Ева Модиньяни - Женщины его жизни
ЭПИЛОГ
КОНЕЧНАЯ ОСТАНОВКА
Дон Калоджеро Коста был разбужен неумолкающим дребезжанием телефонного звонка. Не снимая трубки, он взглянул на часы: было около трех пополудни. Через балконную дверь было видно, как белый парус лениво скользит по глади моря. Он спустил ноги с журнального столика, устроился в кресле поудобнее и, вынув изо рта лакричный корешок, поднял трубку.
– В чем дело? – спросил он.
Администратор отеля «Вилла Иджея» произнес вполголоса:
– Синьор Коста, ожидаемое вами лицо прибыло. Прикажете проводить к вам? – Он говорил почтительным тоном, словно обращаясь к важному сановнику.
– Кстати, – недовольно пробурчал Кало, – что за порядки вы завели в этой ночлежке?
Человек на другом конце провода, ожидавший инструкций, растерялся:
– Простите, синьор Коста?
– Ванная не убрана, – повысил голос Кало, – мебель в пыли, холодильник пуст, если не считать стакана со следами помады.
– Синьор Коста, я в полном замешательстве, – пролепетал администратор. А ведь он строго-настрого велел старшей горничной проследить, чтобы номер, предназначенный для дона Калоджеро, был приведен в порядок. Никому теперь нельзя доверять! С пылью ничего нельзя было поделать: в восточном крыле месяцами шли ремонтные работы. Но беспорядок в ванной и помада на стакане были недопустимы, о ком бы ни шла речь, не говоря уж о представителе самого Барона. – Я немедленно приму меры.
– Забудем об этом, – успокаиваясь, сказал среброголовый великан. – Проводите ко мне гостя.
– А ваш багаж? – администратор вспомнил, что дон Калоджеро предупредил о своем отъезде.
– Пусть отнесут вниз, – приказал Кало.
Он пошел в ванную, освежился, затем вернулся в гостиную и расположился в самом удобном кресле. В дверь постучали.
– Войдите, – пробасил он.
Через мгновение перед ним предстал Омар Акмаль.
– Присаживайтесь, – Кало указал ему на кресло перед собой.
Изумление, казалось, приковало гостя к месту.
– Прошу, – повторил Кало.
Акмаль опустился в кресло, не говоря ни слова и даже не пытаясь скрыть свою растерянность. Он не знал, кто ждет его в этой гостинице, может, даже сам полковник Каддафи, но уж кого он точно не ожидал увидеть, так это посланника Барона Монреале.
– Готов выслушать ваши предложения, – осмелился он наконец. Выбора не было.
Кало сунул в рот неизменный лакричный корешок:
– Мне нечего вам предложить. – Он смотрел на противника без гнева, как на вспугнутого в норе лесного кролика, дрожащего перед неизбежным.
– Тогда к чему этот спектакль? – возмутился Акмаль, цепляясь за остатки гордости.
– Я должен вам кое-что сообщить. – Кало не спеша перебросил ногу на ногу.
– Послушаем, что за сообщение, – он все-таки оставался Омаром Акмалем.
– Это конечная остановка, – изрек великан. – Вы подошли к концу своего пути.
Лоб и ладони бедуина взмокли от пота.
– Только Аллах ведает об этом, – он говорил с трудом, едва слышно, ему не хватало воздуха.
– Вы знаете, что такое тоннара? – Мощный бас Кало звучал отчетливо, спокойно и уверенно.
За арабского негодяя ответила изумленная гримаса, перекосившая его физиономию.
– Ну, конечно же, вы этого не знаете, – продолжал Кало. – Тоннара – это лабиринт рыболовных сетей. Мы, сицилийцы, – мастера ловить рыбу такой сетью, изобретенной еще во времена финикийцев.
– Я не для того сюда пришел, чтобы говорить о финикийцах, – только и сумел вымолвить Акмаль.
– Вы пришли сюда, чтобы слушать, – нахмурился Кало. – Вы попали в западню, сотканную из вашей собственной ненасытной алчности. Я устроил вам эту ловушку, я бросил приманку, и вы попали в тоннару. Потом команда рыбаков медленно, но неуклонно провела вас к «бастарделле», то есть ко входу в камеру смерти. Вы, Омар Акмаль, попали в центральный садок. – Вспоминая малютку Розалию и несчастную Маари, Калоджеро Коста неумолимо и хладнокровно вел добровольно взятую на себя роль палача.
Губы бедуина задрожали, и не столько от страха, сколько от бессилия перед оскорблением и насмешкой.
– Делайте что хотите, и пусть все будет кончено, – напоследок в нем заговорила гордость. Он солгал, сказав, что не знает, что такое тоннара. Ему приходилось видеть «маттанцу», забой попавшей в ловушку рыбы. Он вспомнил вооруженных острогами рыбаков и насаженных на гарпун громадных тунцов, извивающихся в тесно сжимающемся пространстве, бьющихся в собственной крови и едва не опрокидывающих лодки в своей агонии.
Ему не нужно было спрашивать у седовласого великана, кто эти «тоннаротти», приведшие его в камеру смерти. Разрозненные части плана, о котором ему давно уже следовало догадаться, сложились в единое целое и приобрели ясные очертания. Брайаны, шейх Юсеф, адвокат Паоло Бранкати, адвокат Вернер Кламмер, мистер Хашетт, князь Асквинда, его правая рука Чоо Аваба, мадемуазель Франсуаза Бланден. Он вслух, словно в трансе, произнес эти имена.
– Вы забыли назвать «раиса», – напомнил Кало, – имя капитана. Вы забыли мое имя, мистер Акмаль.
– Сицилиец против араба, – он нашел в себе силы пошутить.
Его заманили в ловушку с завидной ловкостью и хитростью. Он вступил в лабиринт, подписав контракт с Франсуазой. Обратившись за информацией на Каймановы острова, один из налоговых оазисов в Карибском море, он обнаружил, что акционерное общество «Стандард Интернэшнл», обменявшее пакет большинства акций «Текс Ойл» на контрольный пакет «Ай-Би-Би», распалось так же быстро, как создалось. В погоне за призраком он бросился искать свои доллары в Хьюстоне и Париже, где ему сообщили, что нефтяные колодцы в Техасе на грани истощения. Просочившись на биржу, эта информация вызвала крах курса акций.
– И все же, – намекнул ему один из его осведомителей, – есть человек, готовый обсудить продажу вашего пустого ларчика.
В последней надежде он отправился в большой отель «Вилла Иджея» в Палермо на Сицилии.
В номере его поджидал дон Калоджеро Коста.
– И что теперь? – спросил он, готовый ко всему.
– Ничего, – ответил Кало, поднимаясь на ноги. – Вы можете идти. Моя миссия на этом заканчивается.
Объяснений не потребовалось: утратив богатство, служившее ему единственной защитой, он был уже мертв, его загнали в камеру смерти. Он превратился в бродячего пса, и за порогом гостиничного номера поджидала стая гиен, готовых разорвать его на части.
Омар Акмаль, шатаясь, вышел из комнаты.
Кало позвонил администратору:
– Мою машину, – приказал он. – Я уезжаю.
РАЗГОВОР НА КУХНЕ
О смерти Омара Акмаля Бруно Брайан узнал из газет. Каждая выдвигала свою версию, и единственным достоверным фактом было известие о взрыве на борту личного самолета Акмаля во время полета над Измирским заливом.
