Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна

— Галина, вы уверены, что не хотите в нормальное кафе? — на всякий случай уточнил кавалер.

— А это чем плохо? — наивно похлопала глазами девушка.

Он снова улыбнулся и пошел к стойке. Галя торопливо разглядывала его спину. Одет парень был просто и незамысловато. Но сочетание цветов в одежде оказалось его слабым местом. Зеленоватые полотняные брюки, серые носки, коричневые сандалии и светло-синяя рубашка в бордовую клеточку. Он немного сутулился и производил впечатление неудачливого интеллигента, выкинутого на рынок нестабильной экономической ситуацией.

«Я же ничего о нем не знаю, — судорожно соображала Галя, — А вдруг он маньяк? Или просто противный тип?»

В этот момент парень обернулся и посмотрел на девушку. Она тоже попыталась посмотреть на себя со стороны и ужаснулась. Из-под короткого платья высовывались полные круглые колени, на ногах — потемневшие от времени голубые «мыльницы», да еще ни грамма косметики на лице. «Может, волосы распустить?» — запоздало подумала она. Но делать это под пристальным взглядом нового знакомого неудобно. Да и не пятерней же расчесываться!

— Вы очень красивая, — серьезно сказал парень, едва поставив поднос на стол. Он почему-то стоял над ней и не садился. Галочка покраснела до слез. Комплимент ее не порадовал, а напугал с непривычки.

— Да ну, ерунда какая, — пробормотала она, едва не опрокинув на себя кофе в пластиковом стаканчике.

— Почему вы все время отворачиваетесь? — Он сел и попытался заглянуть ей в лицо. Галя немедленно вспомнила про вскочивший утром прыщ на носу и покраснела еще сильнее.

Пышки были щедро обсыпаны сахарной пудрой и поражали своими фантастическими размерами. Галя с трудом взяла пышущее жаром колечко и начала примериваться, чтобы укусить пышку за бок, не испачкавшись. Номер не прошел. Нос и щеки тут же оказались в пудре, а по рукам потекло масло. Она сидела, растопырив пальцы, и чувствовала себя абсолютной идиоткой. Галочка знала, что нормальная женщина в любой ситуации может выглядеть достойно, но к ней это не относилось. Видно, как правильно говорила мама, она не была нормальной. Какое-то ходячее недоразумение, а не девушка! Наташка наверняка нашла бы способ лишний раз покрасоваться, но у Галины не хватало ни фантазии, ни смелости достойно выйти из положения.

— Вы даже не спросили, как меня зовут, — улыбнулся кавалер, на усах которого тоже висела пудра. Но ему было проще: такие мелочи не могут смутить настоящего мужчину. Равно как и дырка на носке, сквозь которую розовел большой палец, — Вы всегда так спокойно реагируете на мужчин?

— Я на них вообще не реагирую, — буркнула Галочка, имея в виду, что ей и реагировать-то не на кого.

— Правильно, — засмеялся он. Улыбка оказалась чарующе приятной и какой-то домашней. — Ну их всех! Между нами девочками говоря, не стоят они вашего внимания.

Галя ошарашенно приоткрыла рот, раздумывая, как ей понимать данное заявление. Мало ли, вдруг не шутит. Все-таки в магазине он за женские трусы и лифчики хватался.

— Шучу, — развеял ее сомнения собеседник. — Мы, мужчины, очень разные. Если вас кто-то когда-то обидел, то не думайте, что вокруг одни подлецы. Я, например, очень хороший. Могу доказать.

— Не надо, — шарахнулась в сторону Галя, хотя парень даже не пошевелился.

— Нет, я, правда, хороший. Меня Женя зовут.

— А меня — Галя, — глупо улыбнулась Галочка.

На вечеринках, куда ее водила Наташка, она имела дело только с нахальными пьяными парнями, которые тут же теряли к ней интерес, а Женя был ей невероятно симпатичен. Галя колебалась между желанием не выглядеть слишком доступной и страхом отпугнуть его, как и всех остальных.

— Вот и познакомились, — удовлетворенно кивнул Женя и вдруг, достав огромный клетчатый платок, начал вытирать ей руки. Галочка от избытка чувств чуть не стекла по стулу. Парень немного напоминал папу своими спокойными, размеренными движениями и сосредоточенно сведенными в трогательный домик бровями.

Все пышки, приобретенные Женей от широты души аж в количестве десяти штук, в молодых людей не влезли. От жары и сытости Галю начало клонить в сон, в связи с чем внимательный и простоватый Женя предложил съездить в ЦПКиО и растрясти завтрак.

