Джулиет Мид - Капкан любви
— Ты жалеешь, что женился на мне, Джек? — голос Кандиды прозвучал ясно и чисто, как колокольчик. Она говорила словно в трансе, без заметных эмоций.
— Да. — Джек оперся головой на руки. — Да, жалею. Ты никогда не была счастлива со мной. Верно, Кандида?
— Ну, не совсем. Ты женишься на Тедди?
— Не знаю. Вправду не знаю. Сейчас я не знаю, попрошу ли ее об этом, и понятия не имею, что она мне ответит.
— А ты жалеешь, что у нас был Томми?
— Нет. Я никогда не жалел об этом. Я никогда не забывал его и никогда не переставал скучать по нему. Никогда. Я никогда не переставал думать о нем, о том, каким бы он стал сейчас, и никогда не переставал хотеть, чтобы он у нас был.
— Нет, я считала, что ты не хотел, — безразличным голосом сказала Кандида. — Я никогда не хотела его. Я никогда не хотела, чтобы он у нас был.
— Знаю. — Джек больше не мог выносить этого. Он не мог говорить с этой женщиной о своем ребенке. Она была уже не той женщиной, которая родила Томми, которая смеялась с ним, которая любила его, которая сходила с ума из-за его смерти. Она была другой, которую он искренне жалел, но не мог понять.
— Знаешь, я убила его, — тоскливо сказала Кандида.
— Нет, ты не убивала его, Кандида. Он утонул. Это был несчастный случай.
— Нет. Я убила его тем, что порой желала, чтобы он не рождался на свет. Много раз я желала, чтобы он умер.
— Ты не убивала его. Ты не желала ему смерти. Ты хотела и его жизни, и своей собственной. Ты хотела вернуть свою жизнь назад, и поэтому, когда Томми умер, ты перепутала это с его жизнью. Ты не убивала его.
Джек встал, чтобы уйти.
— Кандида, я принес тебе еще кое-что, — он осторожно вложил в ее руку сверточек и вышел.
Кандида минут пять сидела без движения, удерживая в руках небольшой пакет, завернутый в бурую упаковочную бумагу. Затем она развернула его. Там была небольшая фотография в серебряной рамке. Фотография выглядела старой и потертой, она была черно-белой и сильно измятой, с подтеком слезы на одном из углов. Но рамка ярко блестела.
Кандида не издала ни звука, но слезы медленно покатились по ее щекам.
Джек стоял в аэропорту, в секции «Британские авиалинии», беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Было шесть часов вечера. Он представления не имел, придет ли Тедди. Может быть, она подумала, что он пошутил. Возможно даже, что она пошла повидаться с Майком. В шесть пятнадцать он заволновался. В шесть тридцать — позвонил ей домой. Механический звук ее голоса, записанного на автоответчик, заставил его вздрогнуть.
— Это Тедди. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок, но скоро вернусь. Оставьте, пожалуйста, сообщение.
Она не изменила текст в аппарате, словно не собиралась никуда уезжать. Джек не оставил никакого сообщения. Он вернулся в отдел и подошел к регистрационной стойке.
— Я собираюсь поехать в путешествие со знакомой, — обратился он к служащей. — Она еще не появилась. Она без багажа. Возможно, она еще успеет на рейс. Посадка уже объявлена, поэтому я должен идти в посадочные ворота. Можно оставить у вас билет для нее?
— Конечно, сэр. Если у вас есть ее паспорт, вы можете даже пройти проверку.
— Проклятье, у меня нет ее паспорта! Я ничего о ней не знаю!
Служащая и бровью не повела. Всю жизнь она провела, имея дело с растяпами и лунатиками.
— Может быть, вы расскажете, как выглядит ваша знакомая? Тогда я смогу узнать ее, если она опоздает.
— Она очень хорошенькая. Небольшого роста. Нет, пожалуй, не совсем. Вот такого роста, — Джек показал где-то между плечом и талией.
