Ирина Мельникова - Дрянь такая!
— Это оттого, что ты не работаешь, — заявил Клим. — В газете ты была в центре всех событий. Ты привыкла к этому ритму. Ты не находишь выхода своей энергии. Вот поэтому все кажется тебе скверным.
Я с удивлением посмотрела на него. Где он так насобачился говорить? И проповедовать прописные истины, которые мне давно и хорошо известны. Но он не знает об одном. Я совсем не скучаю по газете. До сегодняшнего дня я была очень счастлива тем, что облегчаю жизнь своим домашним, ухаживаю за ними, кормлю, успокаиваю, воспитываю, иногда сержусь, иногда ругаю, и это все называлось любовью. И разве я могла променять ее на то, чтобы находиться в гуще чужих событий . Событий для меня и в собственном доме хватало. Только я не предполагала, что все это так быстро закончится. А в начале и в конце этой цепочки — Клим. Как гвоздь в сапоге, как заноза в пятке, как парные кавычки в начале и в конце фразы «моя счастливая семейная жизнь».
— Кстати, ты прекрасно выглядишь!
До меня с трудом дошло, что Клим делает мне комплимент.
Я бросила взгляд на свою, выглядывавшую из-под жилета, замызганную на животе футболку.
— Ты хочешь мне польстить? Напрасно! Я не поддаюсь на дешевую лесть.
В этом месте полагалось развернуться и уйти, но я стояла на пороге, как приклеенная. В ином случае, я бы почувствовала неловкость. Грубить гостям, даже незваным, я отучилась в далеком детстве, когда мама за подобную провинность оттаскала меня за ухо.
Но от Клима мои грубости всегда отскакивали, как от стенки горох.
— Никакой лести, — сказал он, улыбаясь. — Ты и в самом деле чудесно выглядишь. Прямо, как в школе. В старших классах ты была самой симпатичной девчонкой. Он не сказал «красивой», а именно «симпатичной», так, как обычно говорили ребята в то время о девчонках.
Я с подозрением уставилась на него. С чего вдруг такие комплименты? Прошло семнадцать лет, половина жизни, как я закончила школу. Было всякое за это время. Хорошего — побольше, плохого — поменьше, но все плохое как раз связано с Климом да еще с отцом, который неожиданно покинул нас двадцать лет назад, променяв нашу красавицу маму на страшненькую, но более молодую кассиршу билетной кассы на автовокзале. А сейчас к этому списку прибавился Сережа… Я встряхнула головой, чтобы сосредоточится на главном. Зачем Клим пожаловал ко мне?
Не иначе, ему что-то нужно! Сейчас, после подтверждения факта измены Сережи его слова звучали для меня почти оскорблением! Я не могу выглядеть сегодня «как в школьные времена», И все он лжет! Лжет, чтобы задобрить меня! А ведь сразу понял по-моему лицу, что у меня что-то не в порядке. Но я не подала виду, что насторожилась.
— Спасибо, — ответила я. — А теперь говори: ради чего ты сюда притащился?
Клим неожиданно смутился, видно, не ожидал подобного напора, но, впрочем, ненадолго.
— Мы разоружились, обменялись официальными приветствиями, но еще не перешли к мордобою. Поэтому объясняю. В городе я по делам, и совершенно спонтанно решил навестить тебя. Надеюсь, твой муж не вызовет меня на дуэль?
И хотя последние слова Клим произнес крайне любезно, я поняла, он не забыл о моей оплеухе. Но голос его звучал ровно, и я бы усомнилась в своих предположениях, если бы не его взгляд, который стал еще мрачнее и настороженнее.
Ну, Клим! Ну, сукин сын! Как виртуозно ты научился выражаться? Я окинула его взглядом. Да, крепок и силен, Римма не ошиблась! Пожалуй, мне его не вытолкать, а тесак далеко и едва виднеется на клумбе.
— Нет. На дуэль он тебя не вызовет, — ответила я не слишком дружелюбно. Вернее, откровенно огрызнулась. А потом все-таки надавила ему на грудь ладонью. — Прости, Клим! Но мне некогда чаевничать. Масса дел, понимаешь? Давай как-нибудь в другой раз! Прощай!
