Порочные сверхурочные (СИ) - Кей Саша

Ладонь Соколова направляет меня к паху

В нос ударяет пряный запах: члена, моей киски и немного смазки презерватива.

Запах секса.

Рот наполняется слюной.

Блин, я же ведь для одного из рассказов в сети смотрела обучающее видео, но прямо сейчас из головы все вылетает.

Интересно, как отнесется Дима, если я попрошу его подождать, пока я погуглю…

Но он напоминает, кто тут босс, явно ничего не желая откладывать, и я уже ощущаю нижней губой теплую гладкую головку, выглядывающую из крайней плоти.

Оральный дебют неизбежен.

Сглотнув, я бросаюсь в пучину разврата, как в омут с головой. Под довольное порыкивание Сколова я массирую губами толстый ствол, на инстинктах язычком полируя головку. Член в кулачке подрагивает и еще больше твердеет, я вижу, как напрягаются мышцы живота Димы. У меня между ног тоже становится жарко. Кажется, я только что узнаю о себе что-то новое.

Мне реально нравится сосать.

У Димы.

Повышенные влажность и температура в киске говорят сами за себя.

С непривычки губы слегка немеют, но я продолжаю трудиться над распирающим мой рот членом. Он весь блестит от моей слюны, и меня заводят непристойные чмокающие звуки, сливающиеся с тяжелым дыханием Соколова.

Но, ошибочно предполагая, что я тут главная и контролирую процесс, жестоко прокалываюсь.

Дима сильнее надавливает мне на макушку, и проталкивает ствол глубже. Ненадолго, а как бы разминая мое горлышко, и не позволяя рвотному рефлексу победить.

— Мгум, — я поднимаю на него заслезившиеся глаза.

— Машунь, дыши носом, — и начинает сношать мой ротик.

Первую же мысль прекратить это смывает внезапным осознанием, что киска начинает пульсировать в такт движениям члена.

— Посмотри на меня, Маш, — требует хрипло Дима. — Губки плотнее… Да. Вот так. Ты не представляешь, как романтично ты сейчас выглядишь.

Романтично?

Да я чувствую себя похотливой развратной сучкой!

Заводиться от того, что тебя имеют в рот, хоть и ласково, это же изврат, да?

Но нижняя дырочка просто зудит от зависти, она течет и требует, чтобы именно ее побаловали, и плевала она на размеры…

Но Соколов кончает мне в рот, оставив неудовлетворенной.

Глотая терпкую сперму, которой оказывается неожиданно много, я обессиленная выпускаю ствол изо рта и падаю попкой на пятки. Механически слизывая с губ остатки семени, я обиженно смотрю на Диму. Коленки затекли, оральной девственности лишилась, а оргазм уплыл.

— Маш, не смотри так. Мы только начали. Маш, еще один такой взгляд...

Спецом пялюсь на Соколова.

Ну а чего он?

— Нет, Мань. У меня другие планы.

Дима встает, поднимает меня и ведет за руку в ванную. Так и иду со спущенным с груди платьем, ловя жгучие взгляды на своих торчащих сосках. Ну хоть слюнями ткань не закапала…

— Кто-то должен заплатить за мой стояк вхолостую, — прислонив меня к дверями душевой кабины, Дима скатывает платье с моего тела, опускаясь передо мной на корточки, и влажно целует ниже пупка, вызывая забег мурашек.

Я, кстати, заинтересована в том, чтобы расплатиться.

Но, похоже, ДК не только изверг, тиран и трудоголик, но и очень злопамятный человек.

Напрасно я немного оживляюсь, увидев, что скинувший брюки и белье Соколов не потерял ко мне интерес.

Определив нас под упругие теплые струи, он берется за мое купание. Дима моет меня с таким пристрастием, наминая попку и тиская грудь, что я готова сама подставиться под крепнущий с каждой секундой член. Особенно сводят с ума руки, ласкающие соски. Я еще в лифте хотела, чтобы он сжал полушария, сдавил соски…

И сейчас он все это творит, только внутри меня не двигается мощный поршень.

Чертов босс. Свинский Дима. Га-а-ад!

Пальцы Соколова смело будоражат мои складочки, распаляя все больше. Не стесняясь, Дима трет клитор, заставляя стонать, но не давая разрядки.

К моему ужасу, водные процедуры заканчиваются без проникновения.

