Мери Каммингс - Наследница
Они манили к себе и вызывали нестерпимое желание дотронуться, погладить пальцами непонятно из чего сделанные сверкающие лепестки. Оглянувшись, Тед подошел к ним, протянул руку — и в этот момент услышал сзади:
— Нравится?
В дверях стояла женщина — и какая женщина! Никто не назвал бы ее очаровательной — это слово здесь просто не подходило — но великолепная, роскошная, сногсшибательная! Даже без обуви она была, пожалуй, на сантиметр-два выше него, но сейчас ее ноги украшали босоножки: два золотистых ремешка без задника на высоком каблуке.
Кроме босоножек, на ней был пестрый струящийся халатик, распахнутый спереди и не скрывавший ни великолепной фигуры, ни груди, обтянутой весьма открытым купальным костюмом. Роскошная грива золотистых волос, большие голубые глаза, сильная линия челюсти и ярко накрашенный рот — чуть великоватый, но вполне подходящий ко всему остальному.
— А... да, — ответил Тед, стараясь не слишком откровенно пялиться на нее. Впрочем, он сомневался, чтобы ее это обидело — она явно привыкла производить впечатление.
— Это я сама делаю, — сообщила женщина, подойдя к креслу, и уселась, небрежно откинувшись на спинку, — из стекла. Это мое хобби.
По-французски она говорила безупречно — если в речи и чувствовался акцент, то почти незаметный.
— Я — баронесса фон Вальрехт. Чем обязана, мсье... — в ее голосе послышался вопрос.
— Я хотел бы видеть Рене... Перро, — Тед решил, что назвать Рене именно так будет правильно.
— Почему вы думаете, что она здесь? — это прозвучало легко, но без удивления человека, услышавшего совершенно незнакомое имя.
— Она дала мне этот адрес.
— Когда? — спросила баронесса быстро и резко.
— Сегодня ночью. По телефону.
Несколько секунд подумав, она встала.
— Ну хорошо. Пойдемте. Плащ и шляпу можете оставить здесь.
Анфиладой комнат, расположенных на разных уровнях, он проследовал за ней, стараясь не очень отставать — походка блондинки была столь стремительна, что, казалось, при движении она поднимает ветер, развевающий полы ее воздушного халатика.
Пройдя арочный проем, закрытый занавесью из стеклянных бусин, Тед оказался в огромном помещении — темно-синие стены и пол, стеклянный потолок и длинный прямоугольный бассейн, расположенный в центре.
И два гибких тела, извивающихся в воде — темная и светлая голова и туча брызг вокруг. В первый момент Теду показалось, что головы три — еще одна пестрая — но в следующий миг понял, что это мяч, который пытаются отобрать друг у друга два человека, и один из них — Рене! Вторым оказался мальчишка лет тринадцати, светловолосый и очень похожий на блондинку-баронессу.
Все это Тед успел рассмотреть, пока шел к бассейну. Наверное, Рене почувствовала его взгляд, потому что обернулась и замерла. Еще мгновение — и она, забыв про мяч, бросилась в его сторону, ухватилась за край бассейна и попыталась вылезти, пренебрегая лесенкой, находящейся метрах в пяти справа.
Тед шагнул к самому краю, протянул ей руку и выдернул из воды, придержав второй рукой, чтобы она не поскользнулась.
Секунду они смотрели друг на друга, потом заговорили одновременно:
— Что ж ты раньше не позвонила...
— Я вся мокрая...
И оба замолчали, продолжая глядеть друг на друга...
Едва ли Рене теперь можно было принять за шестнадцатилетнюю девочку — дело было даже не в груди, которая стала немного больше, и не в слегка округлившихся бедрах.
Изменилось что-то в лице — теперь она выглядела, пожалуй, даже старше своих лет. Заострившиеся черты, как у человека, перенесшего тяжелую болезнь, впалые щеки — и две глубокие морщины по обеим сторонам плотно сжатого рта.
Только сейчас Тед понял, что по-прежнему держит ее за руку, и, смутившись, отпустил.
— Ты сказала, что тебе нужна помощь.
— Да...
Блондинка, стоявшая сбоку, вмешалась в разговор:
— Так это и есть тот человек, которого ты ждала?
Рене вздрогнула, словно только сейчас сообразив, что в комнате есть кто-то еще, и, обернувшись, отозвалась:
— Да, Бруни, спасибо. Я... я пойду к себе, мне нужно с ним поговорить.
И снова анфилада комнат, лестницы, переходы... Рене шла впереди, часто оглядываясь, словно боясь, что он исчезнет. Потом не выдержала — схватила его за руку и повела за собой, как когда-то.
Наконец они вошли в очередную комнату, и Рене, остановившись, обернулась.
— Я не сразу тебя узнала...
Да, парик с проседью, усики щеточкой и пиджак на два размера больше и впрямь меняют человека... Он напялил этот камуфляж на всякий случай, не зная, что случилось и не крутится ли поблизости Виктор.
Тед кивнул, улыбнулся — в горле почему-то застрял комок. Внезапно она прильнула к нему, уткнулась лбом и сказала шепотом:
— Ты приехал... Я так надеялась — и ты приехал.
— Я же обещал, — ответил он, обхватив ее и прижавшись щекой к мокрым волосам, — я обещал...
Это продолжалось недолго — потом Рене отступила назад.
— Пожалуйста, располагайся, — повела она рукой, показывая на пару кресел, стоявших в углу комнаты. — Я сейчас приду, — схватила халат, висевший на спинке кресла, и скрылась в ванной.
Вернулась она быстро, завернутая в махровый халат и туго подпоясанная, с полотенцем на голове, но все еще босиком и села в кресло напротив него.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — протянула руку к телефону.
— Потом. Расскажи мне, что случилось и чем я могу тебе помочь?
Несколько секунд она молчала, потом смущенно улыбнулась.
— Сейчас... я так долго готовилась, чтобы все это сказать — а теперь не знаю, с чего начать. Ты сказал тогда, что ты... специалист по особым поручениям, вроде частного детектива. Это действительно так?
— Да
— Мне нужно... — она запнулась, глубоко вздохнула, закрыла глаза и заговорила увереннее: — Мне нужно спрятаться в каком-то безопасном месте, где Виктор не сможет меня найти. Мне нужно найти и вернуть моих собак. И мне нужен хороший адвокат, который сможет помочь мне с разводом, — немного подумала и добавила: — Я не смогу заплатить тебе сейчас — денег у меня пока нет, нужно сначала продать драгоценности. Документов у меня тоже нет. Вот, пожалуй, и все, — взглянула на него в упор. — Ты сможешь мне помочь? Со всем этим?
Что ж, сказано четко и по существу. Значит, он нужен ей как специалист по особым поручениям — всего и только...
— Да... думаю, что да.
Он физически ощутил охватившее ее чувство облегчения, черты заострившегося лица стали мягче, на губах промелькнула улыбка — неуверенная, болезненная, но все же улыбка.
— С чего ты начнешь?
