Мария Голованивская - Противоречие по сути
– Вишневый, малиновый, сливовый, яичная полоса, вон там, сверху, кремовый…
– Ты голодна, – попытался пошутить я.
– Во-первых, да, голодна, – чуть раздражаясь, сказала Наташа, – а, во-вторых, я не знаю, как сказать: «Рубиновый, аметистовый, агатовый, гранатовый, бирюзовый».
– В нервам случае, – улыбнулся я, – могу оказать существенную помощь, и даже добавить фисташкового, салатного, орехового и шоколадного, во-втором, лишь отчасти – записывай.
«Для более оранжевой части неба, непосредственно над сияющим диском, – говорил отец, – неаполитанскую желтую, голубую и белила, но только обязательно нужно дать проступить оранжевому тону».
Мы ужинали на кухне. Наташа ела очень мало. Взяла пальцами с тарелки несколько ломтиков сыра. Съела немного орехов. Сказала, что из всех орехов больше всего любит фисташки, от шоколада отказалась. Любит горький, а был только молочный. Ее тарелка осталась чистой.
– А что ты любишь больше всего?
Она не знала как сказать «каша», но употребила самое яркое и сильное «ненавижу».
«Оранжевый тон очень красив для неба, – часто повторял отец, – натуральная итальянская земля, белила, киноварь. Киноварь, белила, камедь и кое-где намного кадмия и белил. Вот и весь рецепт».
– Ненавижу картошку, кашу, мясо. Люблю бутерброды, огромные и вредные.
Гигантское синее облако слегка шевельнуло хвостом и почти вплотную прижалось мордой к иллюминатору. Кистеперые облака редко встречаются в небесных водах, – мелькнуло у меня в голове. – Надо же – на такой высоте встречаются музейные экспонаты. Я понимаю, что это сон, – значит, не совсем сплю. Представляю, как запестрели заголовками газеты: «Вымершие ископаемые рыбы: латимерия. У берегов юго-восточной Африки на глубине 80 метров выловлен уникальный экземпляр подкласса кистеперых, которые, по мнению ученых, покинули землю много миллионов лет назад». 1939 год. Потом еще и еще. Внушительных размеров со словно бронированной головой и круглыми неподвижными глазами. Никто не догадывался, что они существуют, описывали, основываясь на палеонтологических данных. Конечно же, первыми, как всегда, были французы, и вторыми, конечно же, англичане. Идеальный для жизни вариант: существовать так, чтобы считалось, что ты вымер многие миллионы лет назад. Когда-то существовал, да, бесспорно. Легенды, истории, воображение, восполняющие лакуны. Жить далеко, в глубине. В другом пространственном и временном измерении. Интересно, как так получилось, в пространстве человек видит только вперед, а во времени только назад? Прихоть создателя.
По проходу пошел человек, чем-то напомнивший мне отца. Среднего роста, с небольшим брюшком, интересным гербообразным овалом лица. Я всегда стеснялся, когда отец, бережно обнимая маму за плечи, представлял ее новым знакомым: «Это мой самый дорогой друг», – говорил он, и мама в подтверждение немного наклонялась вперед. Я так и запомнил их: отец, по-дружески обнимающий маму за плечи, маму, которая всю жизнь сначала «берегла» его, а потом меня. Потом, после его смерти, мы вдвоем перечитывали его письма к ней. Все они начинались одинаково: «Дорогой мой человечек, друг мой…»
Я осторожно обвел языком нёбо, прежде чем открыть глаза. Бугристое и шершавое. Во рту сухая растрескивающаяся боль. Наверное, за миндалинами уже выступили нарывы и гнойники. Какая-то невыносимая детская болезнь. Смешно в таком возрасте говорить о миндалинах.
– Знаете, сегодня утром в журнале «Пари-Матч» я прочел интереснейшую статью, хотите взглянуть?
Сосед, вероятно, только того и ждал, чтобы я открыл глаза.
Я взял журнал у него из рук, новенький, как будто только что из типографии. Очередная кареглазая «ковер гел». У них в этом году особенно модны блондинки с карими глазами. Корни волос темные, это странно, такая небрежность на обложке. Видно, что волосы крашеные. Фотограф, вероятно, хотел симулировать непринужденность – вот она, очаровательная, милая, домашняя, в каком-то то ли халатике, то ли маечке на «молнии», только что пылесосила ковер или гладила мужу рубашку, присела на секунду – и щелк. Слева надпись желтым: «Она приняла наших репортеров». Чуть ниже белыми буквами: «Я ни в чем не уверена, но смело иду вперед. Я эпатирую сама себя». В правом нижнем углу объясняется, что перед нами театральная знаменитость, недавно потерявшая любимого мужа. Почему-то хочется думать, что он был на тридцать лет старше ее. В детали не вникаю. Открываю указанную страницу. Читаю крупный заголовок «Почему и как мы влюбляемся?» Выделены черным с аппетитным черным кружочком три пункта. Читаю:
«1. От предков
Эволюция, генетика, психология и даже запахи способны вызвать любовную реакцию по отношению к другой персоне. Ученые недавно открыли, что животные могут иметь врожденный эстетический вкус и испытывать влечение».
– Мужчины слишком физиологичны, – голос Наташи, – они любят пищу, женщин, они нечистоплотны, мнительны и эмоционально упрощены.
– Как это упрощены? – Мой вопрос.
– Ровно пять эмоций. Сам подсчитай, Питер, я, как видишь, уже подсчитала.
Мы тогда отрабатывали очередную тему: «Мужчины и женщины». Наташа сама предложила на каждом занятии обсуждать какую-нибудь тему, как она выразилась, «топик» для развития, опять же по ее словам, «навыков устной речи».
– Если для мужчины важна суть переживаемой им эмоции, для женщины важны оттенки, нюансы, антураж. Для женщины важно не что происходит, а как…
В какой-то момент я перестал слушать и принялся наблюдать за тем, как она говорит. Чересчур схематично. Только то, что видит равнодушный созерцатель.
Я продолжил чтение.
«2. Влечение – крупно черным. – Мозг возбужден фенилэтиламином и, возможно, такими нейрохимическими веществами, как допамин и норадреналин, – все это естественные амфетамины. Они вызывают чувства эйфории и возбуждения. Данная стадия может продлиться год-два, а потом исчезает».
– Женщина – раб обстановки. Женщины, сложнее, мужчины эффективнее. Признаться, не люблю ни тех, ни других.
– Как это?
Мой вопрос. Дурацкий, нелепый, инфантильный.
– А кого же ты любишь?
Еще более нелепое продолжение.
– Твоих рыб, Питер, ведь они молчат и прекрасны, как боги.
Чуть пошловато и безвкусно.
Я пробежал третий заголовок: «Исследуем под микроскопом».
«И нужно не забывать, что эволюционная корневая система, „отпечатки“ в мозгу, биологическая секреция – такова история любви». Так что о'кей.
– Это очень интересная статья, – я протянул статью соседу и поблагодарил его.
– И что вы думаете об этом, ведь вы же, если я правильно понимаю, почти что биолог?
– Мы этого не проходили, – улыбнулся я, – во всяком случае, с теоретической точки зрения. А с точки зрения практической все выглядит несколько иначе.
