке. Ненавижу его. Во-первых, на нем слишком много вкусовых рецепторов, поэтому даже мысль о диете кажется мне невыносимой. Во-вторых, я чересчур болтлива, что всегда оборачивается против меня. Вот как сейчас.
Но Ларин, казалось, нисколько не обиделся.
– Саша, вы неподражаемы, – улыбнулся Валерий Ларин, – ладно, поступайте как знаете. Платье в любую минуту к вашим услугам.
* * *– Ты с ума сошла? – воскликнул оператор Дима, когда я самым независимым тоном пожаловалась ему на зубную боль. – Он же просто хочет с тобой переспать, ежу понятно! Переспит и бросит, отшвырнет, как старый ботинок!
– А при чем тут вообще он? – высокомерно полюбопытствовала я. – Говорю же, зуб болит. Я к стоматологу собиралась, поэтому и не могу вернуться в телецентр.
– Да ладно тебе! Что я, не видел, как ты с этим Лариным о чем-то договаривалась? Я такие вещи сразу просекаю.
– Плохо, наверное, быть таким умным, – с сарказмом сказала я, – только на этот раз ты ошибся. Я действительно иду к стоматологу!
Мимо нас прошел один из осветителей. «Стомато-олог, гинеко-олог», – весело пропел он, добродушно подмигнув мне.
– Ладно, поступай как знаешь, – вздохнул Дима, – я тебя, конечно, на работе прикрою. Но все-таки советую, пока не поздно, передумать. Помни, что я тебя предупредил.
Я весело помахала ему рукой и пошла прочь. Но потом вспомнила о стоматологической легенде, скривила лицо и схватилась рукой за щеку. А для большей убедительности еще и прихрамывать начала. Тоже мне, нашелся тут дипломированный психолог. Как будто бы человек и вправду не может захворать аккурат посреди рабочего дня.
За углом, в машине, ждал меня Валерий Ларин.
– Ну как, они поверили, что у вас зуб болит? – спросил он, открывая мне дверцу.
– Конечно. Я ведь собиралась поступать в театральный, поэтому умею притворяться очень убедительно.
– Тогда – вперед! – Он надавил на газ, и машина сорвалась с места так резко, что я взвизгнула от не ожиданности. – Ага, страшно?
– Вот еще, – пробормотала я, нащупывая ремень безопасности и стараясь не смотреть по сторонам, – обожаю скорость!
– А я обожаю девушек, которые обожают скорость, – подмигнул Ларин.
И в этот момент мы обогнали знакомый микроавтобус. В «мерседесе» коллекционера были не затонированные стекла, так что я встретилась взглядом с оператором Димой, сидящим в микроавтобусе у окна.
Он презрительно усмехнулся и укоризненно покачал головой.
* * *Ларин жил в просторной пятикомнатной квартире на Старом Арбате. Ну конечно, а где же еще мог поселиться коллекционер-миллионер с причудами? Квартирка напоминала музей дворянского быта. Все здесь было старинным, даже паркет; каждый предмет словно намекал на жизненное благополучие и высокий достаток своего хозяина. Ну и на его маленькую причуду, само собой.