Слово «растрясти» неприятно царапнуло девушку, для которой полнота — вечная проблема. Ей казалось, что все видят лишний валик на талии, складки на коленях и излишне круглые плечи. Мама обычно говорила, что пора растрясти жир, иначе через пару лет дочурка может сломать любые весы. Наверное, Женя тоже всё это замечал, но до поры до времени молча терпел рядом с собой непривлекательную расплывшуюся девицу. Краем глаза Галина отметила, что кавалер аккуратно собрал недоеденные и даже одну надкусанную пышку в полиэтиленовый пакетик. Это тоже ей не особо понравилось, так как отдавало каким-то крохоборством.

«Я же о нем вообще ничего не знаю», — еще раз подумала она, но как-то без энтузиазма. Ничего компрометирующего ей узнавать и не хотелось. Мало ли у людей недостатков. Кое-что можно и потерпеть.

— Прошу, — Евгений сделал широкий жест рукой, в которой покачивался пакет с пышками. Галина пугливо улыбнулась. Ощущение близости, вдруг накрывшее ее в кафе, куда-то исчезло, и она снова начала смущаться и робеть.

— Золушка, вот ваша карета! — Женя постучал по крыше грязно-желтой «четверки». Одно крыло у нее было оранжевого цвета, лобовое стекло пересекала мощная трещина, а заднее сиденье оказалось завалено пустыми картонными коробками.

«Это тыква, а не карета», — чуть не брякнула Галя, с трудом воздержавшись от комментариев. Корысть никогда не входила в список ее многочисленных недостатков, и она не ждала от будущего принца каких-то материальных благ, но общение с Натальей наложило на ее мировоззрение свой отпечаток. Скачкова постоянно говорила, что автомобиль — вторичный половой признак мужчины, как кошелек и волосатая грудь. Поэтому у Галины сформировалось своеобразное отношение к «каретам»: либо нечто потрясающее с алыми парусами, либо ничего вообще.

Но Женя так гордился своим экипажем, что Галочка не рискнула его разочаровывать, подумав мельком, что машину можно было бы и помыть.

— В область ездил, — словно прочитал ее мысли Евгений. — Терпеть не могу, когда машина грязная. Ты не думай, я вообще аккуратный и чистоту люблю.

Так они незаметно перешли на «ты», а заодно выяснили, что Женя любит порядок. Хотя, как оказалось позже, любить-то любил, но прикладывать для этого какие-то усилия даже не пытался.

Салон, заботливо перемотанный синей и черной изолентой по всем направлениям, недвусмысленно намекал на солидный возраст машины. Дверь с Галиной стороны закрывалась только снаружи. Причем ею надо было так хлопнуть, что у пассажира на некоторое время пропадал слух.

Жизнь непредсказуема, как столовский борщ, в котором могут попадаться как несъедобные овощи неизвестного происхождения, так и неожиданно жирные куски мяса. Все зависит от стоящей на раздаче фортуны: что зачерпнет, то и будешь есть.

Через час гуляния по парку Галя знала о новом знакомом почти все. Он, словно чувствуя ее сомнения, старательно рассказывал ей свою биографию, стараясь ничего не упустить.

Родился Галин кавалер в небольшом поселке Псковской области. Покосившиеся деревянные домики, пара двухэтажных серых зданий — сельсовет да медпункт со школой. Когда Женя был маленьким, недалеко от его дома стоял клуб: длинный, похожий на барак дом, в котором каждые выходные показывали кино. Потом кино привозить перестали, а клуб стал злачным местом, которое местные ночами старались обходить стороной. Он таращился на мир выбитыми обгорелыми окнами, ощетинившись полуразвалившимся забором.

Еще в поселке был магазин с нехитрым набором консервов и вечной очередью за хлебом, которого летом почему-то привозили очень мало, не рассчитывая на приезжих. Это был его мир: с разбитыми дорогами, бродящими по поселку тощими коровами, с ночным лаем собак, уютным запахом кислого молока и сиплыми утренними криками петухов. Усталые женщины в выгоревших линялых платьях и беспробудно пьяные мужики. Летом — зелень садов, рыбалка, шумные дачники, веселые компании. Зимой — белоснежная тоска, ровным покрывалом укутывавшая поселок. И одна-единственная «Первая» программа по подслеповато рябившему и терявшему сигнал старенькому телевизору.