Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга первая
— Слишком много куришь, — укорил ее Эл.
— Это мой рак, — сердито ответила она.
— Очень смешно. Надеюсь, ты не прохохочешь себе дорогу в могилу.
— Значит, Мисс Побережье все еще отказывается, — огрызнулась Линда. — Как, впрочем, я и предсказывала.
— О чем ты? Это я отменил обед.
— Да ладно, Пол сказал мне, что она решительно отказалась.
Улыбка сползла с лица Эла.
— Пол, что все это значит?
Пол неопределенно махнул рукой. Он был занят разговором по телефону и не слышал их беседы.
— Он с Берни разговаривает!
— На хрен Берни! Когда я хочу говорить с моим братом, я буду говорить! — Эл подошел и резким ударом ладони нажал на рычаг.
— Что ты, черт тебя побери, делаешь? — рассердился Пол. — Я все утро пытался до него дозвониться.
— Ты договорился об обеде с этой сучкой, королевой красоты, или нет?
— Ты же сказал, что не хочешь с ней обедать.
— Это я знаю. Но она собиралась прийти?
— Право, я не знаю, я…
— Кончай с этим дерьмом. Она отказалась. Верно? Как мило выразилась твоя подружка, она мне решительно отказала. Так?
Пол гневно взглянул на Линду.
— Какое это имеет значение? Ты же все равно не хотел с ней встречаться.
— Я передумал. Добудь ее. — Хлопнув дверью, Эл вышел из комнаты.
— Ну что я могу сказать? — промямлила Линда.
— Думаю, сказала ты достаточно. Ты же знаешь, какой он, так почему же ты не можешь держать язык за зубами?
— Я, пожалуй, пойду.
— Пожалуй, иди.
Снова Эл встал между ними. „Пусть он застрелится, — подумала Линда. — Не собираюсь я перед ним пресмыкаться".
— Если хочешь, — рискнула предложить она, — я постараюсь что-нибудь сделать. У меня есть фотографии, которые я могу завезти в гостиницу. Возможно, мне удастся поговорить с Даллас.
— Все лучше, чем ничего, — он слегка помягчел. — Слушай, я понимаю, это вообще-то не твоя вина. Я должен был предупредить, чтобы ты молчала.
— Угу.
Он поцеловал ее.
— Буду ждать звонка. Сделай что сможешь.
Глава 7
Ее снимки появились на первых полосах всех газет, и она с упоением их рассматривала. Здорово, с ума сойти, как здорово! На той же полосе — статья о президенте и его фотография, совсем маленькая, куда меньше, чем ее. Внезапно она стала кем-то, она уже не какая-то там уличная шлюха, а человек, чей портрет в газете даже больше, чем портрет самого президента.
Она жила в гостинице „Плаза" и делала что хотела. В сумочке лежал чек на десять тысяч долларов, и ей не пришлось их зарабатывать, лежа на спине.
Она чувствовала необыкновенный подъем. Вскочила с постели, распахнула окно и залюбовалась видом.
— Взгляни, какой вид, лапочка, — звала ее Бобби, когда они летели в Лос-Анджелес. — С ума тронуться можно!
Они остановились у подруги Бобби, жалкой белой девицы с пристрастием к героину.
— Не могу я здесь, — заявила Даллас через несколько дней. — Мы что, не собираемся снять свою квартиру?
— Да, пора приниматься за дело, — согласилась Бобби.
Она нашла квартиру в стороне от главной улицы и возобновила свои старые связи.
В Голливуде все было иначе. Никаких приезжих придурков, жаждущих перепихнуться. Вместо них — изысканные, утомленные мужчины, которым требовалось куда больше, чем простое траханье. Даллас пожаловалась Бобби.
— Блин, девка! — возмутилась та. — Ты что! Да закрой глаза и ни о чем не думай. Деньги у них те же.
— Нет, — не соглашалась Даллас. — Я этого делать не хочу.
— Ладно, — смирилась Бобби, — будем тебя посылать только к тем, кто без выкрутасов.
И Даллас почти все время была одна. Прибирала в квартире, готовила еду. Научилась и водить машину — в Калифорнии без этого нельзя.
Прошло совсем немного времени, и она почувствовала, что приставания Бобби вызывают у нее отвращение. Поначалу в этом было что-то новое, но теперь, когда Бобби возвращалась домой после групповухи с участием десятка человек, ей было противно заниматься с ней любовью.
— Ты завела себе подружку? — обиженно спрашивала Бобби.
— Нет, я просто устала.
Чем больше она противилась Бобби, тем больше чернокожая подружка старалась ей угодить. Дарила подарки, приносила цветы и конфеты. Вела себя как заботливый ухажер.
Однажды Даллас собрала свои вещи и ушла. Вся эта история ей надоела. Она поселилась в бунгало в гостинице „Беверли-Хиллз" с писателем-импотентом, которому нравилось, чтобы она ходила вокруг него голая. Больше ничего он от нее не требовал, был мил и дружелюбен. Денег он ей не платил, но предоставлял жилье в одной из лучших гостиниц Калифорнии и отдал в ее распоряжение свой „кадиллак". Даллас это устраивало. Иногда она отрывалась налево и зарабатывала немного денег. Был там еще один мужик, который каждый день выходил к бассейну и предлагал ей тысячу долларов за главную роль в порнофильме. Даллас отказалась. „Почему? — удивился он. — Ты что, никогда не слыхала о Линде Лавлейс?"
Она слышала о ней, но не о такой карьере мечтала. В душе она чувствовала, что ее ждет лучшая жизнь. Телевизор познакомил ее с американской мечтой, и она понимала, что может и себе кое-что урвать.
Бобби разыскала ее через пять недель. Однажды, вернувшись из магазина, она застала Бобби у себя дома.
— Собирайся и выметайся отсюда, — резко примазала Бобби.
Даллас удивилась. Как Бобби сумела ее найти?
Писатель, слегка нервничая, но все же улыбаясь, посоветовал ей:
— Я думаю, тебе лучше послушаться свою… гм… приятельницу.
— Ты, черт возьми, прав, лучше ей послушаться! — рявкнула Бобби, нетерпеливо встряхивая париком и постукивая по столу выкрашенными в зеленый цвет длинными ногтями.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — повернулась Даллас к писателю.
— Ну, в общем… да. Я не знал, что ты была… что у тебя есть… гм… так сказать, постоянная подружка.
Он не знал, куда деваться от смущения, и старался не встречаться с ней глазами.
— Я вовсе не должна с ней идти, — решительно заявила Даллас.
— Да нет же, сладкая ты моя, должна, — быстро перебила Бобби. — Мне тебе надо сказать кое-что не для посторонних ушей.
Даллас собрала вещи. Один чемоданчик — все, что у нее было.
