Джулия Фэнтон - Великосветский прием
Машину надо чувствовать кожей, учил ее когда-то Джанкарло. Надо чувствовать ее всем телом. Тогда можно довериться своему чутью...
Это были самые кошмарные минуты ее жизни, но паника уступила место странному ледяному спокойствию. Александра словно срослась с машиной. Ругань Нико, испуганные возгласы Трипа – все это доносилось до ее слуха откуда-то издалека.
Надолго ли ее хватит?
О Боже. Впереди замигали тормозные огни. Александра отреагировала мгновенно. Справа был указатель развязки. Она бросила машину в соседний ряд, подрезав «тойоту», водитель которой оглушительно засигналил. Шины скользили по мокрому асфальту, и Александра едва не проскочила поворот. Ей пришлось выехать на обочину и дать задний ход.
– Козел! Мать твою! – заорал Нико. Вынырнувший невесть откуда грузовой фургон втерся перед ними на развязку. Александра резко нажала на тормоз. Ее вдавило грудью в баранку. Фургон полз, как гигантская черепаха, блокируя дорогу.
– Обходи! – Нико весь колотился. – Обходи его, черт тебя дери!
Александра рванула руль и чудом сумела обойти фургон в опасной близости от бетонной стены заграждения. За «линкольном» в эту же щель скользнул преследовавший их джип. Желтый свет его фар хлынул в салон «линкольна» и сверкнул в зеркале заднего вида, как лазерный луч.
Вдруг «линкольн» резко дернулся. Руль с силой крутануло вправо.
– Шина! – взвыл Нико. – Ублюдки, прострелили шину!
* * *Ричард, сидя на заднем сиденье второго джипа, напряженно всматривался в темноту, прорезаемую фарами. Его сковал ужас, к которому примешивалось восхищение и гордость за жену: ему только в кино доводилось видеть, чтобы человек так уходил от погони.
Сейчас он увидел, как «линкольн» подпрыгнул и осел на один бок, но упрямо двигался вперед. Это конец, пронеслось у него в голове. Ричард не замечал, что его лицо уже давно мокро от слез.
Сэм Провенцо от ярости потерял рассудок. Его головорезы не остановятся ни перед чем. Что могут сделать против них Александра и Трип?
Джип резко остановился. В тот же миг Ричард рванул ручку двери, выскочил на дорогу и с криком бросился к «линкольну». Водитель грузового фургона тоже соскочил с подножки. Издалека донесся вой сирены.
Полиция. Слишком поздно.
* * *Александра услышала вой полицейской сирены, но в ее сознании это был просто посторонний звук.
Ей ничего не оставалось, кроме как нажать на тормоз. Ее мысли по-прежнему работали в каком-то режиме бесстрашия. Все тело болело от страшного многочасового напряжения.
– Нет, нет, нет, нет, – стонал Нико ей в ухо. – Не останавливайся! Говорю тебе, не смей останавливаться!
– Я не могу ехать на ободе.
Машина по инерции катилась вперед. Все, подумала Александра. Из груди Нико вырывались учащенные хрипы. Он судорожно прижимал к себе ее сына. С трудом повернув шею, он вглядывался в темноту сквозь заднее стекло.
Оба джипа осторожно притормозили сзади. Их надежно скрывала громада грузового фургона. Из машин высыпались боевики, держа наизготовку «узи». К «линкольну» бежал мужчина – Ричард? Нико все это видел. В его глазах метался бешеный огонь. Он поднял руку, сжимавшую револьвер.
Мысли Александры заметались. Ему действительно нечего было терять. Наверно, он с самого начала решил не оставлять их в живых.
– Николо! – раздался из темноты скорбный старческий голос.
– Не подходи! Иначе мальчишке конец!
– Послушай меня, Николо. Не убивай ребенка.
– Пошел вон, старик, а то и тебе снесу башку!
Сэм Провенцо отступил назад и укрылся за фургоном.
Александра не спускала глаз с Нико. Его голова дергалась взад-вперед, глаза сверкали, руки подрагивали, словно в конвульсиях. Он вот-вот готов был взорваться. Сначала он застрелит Трипа, потом ее, потом покончит с собой.
– Готовься! – неизвестно кому крикнул Нико.
– Нет! – вырвалось у Александры.
Он снова поднял револьвер, стараясь занять более удобное положение.
Александра закричала. Охваченная страхом, она машинально надавила на акселератор, всем своим весом навалившись на педаль.
Сделай что-нибудь, твердил ей внутренний голос, сделай хоть что-нибудь.
Линкольн рванулся вперед и врезался в бетонную стену. Прогремел выстрел.
XVI
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ПРИЕМ
Дана Чен, репортер газеты «Чикаго трибюн», работая локтями, протискивалась сквозь толпу, собравшуюся у входа в отель «Фитцджеральд». Следом поспевал фотокорреспондент Эл Коул.
Что творится, думала Дана Чен, просто сумасшедший дом. Да и то сказать, событие-то незурядное. Все средства массовой информации прислали сюда свои команды. В толпе накалялись страсти, каждый стремился оттолкнуть другого, чтобы оказаться как можно ближе к парадному входу.
Вот дьявольщина, выругалась про себя Дана, черта с два отсюда что-нибудь разглядишь. Ей были видны лишь блестящие крыши лимузинов, проезжавших сквозь кордон конной полиции. Да еще прямо перед ней оказался высоченный, широкоплечий Фред Мэнфра, корреспондент радио Эй-Би-Си, а вплотную к нему – Байрон Мак-Грегор из службы новостей Си-Би-Эс и Джей-Пи Маккарти с телестудии Эй-Би-Си.
– Эй, вы, полегче локтями! – заорал на нее какой-то толстяк. Дана втиснулась перед ним, потянув за собой Эла. Пусть она невелика ростом, но свое всегда возьмет, тем более не где-нибудь, а у себя дома, в Чикаго.
Дана ликовала. Она не первый год вела колонку светской хроники, но такой материал подворачивается раз в жизни.
У нее перед глазами стояли леденящие душу кадры вечерних новостей. Носилки, покрытые окровавленными простынями. Ричард Кокс, застывший в мучительном бессилии.
Над головами завис вертолет, с шумом рассекая воздух.
– Извините, извините, – бормотал из-за ее спины Эл. У него на шее висели две фотокамеры. – Ну, говори, какой кадр тебе нужен? Кстати, кто это приехал?
Дана приложила ладонь козырьком:
– Вроде бы, это... да, точно: Фарра Фосетт.
Знаменитая актриса, в облегающем платье из белого крепа, выходила из своего белого лимузина. В пышной копне ее темных волос играли блики от вспышек фотокамер. Рядом с ней тут же возник Райан О'Нил.
Двое охранников оттеснили демонстранта с плакатом: «Пищу – голодающим, а не сытым». Кто-то, стоящий поодаль, держал транспарант: «Забастовка откладывается, но не отменяется».
Подъезжали все новые и новые автомобили. Поток гостей не иссякал. Малькольм Форбс, воссоединившийся с Элизабет Тейлор, неувядаемой и ослепительно красивой в лиловом шелковом платье. Джей Уинтроп и Фелисия Ревсон. Клинт Иствуд с новой возлюбленной – при виде его каменно-невозмутимого лица женщины в толпе завизжали от восторга. Полицейские и охранники стояли плечом к плечу, образуя живой коридор.