— Она блондинка? Брюнетка? Рыжая?
— Боже, не знаю! Чуть темноватая, с рыжиной. Очень приятный оттенок.
— Можно сказать, пепельная блондинка? Или, может быть, каштановые волосы?
— Да-да, они. Как вам понравится. И зеленые глаза. Большие.
— Прекрасно. Давайте сюда билет, сэр.
Джек прождал у посадочных ворот до семи пятнадцати, а затем нехотя побрел в самолет. С тяжелым сердцем он опустился в мягкое кожаное кресло салона первого класса и заказал виски с содовой. Она не пришла. Он знал, что она не придет, потому что не верил ни в волшебные сказки, ни в счастливые концы. Она не пришла, потому что не любила, когда ей указывали, что делать. И она не пришла, потому что хотела пропустить этот чертов полет.
Тедди уселась рядом с Джеком.
— Ты сказал — у третьего входа, идиот! Я чуть не сошла с ума, пока дожидалась тебя там! Я ничего не знала — ни номера рейса, ни куда мы летим. Это полный блеск, что я вообще попала сюда. Наконец я позвонила твоей секретарше. Она дала мне номер рейса, и тогда мне сказали, что я жду не у того входа.
— Я же сказал тебе — четвертый вход.
— Не говорил. — Тедди прикончила остаток его виски. — А куда мы все-таки летим?
— Ты не знаешь?
— Нет. Я едва успела вбежать в посадочные ворота.
— Ну, тогда подожди, скоро узнаешь.
— Прекрасно. По правде говоря, мне все равно. Я только хочу, чтобы подали ужин. Я проголодалась.
Тедди прислонила голову к мягкому креслу и через минуту уже дышала ровно и глубоко. Шум моторов не нарушал ее сна. Джек погладил ее по волосам и пристегнул ремни. Она тихонько пробормотала что-то, ее голова склонилась набок, пристроившись отдыхать на его плече.
— Тедди? Тедди? — безрезультатно подтолкнул ее Джек. Она была глуха ко всему миру.
В интеркоме зазвучал хорошо поставленный голос старшей стюардессы.
— Добрый вечер, леди и джентльмены. От имени капитана Роджерса и экипажа я рада приветствовать вас на борту самолета «Британских Авиалиний», следующего рейсом 190. Наш вылет из Лондона задержался, потому что мы дожидались нескольких пассажиров, но мы наверстаем это время в полете. Ожидаемое время прибытия в Бангкок — приблизительно в десять двадцать пять утра, а те из вас, кто следует в Джакарту, прибудут к месту назначения в шестнадцать тридцать пять. Полет пройдет на высоте тридцать шесть тысяч футов. Когда мы наберем высоту, то сообщим вам, что вы можете отстегнуть ремни и свободно ходить по салону. Надеемся, что полет вам понравится, благодарим вас за то, что вы выбрали «Британские авиалинии»…
— Тедди, — прошептал Джек, хотя знал, что она спит. — Я люблю тебя.
— Я знаю, Джек, — улыбнулась Тедди.
Эпилог
— Тедди, открой рот.
— Нет, я тебе не доверяю. Ты положишь туда что-нибудь ужасное.
— Поверь мне.
Не открывая глаз, Тедди открыла рот, и Джек положил туда кусочек папайи, истекающий липким соком. Они лежали у купального бассейна их личного тростникового бунгало, слишком расслабленные, чтобы пройти сто ярдов до берега. В течение трех дней со времени прибытия в Бали они не занимались почти ничем, кроме разговоров, сна и секса. Джек дважды звонил в Лондон, чтобы убедиться, что покупка банка проходит гладко, но, кроме этого, ничто не тревожило их. Тедди спокойно рассказала Джеку о своем ленче с Филипом Редмейеном. Они немного поговорили о Кандиде, о Томми, о Майке. Впереди у них было много времени для разговоров, поэтому они не спешили.