Когда меня заворачивают в большое махровое полотенце, я могу только укоризненно смотреть на босса. Я бы многое хотела сейчас высказать, но горло сковывает. Да меня вообще слегка лихорадит.

Куль со мной транспортируется обратно на кухню. Соколов располагает меня на кухонном острове и с хищным взглядом начинает разворачивать меня, как подарок.

— А сейчас, Машунь, мы сделаем, как у тебя в рассказе. Босс романтично трахнет тебя на столе…

???

— Там был офисный стол, — выталкиваю я с трудом из онемевшего горла, не стерпев перевирания сюжета.

— Маш, я потом куплю домой офисный стол. Даже парту школьную куплю, если хочешь. Пока придется на этом. Но стол в кабинете всегда в твоем распоряжении…

Я проглатываю фразу, что кто-то извращенец, потому что сама не лучше. Идея нарядиться в школьную форму, так-то и меня вдохновляет…

Только если я думаю, что вот сейчас, Дима раздвинет мне ноги и надавит членом на мокрую киску, то угадываю лишь частично.

Вместо толстого органа я получаю юркий язык.

Крепко держа меня за бедра, Соколов вылизывает мою щелку, трахает ее языком, поддевая кончиком капюшон клитора… И мерзавец такой не дает мне кончить.

Бедра дрожат, толкаются навстречу губам этого палача, но стоит мне подобраться к вершине, как мерзавец отвлекается и начинает целовать живот или внутреннюю сторону бедра. Я жалобно хриплю, когда к пыткам добавляются пальцы.

— Пожалуйста… — я сейчас зареву, если он меня не трахнет.

— Маша, надо было вчера не упрямиться, — строго отвечает мне Дима. — А я за ночь успел напридумывать, в каких позах ты мне за это ответишь…

— Дим… — хнычу я, вцепляясь ему в волосы, потому что кончиком языка он кружит вокруг клитора, и меня бьют разряды.

— Ну ладно, последние пару часов ты вела себя хорошо, — сжаливается Соколов.

Он закидывает мои ноги себе на плечи и плавно входит в меня без всякого сопротивления со стороны моей киски. То ли растянул уже, то ли я такая мокрая.

Горячая ладонь поглаживает ноющую грудь, а другая рука, скользнув по животу вниз, большим пальцем раздвигает половые губы и ложится на клитор.

И тут меня озаряет!

— Мне надо записать! Их не надо придерживать третьей рукой! — дергаюсь я.

Наконец-то я вкуриваю, что не так было с моей позой, но, увы, у Димы мой восторг понимания не находит.

— Не знаю, кого их, но тебя в следующий раз свяжу, — рявкает он, укладывая меня обратно лопатками на стол. — Не ценишь ты, Маша, хорошего отношения. Больше никакой пощады.

Глава семнадцать

Соколов слово свое держит.

Мультиоргазма не случается, но вот затяжной…

Когда я уже не могу больше умолять, хныкать и ныть, он все-таки стимулирует клитор подушечкой пальца, позволяя мне взорваться.

Дима с рычанием продолжает двигаться в моей сжимающейся вокруг него норке, и меня снова и снова накрывает волной. Я даже не сразу понимаю, когда Соколов кончает.

Осознаю, что меня забрызгали спермой, когда вместо члена в дырочке оказываются два пальца и нежно поглаживают изнутри, вызывая новые спазмы.

— Кто-то грязный и испорченный, его надо помыть, — Дима сгребает меня со стола, и я безвольно повисаю на нем, обхватив его за шею слабеющими руками.

Мыть? Если как в прошлый раз, то я буду драться.

— Я уволюсь, — еле выговариваю я.

— Думаешь, это что-то изменит? — хмыкает несущий меня опять в ванную Соколов.

Я смогу сдвигать ноги и вернуться к виду прямоходящих…

Эволюция — наше все.

А то этот естественный отбор, устроенный Димой… Я могу его не пройти.

Скучная сексуальная жизнь, покинувшая меня вчера, теперь кажется мне неимоверно заманчивой. Секс — это, конечно, хорошо и приятно, но столько трахаться нельзя…

Впрочем, Дима вроде бы утолил свой голод, и мое омовение проходит без эксцессов. И я даже рада, что он справляется самолично без моего участия, потому что все мои силы уходят на то, чтобы не сползти на пол душевой кабины.