Запрет на любовь (СИ) - Джолос Анна

— Тебе…

— Семнадцать.

— В июле исполнилось, — подхватывает Алиса, и Эдуард Сергеевич кивает.

— В школе с документами…

— Порядок, — отвечает жена. — Личное дело, справки, всё сдали. Оформили Тату в лучший класс. К Шац Матильде Германовне.

— Это которая…

— Которая самый лучший классный руководитель, — спешит закончить вместо него, вызывая тем самым подозрение относительно того, что не договаривает.

— Нравится наш дом?

— Слишком огромный, как мне кажется.

Холодный. Неуютный. Чужой.

— Огромный? Разве это плохо?

Никак не комментирую. В конце-концов, это их личное дело. Считать, что для семьи в составе двух человек нужны такие хоромы…

— А как тебе Красоморск? — интересуется дед, когда Наталья, помощница Алисы Андреевны, подаёт горячее.

— Не Москва.

Даже не пытаюсь скрыть своё разочарование.

— Не Москва, — соглашается он. — Но и у нас здесь по-своему хорошо. Уверен, пройдёт немного времени и ты оценишь этот город по достоинству.

Это уж вряд ли.

— Что можешь сказать про школу? — берёт вилку и пододвигает к себе тарелку.

— Сгодится, — следую его примеру.

— Линейка?

— Соответствует уровню провинции.

— Учителя?

— Нормальные.

— Школьный коллектив?

Молчу. Если начну давать характеристику, ему точно не понравится.

— Познакомилась с кем-нибудь?

— Не преследую такой цели.

— А какую преследуешь?

Решил блиц-опрос мне устроить?

— Хочу поскорее вернуться к отцу, — отвечаю честно. Зачем обманывать?

— Значит, не нравится тебе здесь совсем, — звучит больше как утверждение и констатация фраза, нежели чем вопрос.

— Перемены всегда даются тяжело, милая, — сочувствующе замечает бабушка. — Но мы постараемся сделать так, чтобы тебе тут было хорошо. Правда, Эдик?

— Разумеется. Только давайте обозначим сразу. В этом доме есть свои правила и этим правилам нужно строго следовать.

Тон беседы довольно резко меняется, и мне уже заведомо не по душе его дальнейший монолог.

— Не нужно так вздыхать, Алиса. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Верно?

— Да. Этого больше не повторится, — обещает она, распиливая стейк.

— Естественно не повторится. Это недопустимо! Ты отпустила её одну! В первый же день её пребывания в этом городе.

Перестаю жевать.

— Чем ты думала, скажи на милость? — разозлившись, он бросает на тарелку столовые приборы.

— Тата захотела покататься на велосипеде и посмотреть окрестности.

— И чем эта авантюра закончилась? Ты хоть представляешь, что могли с ней сделать эти ублюдки? Ей Богу, Алиса! Ты взрослая и, как мне казалось, мудрая женщина! Амиран доверил нам своего ребёнка, а ты…

— Это я виновата. Не кричи на неё, — не могу не вмешаться. Несправедливо, что бабушка единолично отвечает за мою оплошность.

— Всё в порядке, Тата, дедушка прав. Я поступила опрометчиво, разрешив тебе уехать одной, — не моргнув и глазом, невозмутимо лжёт.

Вскидываю бровь.

Серьёзно?

Так и подмывает выложить всё, как было.

— Опрометчиво. Ты так это называешь? — взрывается дед и стучит кулаком по столу, вследствие чего посуда опасно звякает, подпрыгивая. — Это не досадный промах! Это непростительная ошибка с твоей стороны!

— Я признаю это, Эдуард.

— Я оставил тебя с ней всего на несколько дней и что из этого вышло?

Закатываю глаза.

— Признаёт она! — повторяет возмущённо. — Я поражён, Алиса, крайней степенью твоей безответственности! Моя жена не в состоянии включить мозги! Ты хоть осознаёшь, что чуть не угробила её?!

— Ты гиперболизируешь, дед, — снова вклиниваюсь. — Я сижу сейчас здесь перед тобой. Целая и невредимая.

Он медленно поворачивается ко мне.

Распиливает взглядом, а потом тихо и вкрадчиво произносит:

— Ты понимаешь, что не будь у тебя баллончика…

— Но он был. Был и я справилась, — позволяю себе перебить его, не дослушав.

