Анна Берсенева - Единственная женщина
— Ты не обижайся, что я на тебя накинулась, — примирительным тоном произнесла Ольга. — Я ж понимаю, ты не виновата: он на все бросается, что только шевелится. Такой парень ебучий, жуть! И как мне его не любить: он хоть трахает, и видно, что хочет. А другие — только выпить, ничего им больше не надо. А Ринатка — он добрый вообще-то и не жадный: духи подарил, в кафе водил однажды — так-то, конечно, с собой приносит, а однажды водил. Я ведь не старуха, мне двадцать семь всего — тоже ласки хочется. Шесть лет лимитой на ЗИЛе отпахать — это как? Шесть девок в комнате, каждая водит, на каждой койке сопят — сдуреешь! И никто тебя за человека не считает, чуть что не так — каждому давай. А комендант — так тот просто повадился; если и все так, все равно требует. «А то, — говорит, — вылетишь у меня в два счета из Москвы, напишу, что ты наркоманка». Замуж вышла, думала, теперь отвяжутся. Так нет, куда там — сам же законный супружник, если на ночевку записывать не хотят, говорит: пойди, дай коменданту — запишет.
— Как это, на ночевку записывать? — спросила Лиза.
— Ну как, очень просто: женское ведь общежитие. Спасибо еще, ребенка разрешают держать. А если муж хочет на ночевку остаться, за две недели надо записываться, и очередь еще — все ведь хотят, а общага не резиновая.
«Господи, какой кошмар! — подумала Лиза. — Да как же можно так жить? И зачем?»
— Но ведь он твой муж! — воскликнула она. — И ребенок, говоришь, у вас — как же можно, чтобы кто-то его на ночевку записывал? И что же, он тоже это терпел?
— А чего ему? — равнодушно произнесла Ольга. — Ему ж еще и лучше, алкашу: у него так и так не стоит, чего ему лишний раз залупаться с комендантом?
— А теперь он где?
— Сидит, — ответила Ольга. — Ножом пырнул одного по пьянке, теперь сидит — туда ему и дорога.
— А ребенок?
— У матери, в Мценске — знаешь такой город?
— Знаю. Леди Макбет Мценского уезда…
— Кто?
— Да никто, так просто. Почему же ты ребенка сюда не заберешь?
— Ой, ну куда мне было еще ребенка брать? Я и так Бога молю, что прописку себе вырвала наконец, думаешь, само собой это далось? Еще бы и ребенка… Как штамп в паспорт поставили о прописке — все, в тот же день с ЗИЛа ушла, дворничихой вот устроилась, комнату получила. Теперь, если пятнадцать лет отработаю, комната моя будет считаться — пока что служебная. Я вот думаю: если с Ринатом сладится у меня, может, и заберу Витьку: я ж, конечно, скучаю, а он вроде к детям ничего, нормально…
Страшная, беспросветная жизнь подступила Лизе, казалось, к самому горлу. Пятнадцать лет работать за убогую комнату, терпеть издевательства мужчины, которого любишь, жить в разлуке с сыном… Неужели все так живут?
Наверное, Лиза произнесла это вслух, потому что Ольга ответила:
— Конечно, все — а куда денешься? Ты вот вроде интеллигентная, чистенькая такая — а тоже ведь так живешь, разве нет? Если больших денег нет, чтоб красиво жить, или лапы волосатой, чтоб толкала, — никуда и не денешься.
Лиза не стала спорить: в этот вечер ей нечего было возразить Ольге. Вдруг показалось, что в ту жизнь, о которой Ольга даже не подозревала, ей, Лизе, тоже нет больше доступа…
— Ну ладно, — вздохнула Ольга, вставая. — Пойду отосплюсь. И ты тоже спи — устала, наверно.
— А… А Ринат не у тебя сегодня? — осторожно спросила Лиза.
— Да нет, ему завтра на смену рано. А может, брешет. Спокойной ночи!
Растревоженная Ольгиным приходом, Лиза долго не могла уснуть. «Все-таки надо искать другое жилье, — подумала она. — Конечно, Ольга неплохая, но как жить с ней рядом? Ведь повеситься захочется, глядя на все это. Да и Ринат наверняка не захочет ограничиться одним визитом…»
Новое жилье она нашла на удивление быстро, через две недели. Все это время она старалась приходить домой попозже, быстро запиралась в своей комнате, боясь шевельнуться, прислушиваясь к смеху, плачу, ругани и страстным крикам Ольги и Рината.
Тот действительно несколько раз стучал в Лизину дверь под утро, но она делала вид, что спит, стараясь даже не дышать. Однажды он остановил ее в коридоре, прижал к стене.
— Ты чего? — спросил он, дыша Лизе в лицо горячим спиртным духом. — Не понравилось, что ли? Чего дверь запираешь?
— Пусти! — Лиза попыталась оттолкнуть Рината. — Пусти, а то закричу сейчас!
— Ну и дура! — Ринат зло сплюнул на пол. — Еще сама попросишься — видно же, на стенку лезешь!..
В тот же день Лиза отнесла объявление в газету «Из рук в руки», указав Колин телефон.
— Слушай, сколько народу желает сдать комнату девушке! — воскликнул Николай, когда Лиза позвонила ему через день после выхода объявления. — Правда, почти все спрашивают, не хочет ли она расплатиться натурой. Чем ты думала, когда такое объявление давала, — не знаю!
Из всех звонивших Лиза выбрала женщину с интеллигентным голосом. Правда, Тамара Сергеевна, поселившая ее в соседки к Ольге, тоже казалась интеллигентной…
— Не волнуйтесь, девушка! — успокоила ее женщина, предлагавшая комнату на Рождественском бульваре. — Одна соседка, древняя старушка. Ухаживать за ней не надо, мы — ее родственники, сами приходим каждый день. Жалко просто: комната наша пустует, а деньги, сами понимаете, не лишние.
Комната была похуже, чем на Грановского, — запущенная, маленькая. Зато никакой Ринат ходить не будет, подумала Лиза и согласилась.
В тот день, когда она перевозила свои вещи на Рождественский, за дверью Ольгиной комнаты слышался смех: хорошая полоса наступила в жизни соседки…
Первое время старушка не выходила из своей комнаты вообще — впрочем, и Лиза возвращалась поздно: в Большом начался балетный фестиваль, и Инга взяла для нее билеты почти на все спектакли, попросив за это по утрам водить Тошу на детский балет.
Лиза любила Большой театр до самозабвения. Сидя в бельэтаже, пока не начался спектакль, она то и дело бросала взгляды в директорскую ложу, словно надеясь увидеть в ней Виктора. Где он теперь, ее изысканный нефтяной король? Наверное, живет в своем подмосковном особняке или уехал в Швейцарию к сыну — впрочем, тот, конечно, уже окончил там школу и учится где-нибудь в Штатах…
Лиза дала себе слово не звонить Виктору: что она скажет, если даже удастся его разыскать? Согласится дружески встречаться, снова ходить вместе в театры и рестораны? Но ведь уже в те далекие дни — два года назад! — все шло к тому, что их отношения должны были стать более близкими; и если бы не встреча с Арсением…
Из театра Лиза возвращалась пешком: приятно было идти по вечернему городу, начинало казаться, что она снова не чужая здесь, что и для нее призывно светятся окна и парадные подъезды. В эти вечерние часы она становилась похожа на себя прежнюю: снова вспыхивало в глубине зеленых глаз обещание будущего счастья, снова казалось, что завтрашний день таит в себе чудо…
