Дженнифер Льюис - Капля в океане счастья
Действительно, для Изабеллы смерть матери стала еще большим ударом, чем для Налдо. Она была точной копией матери. Та отчаянно поддерживала желание дочери стать певицей, возможно, чтобы воплотить свою собственную нереализованную мечту блистать на лучших сценах мира.
Но, несмотря на все усилия, Изабелле так и не удалось сделать карьеру певицы. Она работала дирижером в двух-трех маленьких оперных театрах. И никогда не была замужем. Должно быть, она чувствовала себя очень одинокой. Налдо вдруг стало жаль ее.
— Что ты собираешься делать со своей жизнью, Иззи?
— Я уже говорила: хочу иметь собственный маленький уютный уголок. Несколько сотен акров земли, которые позволят мне отгородиться от этого жестокого мира.
Он фыркнул.
— Несколько сотен акров в Европе? Ты знаешь, сколько это может стоить?
— Знаю, знаю. Но если бы ты продал наше поместье… Тебе бы там понравилось, Налдо. Люди в Европе знают, как жить, следуя древним традициям. Они понимают важность устоев…
— Мне нравится жить здесь.
— О Налдо! Ты такой упрямый! Весь в отца!
— И в маму. И в тебя.
Изабелла рассмеялась.
— Я полагаю, что со всеми нами очень трудно ужиться.
Она оторвала руки от его плеч. Странно, но после ее массажа его плечи стали еще более напряженными.
— Мамины драгоценности. Я искала их у нее в шкафу, но не нашла. Странно, ведь отец никогда их не перекладывал. Они в банке? Дело в том, что мне бы хотелось иметь пару вещичек в память о матери.
Налдо повернулся лицом к сестре.
— А что, если мне захочется, чтобы они принадлежали моей жене?
Изабелла приложила руку к сердцу и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.
— Ты ведь знаешь, Налдо, меня ранит в самое сердце, что все, чем владели наши родители, принадлежит тебе, а мне не досталось ничего. Ты думаешь, это справедливо?
— Нет, я так не считаю. Зато это весьма практично. Если делить землю на куски, то рано или поздно вообще ничего не останется.
Она гордо вскинула голову. Ее глаза вдруг наполнились слезами.
— Не будь эгоистом! Ты ведь знаешь, я очень похожа на мать. Мне бы хотелось иметь хотя бы пару ее драгоценностей, чтобы помнить, какими были эти вещи до того, как…
— Отец подарил их Летти Маркус, — ледяным голосом сообщил Налдо.
Если Изабелла и хочет разыграть здесь спектакль в лучших традициях драматических театров, у нее ничего не выйдет.
— Что? — Ее слезы как ветром сдуло.
— Я не знаю, как это произошло. Но правда заключается в том, что сейчас они принадлежат Анне. Я делаю все возможное, чтобы выкупить их.
— О боже! — Изабелла уставилась на брата. — Должно быть, он окончательно лишился рассудка. Это незаконно! Они не упоминались в завещании. Почему ты не можешь просто взять их?
Он уперся пальцами в стол.
Я пытался.
— Не думаю, что это честно.
— Будь проклята честь! Эти драгоценности всегда принадлежали нашей семье. Эта проклятая повариха не имеет к ним никакого отношения!
— Доверься мне. Я знаю, что делаю. Я предложил Анне наличные, но она такая же упрямая, как и де Леоны.
— Она не продаст?
— Еще как продаст! Ради этого я готов перевернуть с ног на голову весь мир.
Близился вечер, а Анна все еще не собралась. Ей совсем не нужны были старомодные деревянные часы, но могла ли она их просто выбросить?
Ни в коем случае!
Поэтому часы так и остались стоять на ночном столике. Вещи ее матери заслужили право остаться в ее доме.
— Анна!
Глубокий голос Налдо раздался прямо под открытым окном, заставив ее подпрыгнуть от испуга.
Что ему понадобилось на сей раз?
Она высунулась в окно.
— Привет. — Его чувственные губы растянулись в широкой улыбке.
Удивительно, насколько хорошо ему удается изображать радость от встречи с ней.
— Могу я войти?
— А разве я могу тебе помешать?
Улыбка тут же исчезла с лица Налдо. Он направился к входной двери.
Анна изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
Вот он показался в дверях, с влажными после душа волосами, сверкающими черными глазами и загорелыми мускулистыми плечами, которые обтягивала черная футболка для игры в поло.
Потрясающе! У нее перехватило дыхание.
— Чем я могу тебе помочь?
— Я просто подумал, почему бы мне не пойти и не посмотреть, как продвигаются сборы. Может, нужна помощь? — Налдо оглядел комнату. Тонкая морщинка появилась у него на переносице.
Анна ни чуточки не верила в его добрые намерения.
— Спасибо, не стоит. Я сама справлюсь.
Он украдкой посмотрел на нее.
— Мне следует отвезти драгоценности в компанию «Бразерс Бритли» в Сент-Джордж. Они имеют дело с антикварными ювелирными украшениями и уж наверняка смогут по достоинству оценить наши сокровища. А после этого я подготовлю все необходимые бумаги.
Налдо сделал шаг вперед, и девушке, в ноздри ударил запах его одеколона. У нее закружилась голова.
— Я хочу, чтобы наше соглашение было честным, — добавил Налдо. — Если желаешь, мы можем поехать вместе.
— Когда?
— Прямо сейчас. — Он скрестил руки на груди.
— Хорошо. Только мне нужно переодеться. Будь добр, подожди внизу.
Налдо недовольно застонал, но тем не менее направился к лестнице.
Соски Анны затвердели. Даже пребывание в одной комнате с этим мужчиной заставляло ее трепетать от желания. Как же она вынесет получасовую поездку в тесном салоне автомобиля наедине с ним? Наверняка ей понадобится тугой ремень безопасности. А еще платье из гардероба ее матери, чтобы не пробуждать в нем пошлые мысли.
Отлично. Старомодное черно-белое платье — как раз то, что нужно. Увидев меня в нем, Налдо вряд ли станет бросать пылкие взгляды в мою сторону.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда Анна показалась на пороге коттеджа, Налдо мерил шагами лужайку. Он бросил на нее хмурый взгляд.
— Ты решила надеть это?
— Тебе не нравится?
— Да нет, просто в этом платье ты выглядишь как…
Твоя мать.
Непроизнесенные слова витали в воздухе.
Увидев разочарование в глазах Налдо, Анна почувствовала удовлетворение.
— Покружись, — приказал он.
Девушка покружилась, надеясь снова увидеть на его лице недовольную мину.
— Оно тебе идет, — неожиданно заявил Налдо. — Тебе следует почаще скрывать свою потрясающую фигуру.
Анна покраснела от возмущения. Она подошла к его автомобилю и плюхнулась на кожаное сиденье.
Во время поездки они мило болтали, большей частью о планах Налдо, касающихся улучшения поместья. Его любовь ко всему вокруг была очевидна.