Я попыталась закрыть дверь, но Клим поставил ногу в массивном ботинке на порог, не позволяя мне сделать это.
— Минутку. Я не шучу. Можешь не поить меня чаем, но дай мне четверть часа… Я хочу с тобой поговорить!
— Нам не о чем разговаривать! — сказала я самую избитую фразу на свете и не удержалась, съязвила: — Когда-то ты предпочитал действовать, а не разговаривать. Но теперь больше преуспел в разговорах?
Глаза Клима сузились. Я, кажется, переборщила. Нет, он не сделал ни одного угрожающего жеста, но я почему-то отступила назад, а взгляд невольно остановился на лестнице-стремянке, которую никто не удосужился убрать с тех пор, как электрики ремонтировали оборванные недавним ветром электропровода. Если уронить на него стремянку, мысленно прибросила я, это будет не столько болезненно, сколько обидно. Грохот услышат у Риммы, и Миша с Танькой примчаться ко мне на помощь.
Но до стремянки нужно было дотянуться, а Клим, как будто проникнув в мои тайные замыслы, решительно шагнул через порог, окончательно разлучив меня с орудием возмездия. Теперь он стоял почти вплотную ко мне, и я вдруг заметила, что он гораздо крепче и шире в плечах, чем казалось на отдалении. Его сила и уверенность просто перли из него. Чего-чего, но Клим Ворошилов и впрямь стал настоящим мужчиной.
А я так и не повзрослела. Внешне, я конечно, изменилась. И Клим на самом деле врет, что я выгляжу ничуть не хуже, чем в школе. Но в душе я так и осталась легкомысленной и нерасчетливой пятнадцатилетней девчонкой, свято верящей в честное слово, и в то, что нельзя целоваться без любви. В том-то и беда, что я до сих пор в это верю!
Клим усмехнулся.
— Аня! Ты мне хамишь? Специально, чтобы вывести меня из себя? Но разве ты не помнишь, чем это тебе грозит?
Я выставила перед собой ладони. Если бы не его намеки, я, наверно, в конце концов, пригласила бы его в дом. Но тут я взорвалась.
— Проваливай! — закричала я откровенно базарным тоном. — Тебе мало, что ты обращался со мной, как с грязной тряпкой? Я не хочу тебя видеть! Я на тебе поставила крест! Большой и жирный! У меня семья, дочь! Я не хочу, чтобы ты болтался в моем доме, когда вернется Сережа.
— Так это Сережа? — ухмыльнулся Клим. — Тот безмозглый инженеришка, что подтирал тебе сопли, когда ты сбежала от меня?
Я сжала кулаки и стиснула зубы. С каким наслаждением я вонзила бы сейчас тесак в эту надменную, холеную, наглую физиономию! По самую ручку, как не смогла это сделать с куском мяса.
— Ладно, ладно. — Клим нахмурился. На мгновение его лицо стало холодным, и желваки выступили на скулах. Вероятно, он тоже подумал про тесак, и мне сделалось не по себе.
Но он сделал шаг назад и виновато сказал:
— Прости, я забылся. Прошло десять лет, и многое изменилось. Ты не возражаешь, если я приглашу тебя поужинать со мной. Например, завтра. У тебя есть сотовый? Если хочешь, я позвоню…
— Возражаю. И даже очень. — Я пнула ногой ботинок Клима, он отдернул ногу, и мне, наконец, удалось захлопнуть дверь. Я прислонилась к ней спиной, удивляясь тому, как быстро вышла из себя. Но возможно, это и к лучшему. Встреча с Климом — генеральная репетиция перед разговором с Сережей. Мой «безмозглый инженеришка» оказался очень ловким и сообразительным по части плотских удовольствий. Я помотала головой, чтобы избавиться от ненужных ассоциаций. Я не хотела себе признаваться, но, похоже, Клим вызвал во мне совсем не те ощущения, которые я должна была испытывать при его появлении. Мне бы проломить ему голову тесаком, а я так покорно позволила забросить свое единственное оружие в клумбу.