— Да пойми ты! Нельзя полагаться на везение и случай.

— Согласна, — киваю.

— Окраина города. Пустынный пляж. Три хулигана и ты… Ты — всего лишь навсего, маленькая, слабая, глупая девчонка!

— Ну во-первых, — оставляю свой ужин и распрямляю плечи. — Я давно уже не маленькая, если ты не заметил, а во-вторых, — смотрю прямо ему в глаза. — Никто не давал тебе права сомневаться в моих умственных и физических способностях.

Отодвигаю стул со скрипом.

Снимаю с колен салфетку.

Кладу на стол.

Встаю.

Дед всё это время, не моргая, изумлённо на меня таращится. Судя по всему, удивлён и шокирован тем, что я посмела задвинуть нечто подобное.

Бабушка Алиса боязливо косится на него в ожидании чего-то нехорошего.

Наталья в нерешительности замирает на пороге с очередными блюдом в руках, не рискуя продолжить свой путь до пункта назначения.

Образовавшаяся тишина давит до звенящего шума в ушах. Напряжение в воздухе растёт и оно такое осязаемое, что кажется, будто его можно потрогать руками.

Все присутствующие хранят молчание, и я вызываюсь нарушить его первой.

— У меня пропал аппетит. Пойду, пожалуй, в комнату.

Не дожидаясь ответной реакции, направляюсь к лестнице, явственно ощущая спиной недовольство деда.

— Одна ты никуда больше из дома не выходишь, — рявкает он сердито, уже когда добираюсь до второго этажа.

— Что-то ещё? — разворачиваюсь и цепляюсь пальцами за резьбу перил.

— Да.

Склонив голову чуть влево, жду его пояснений.

— Я общался сегодня с адвокатом твоего отца, — огорошив, намеренно делает паузу.

— И?

Мой пульс, разгоняясь, частит.

Сердце гулко бьётся о рёбра, то и дело болезненно сжимаясь.

— Ну? Не тяни, — в нетерпении выталкиваю.

Вся одним сплошным оголённым нервом становлюсь. Сжимаюсь внутри, будто пружина.

— Если коротко и по существу, начинай привыкать и к этому дому, и к этому городу. Ты здесь надолго, — припечатывает он сухо, разбивая вдребезги мою мечту о возвращении в Москву…

Глава 10

Завтрак проходит в немом молчании. Дед — хмурый и мрачный, но Зарецкие, надо отдать им должное, не пытаются завести со мной беседу. Спасибо им за это. Я на неё вот точно не была настроена…

— Хорошего дня, Тата, — на прощание произносит бабушка Алиса.

— Доброе утро, — здороваюсь с Петром Игоревичем, забираюсь в машину и достаю наушники.

Страница одноклассника-дебошира всё ещё открыта в моём телефоне. Я ещё не закончила её изучать. Вчера на фоне стресса меня вырубило, едва лишь голова коснулась подушки.

Захожу в папку «каверы» [4] и включаю первый из них. На песню Рамиля «Хочешь». Слушаю второй на Макана. И третий, что удивительно, кавер на группу «Кино» «Спокойная ночь».

Разносторонний вкус у него конечно. Если пролистать плейлист, можно увидеть, что парень перепевает треки абсолютно разных жанров и исполнителей. От современного рэпа до советского рока.

И, знаете… странно, но всё из этого ему подходит. Потому что он каким-то образом адаптирует каждую из песен под свой голос. Голос, который хочется слушать. Я в музыке и вокале не особо разбираюсь, но совершенно точно могу отметить интересный тембр голоса и то, что человек идеально попадает в ноты.

Особенным открытием становится папка ”FOUR”. Это, я так понимаю, и есть Его собственная группа.

Стиль и направление вот так сходу не определишь. Там и электронная музыка, и инструменты. В куплетах речетатив, в припевах мелодичные вставки. Всё это профессионально обработано. Круто звучит, если честно. Мат бы убрать, было бы вообще отлично.

Итак, что получается.

Марселю семнадцать. Он из хорошей, многодетной семьи. Две сестры. Большой дом. Красивая собака редкой породы. Вислоухий кот. Попугай жако.

Он много раз бывал за границей. Видно, что часто путешествуют.