Обри Дарк - Его (Кэт и Гейб)
Ладно, не такой уж хороший план.
Мне нужно было разбить оконное стекло. Здесь же не было ничего тяжёлого. Разве что…
Голова повернулась в сторону бутылок с вином.
«Они, конечно же, достаточно тяжёлые, чтобы разбить окно», — подумала я.
Выбрав одну с нижней полки, я подкинула ту на ладони. Он услышит шум. Но к тому времени меня тут, надеюсь, не будет.
Быстро дыша, я поднялась на банки с краской. Один шанс. Мне нужно будет пролезть через него как можно быстрее. Я сделала глубокий вдох, подняла бутылку вина и размахнулась.
БУМ!
Осколки разбитого стекла обвалились над моей головой. Я снова размахнулась, разбивая оставшуюся часть окна. Солнечный свет хлынул через окно, и я увидела снаружи лес. Схватившись за подоконник, отчаянно попыталась подтянуться. Ноги заскользили по водопроводной трубе, но не удержались.
О Боже. Я не могла это сделать. В прошлом семестре Джулс записала нас на факультативный класс по скалолазанию. Я сходила всего однажды, но больше ни разу, а теперь пожалела об этом. Руки были слишком слабыми, чтобы удержать мой вес.
Нет. Я должна была это сделать. Шум, исходящий с этажа выше, заставил моё сердце подскочить к горлу. Чьи-то шаги. О, нет!
Я присела и подпрыгнула так высоко, как только могла, хватаясь за разбитое окно. Ладонь напоролась на осколок стекла, и режущая боль прошлась по всей руке. Кровь хлынула по коже. Проигнорировав боль, я потянулась сильнее, сильнее…
— Что…
Голос в дверном проёме вынудил меня дёрнуться ещё сильнее. В комнате включился свет.
Нет!
Я ногами оттолкнулась от трубы, царапнув её напоследок. С локтем на выступе потянулась, пролезая, когда вдруг почувствовала руку, обвивающую мою талию, крепко удерживающую. Стекло разодрало моё плечо.
— НЕТ! НЕТ!
Я была так близко. Так близко! Кровь сочилась из руки, пока я тянулась. Зарылась руками в уличную грязь, но мужчина рванул меня обратно. Пальцами я схватилась за подоконник, но это было бесполезно. Кровь стекала по пальцам, делая их скользкими. Я не смогла удержаться за окно. Он затянул меня обратно внутрь.
— Нет! НЕТ! Отпусти меня!
Я извивалась в его руках, пытаясь ударить по голове. Он поймал мои руки и сжал меня в медвежьих объятьях, прижимая к своему телу. Как бы я ни крутилась, но выбраться не могла. Глаза мои не могли налюбоваться на тот солнечный свет, что был впереди, на ту свободу. Увижу ли я вновь когда-нибудь солнце? Или он убьёт меня прямо сейчас здесь, в грязном погребе?
— Ты… Иисус, ты серьёзно поранилась, — произнёс он.
Его хватка ослабла. Теперь у меня появился шанс. Я призвала всю силу и занесла голову, разбивая ему нос.
Он отпустил меня. Отпустил! Я побежала к двери подвала и заковыляла вверх по лестнице. Кровь текла по моей руке, но я заставила себя продолжать двигаться. Я могла это сделать, а если не сделаю, то умру. Умру, пытаясь сбежать. Я была на полпути, пересекая гостиную, когда почувствовала его руку, схватившую моё плечо. Я повернулась, чтобы ещё раз его отпихнуть, но вдруг почувствовала укол иглы в шею.
Тепло омыло меня, а комната стала вращаться. Я увидела, как он отступал со шприцем в руке. А потом упала на спину, и мир погрузился во тьму.
Глава 6.
Гейб.
Стежок за стежком я зашивал её руку. Я не хотел, чтобы она умерла, нет, не тогда, когда я мог ей помочь. Я не такой уж и монстр, и было что-то в её лице, отчего мне хотелось узнать о ней больше. В любом случае позже я всё же мог бы убить её, если бы решил, что это необходимо.
Стёкла порезали нижнюю часть её руки почти до кости. Ей повезло, что они не разорвали артерию. Повезло и потому, что я был там.
Уверен, она так не подумает.
Было ли это случайностью, то, что привело её ко мне? Глупая, нелепая случайность, приведшая её под моё окно? Нет, думаю, здесь кроется нечто большее. Хоть я и был мерзостью во всех смыслах этого слова, грешником, превышающим пределы обычного греха, все же я не мог поверить в мир, который был столь холоден и нелеп. Что-то, видимо, сокрыто в этой девушке, в этой прекрасной девушке, появившейся на пороге моего дома.
Дьявол посадил цветок искушения. Осмелюсь ли я сорвать его?
Я воткнул иглу в её кожу.
Уже не в первый раз я задавался вопросом, что было бы, будь я брезглив к крови. В конце концов, существует много таких брезгливых людей. Это был обычный страх.
Я всегда любил тела, чистую материальность их плоти, липкие ткани, связанные с переплетёнными толстыми узлами сухожилий.
И её тело…
Она спала и ничего не чувствовала, а я до сих пор ощущал странную нервозность, когда стал ощупывать изгибы дышащего живого человека. Её бёдра округлились, став пышными, зрелыми и гладкими. Грудь двигалась в лёгких вздохах. Вдох, выдох. Её руки, бледные и нежные пальцы, осмысленно порезанные запястья…
Её запястья.
Я наклонился ближе к её телу, вдыхая аромат. Повернул её ладони вверх, провёл рукой по натянутой коже вдоль запястья.
Шрамы, проходящие вдоль запястного канала. Белые ямочки линий от лезвия ножа.
Я знал этот вид шрамов. Старых шрамов. Я знал все их виды. Но эти, обнаруженные мною на её теле, так сильно меня заинтриговали, что я даже не сумел выпустить её рук, заметив их. Пальцы прослеживали линии этих белых тонких шрамов снова и снова, словно желая вытравить их сущность из её тела.
— Скажи мне, котёнок, — прошептал я, хотя она и не могла меня слышать, — почему ты пыталась себя убить?
Кэт.
Вновь очнувшись, я обнаружила себя лежащей на твёрдой поверхности. Попыталась приподнять голову, но что-то меня удерживало. Я повернулась и взглянула вниз. На моих запястьях были ремни. И на шее. Ремни на моей обнажённой коже.
Я находилась на кухонном столе. В одном лифчике и трусиках. Он снял оставшуюся одежду.
— Проснулась?
Я закричала. Мужчина встал надо мной с лицом, обращённым ко мне вверх тормашками. Я в ловушке. Иисус, я была привязана. Из меня вновь начал вырываться крик со всхлипами и хныканьем, перешедшим в судороги.
Дождавшись, когда я закончу кричать, он нагнулся ниже. Ремень вокруг моей шеи напрягся, затем ослаб. Я подняла голову.
Он подложил под мою шею свою руку, удерживая мою голову. Его рука была сильной вокруг неё, кончиками пальцев касаясь горла.
— Твоя рука была сильно порезана, — сказал он. — Это вынужденные швы.
Я посмотрела вниз и увидела свою перебинтованную руку. В верхней части повязки расцвёл кроваво-красный цветок. Я склонила голову обратно, удобно устраиваясь в ладони.
— Ты снова воткнул в меня шприц.
— Не думаю, что ты бы позволила мне наложить тебе швы, будучи в сознании. Ты выглядела так, словно жаждешь насмерть истечь кровью во время побега.
