Сандра Мэй - Опасный роман
— Нет. Я достаточно отдохнула за эти дни. Скажу больше, я отдохнула за всю мою предыдущую жизнь. Сегодня мне кажется, что я проспала двадцать пять лет ради этих нескольких дней. И теперь я готова.
— Что ж… Даже не думал, что мне будет так трудно начать.
Дон неожиданно глухо бросил из темноты:
— Хочешь, начну я? Как-никак мое знакомство со старым чертом началось раньше.
— Ты не против, Лили?
— Вы оба говорите загадками. Я начинаю чувствовать себя смертельно больной, от которой скрывают диагноз. Мне все равно, кто из вас начнет. Мистер Фергюсон?
— Хорошо. Итак, Вашего предполагаемого отца зовут Дункан Малкехи, и в Африке нет ни единого человека, который не знал бы этого имени. Насчет вашего родства лучше объяснит Джереми, а я расскажу вам о самом Малкехи.
Это здоровенный ирландец. Рост у него поболее моего, в плечах он широк, в талии такой же, как в плечах, рожа у него красная, глаза серые и маленькие. Он не говорит, а орет, а когда он орет, птицы замертво падают на лету. Во времена короля Артура он наверняка работал бы злым огром или троллем.
Он приперся в Африку сто лет назад, еще совсем молодым парнем. Тогда все ломились за алмазами, ну и Малкехи тоже не отстал. Только ему всегда всего не хватало, видать, из-за роста. Одним словом, приключилась какая-то нехорошая история — не то он отнял чужую заявку силой, не то вообще до смерти кого-то убил — факт в том, что власти почти сразу взяли его на заметку. Но он всегда был везуч до неприличия. Одним словом, на пустой земле у него одного пошли алмазы, да не крошка какая-нибудь, а самые что ни на есть каратистые алмазы. Через полгода Малкехи разбогател просто сказочно, и властям пришлось утереться. Теперь его было недостать.
Потом он и работать перестал, на него ишачили сотни две рабочих. Он все норовил нанять черных, потому что им можно было платить в пять раз дешевле. Черных в этих краях стараются не брать, потому что они воруют и ленивы до одури, но Малкехи быстро нашел на своих управу. Да только тут грянула реформа, и частным лицам запретили добывать алмазы. Даже такой человек, как Малкехи, ничего не смог сделать;
Вообще-то его денег хватило бы, чтобы скупить всю Ирландию и половину Англии, но не такой он человек, чтобы притормозить и пользоваться нажитым. Скучно ему стало. Про черный рынок бриллиантов я не говорю, весь он под Малкехи, а в последние несколько лет к этому прибавились и наркотики. Казино, девочки, опиум — все это хозяйство старого Дункана…
Лили прерывисто вздохнула, и Раш осторожно погладил ее по руке. Дон продолжал негромким монотонным голосом:
— …Карьеру в преступном мире делают примерно так же, как и в приличном обществе, и нашею разбойника должны были вот-вот короновать — в определенных кругах. Но что-то там в правительстве изменилось, а может, начальник полицейского департамента ударился в религию и решил жить честно, но только хвост Малкехи прижали. Сейчас он носится по своим плантациям и конспиративным заявкам, на одном месте старается не сидеть. Что еще… Два сына у него, Гарри и Базз. Оба придурки, на мой лично взгляд, но с таким наследством вполне можно себе это позволить… Интересно, обрадуются они сестричке?
— Дон!
— Прости, Джерри. И вы, куколка, простите. Я старый циник, только и всего. Людей закатывали в бетон и за меньшие суммы…
Лили откашлялась и тихо спросила:
— А… какое наследство?
— Около восьмисот миллионов в год. Не считая недвижимости, ценных бумаг и черта в ступе. Все это, разумеется, учтенные доходы. Неучтенных еще примерно столько же.
Лили превратилась в каменное изваяние. Раш задумчиво кивнул и небрежно заметил:
— Да… Стало быть, если на троих, то почти по триста миллионов на нос… неплохой кусок пирога.
Какой он молодец, восторженно подумала одна часть сознания Лили Норвуд. Совершенно равнодушен к богатству. Другая часть сознания пребывала в тяжелом нервном потрясении и вообще ни на что не реагировала.
После продолжительной паузы Джереми Раш произнес своим мягким завораживающим баритоном:
— Что ж, браво, Дон. Несколько… экспресссивно изложено, но фактически верно. Теперь очередь за мной. Прежде чем объяснить, как я вас нашел, стоит заметить, что с Дунканом Малкехи я познакомился лет десять назад. Тогда у меня только появилась возможность осесть в этих местах и построить дом, в котором я мог бы жить с максимальным комфортом. Знающие люди подсказали мне, что неподалеку когда-то находились рудники Дункана Малкехи, и, хотя сейчас они закрыты, во избежание неприятностей мне стоит поставить этого джентльмена в известность. Я ожидал увидеть крестного отца местной мафии, а передо мной предстал абсолютно сказочный злодей. Краснорожий, огромный, шумный — и очень неглупый человек. Должен тебе признаться, Лили, он сразу мне понравился. Не знаю почему. Может, потому, что он никогда не врал? Всегда делал то, что обещал? Обещал убить — убивал…
Лили с трудом разогнула сведенные судорогой пальцы.
Ее отец убийца и вор. Вот она и нашла ответ на вопрос, кто она такая. Она — дочь убийцы…
— Потерпи, милая. Я специально ничего не смягчаю. Лучше с самого начала знать правду. Итак, мы с Дунканом сдружились. Года три назад он и рассказал мне свою историю. Гарри и Базз родились здесь, в Африке, но за год до свадьбы с их матерью Дункан побывал в Англии. Он многого недоговаривал, но не нужно быть провидцем, чтобы догадаться — в Англии у него случился роман. Короткий, но бурный, закончившийся беременностью его возлюбленной. Я был уже известным журналистом и писателем, с Соединенным Королевством у меня установились прочные и хорошие связи, одним словом, я взялся помочь разыскать ту женщину. Дункан хотел что-нибудь сделать для нее…
Из темного угла донесся ехидный голос Дона Фергюсона:
— Ага, сентиментальность заела старого пирата! А вернее всего, собственные детишки его достали, не иначе. Что Гарри, что Базз — шороху давали и в юности, и сейчас…
— Дон, помолчи. Лили, история почти окончена. Я нашел твою мать, вернее, узнал, что она умерла и что у нее осталась только одна дочь. Ты. Все сведения я сообщил Малкехи, предоставив ему принять решение. Он и решил, как всегда быстро и категорично. Дальше я позвонил тебе, потом прислал билет… Вот и все.
В гостиной наступила долгая тишина. Лили смотрела на огонь и вспоминала маму.
Строгую, чопорную, никогда не улыбавшуюся маму. Похоже, рождение ребенка вне брака было ее единственным за всю жизнь грехом, но Сьюзан Норвуд считала себя обязанной искупить его во что бы то ни стало.
Всю жизнь она работала, всю жизнь воспитывала Лили, больше всего боясь ее «импульсивности». Теперь понятно почему.
