Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

А пока это только картинки в моей памяти — этого просто не существует.

Но правда в том, что подонок давно мёртв, но продолжает жить в моей памяти. Во мне остался его хищный безжалостный взгляд, выражающий только желание обладать. Осталось ощущение его пальцев внутри, с которым я живу теперь каждый день. Его не смыть водой, не забыть, не вытащить из тела.

А ещё во мне остался жуткий страх. Страх безысходности и беспомощности, которые я ощутила тогда достаточно ясно. Впервые в жизни это было настолько реально.

Потому что все предыдущие ситуации — ничто по сравнению с этой.

А ещё меня сводило с ума то, что пока я не могла выдерживать рядом Марка. Не смотря на то что именно он спас меня, не смотря на то что я ждала именно его, именно ему я доверила в своих надеждах собственную жизнь — сейчас его нахождение рядом вызывало очень непонятные чувства.

Мне хотелось оттолкнуть его, заставить уйти, закрыться, но при этом когда он оставлял меня — я чувствовала себя одинокой и опустошённой.

Не знаю, как скоро это пройдёт и насколько сильной травмой произошедшее отразилось на моей психике, но страшно представить как после всех пережитых ужасов будут восстанавливаться девушки, которые провели там намного больше.

Если так тряхнуло меня, то что же там с ними?

Почувствовав усталость, я извинилась перед Триной и, после того как она заверила меня что с удовольствием дождётся Марка, ушла в спальню, чтобы провалиться в сон и дать себе возможность переварить всё, что сегодня услышала, осознала и пережила.

Но самым приятным было то, что в сравнении с предыдущими днями, помимо страха и унижения, я чувствовала благодарность. То, чего не ощущала уже очень давно.

Марк

Возвращение домой было для меня одним из самых волнительных за долгое время. Как отреагировала Алана на приход Трины? Удалось ли второй пробиться к глубинам её переживаний?

Застану ли я сейчас двух в стельку пьяных женщин, разнёсших дом к чертям, или это будет тихая киношная посидела в розовых пижамках? Впрочем, Алана и розовая пижама — это один из вестников Апокалипсиса, не иначе.

И всё же, заезжая на парковку, я удовлетворённо кивнул, увидев, что машина Трины ещё здесь. Значит она не уехала. И это уже хороший знак.

Но когда я вошёл в дом, то застал по истине нелепую и смешную картину, от чего на мгновение застрял в дверях. Гостиная была пуста, но за барной стойкой в кухне сидела Трина, рядом с которой стояла полупустая бутылка белого вина. Она сосредоточенно смотрела в одну точку, подперев подбородок свободной от бокала рукой.

Свет был выключен и горела только небольшая лампа в углу гостиной, от чего лицо Трины было едва освещено. Драматично, ничего не скажешь.

— А, ты вернулся, — не глядя на меня, сказала девушка и я напрягся ещё больше, не завидуя Дейву.

— Не думал, что ты можешь быть такой пугающей, — кладя ключи от машины на комод, сбрасываю с себя куртку и иду к ней, попутно оглядывая пространство дома.

Всё цело. Значит пьяного женского дебоша не было. Как минимум здесь.

— Я могу быть просто жуткой, если захочу, — без тени веселья отвечает Трина, делая глоток вина, — Разобрался с делами?

— Звучишь как ревнивая жена. Прекрати, иначе я потребую от Дейва бросить тебя, сменить имя и уехать в Новую Зеландию, — пытаюсь разрядить обстановку, но вижу в лице девушки печальную тень, — Разобрался. Почти. Всё непросто.

— У тебя всегда всё непросто, верно, Марк?

— Что ты имеешь ввиду, пьяная жена моего брата? — наливаю себе виски и сажусь напротив, — Где Алана? Вы поговорили?

— Она спит. Минут десять назад я поднималась к ней, было тихо. Но, Марк… нам нужно поговорить.

— Не сомневаюсь, — успокоившись от того, что Трина не помогла Алане сбежать или они вместе не придумали никакой новой фигни, я сел более удобно, борясь с желанием подняться и погладить Алану по её напряжённому в последние дни во время сна лицу.

— Ты любишь её, — в интонации, которую использовала Трина, не было вопроса.

Это было жёсткое утверждение, которое не предполагало оспаривания. Я не стал отвечать, решив дождаться остальной части уже явно заранее подготовленной речи. Потому что если Трина за что-то взялась, то сопротивляться бесполезно. И кого-то она мне в этом очень сильно напоминает.

— Хорошо, что ты не отрицаешь. Вырос наконец? — не ведусь на провокацию, делая глоток виски и отвлекаясь на ощущение жжения в пищеводе, — Я слишком пьяна чтобы быть обходительной, поэтому буду говорить прямо.

Что ж, это интересно. Такой Трину я ещё не видел и то, что она решила напиться перед нашим разговором казалось чем-то серьёзным. Надеюсь, она не собирается мне сообщить о том, что Алана рассказала ей что-то, что не смогла сказать мне. Потому что если я узнаю, что ублюдок всё же изнасиловал её, воскрешу его и убью снова.

— Ты любишь её. А она любит тебя, Марк. Не знаю, что вы говорите об этом друг другу и говорите ли вообще, но это то, что я вижу и в чём у меня нет никаких сомнений. Но вот в чём проблема, — та-а-к, а вот тут уже интересно.

Кларк первым осмелился выразить удивление от того, что, напомню, «такая женщина решила быть со мной по доброй воле», теперь добавить в эту копилку чужих сомнений хочет что-то и Трина.

— Ей не получится вписаться в твой мир, Марк. И я уверена, ты это понимаешь. То, чем ты занимаешься, как рискуешь, как решаешь дела, — передразнила она, — Всё это не для неё. Она храбрая девочка, но у каждого свой предел. И её уже близко.

Молча слушаю девушку и смотрю на неё будто сквозь. Не видя лица Трины, я смотрю куда-то вглубь, погружаясь в смысл её слов и свои собственные мысли.

Мысли, которые без конца крутятся в моей голове последние дни.

Мой мир не для неё. Я и сам это знаю. И тут есть огромная проблема, о которой я уже говорил. Я не готов её отпустить. Не готов отпустить единственную женщину, перевернувшую с ног на голову весь мой мир.

Но долгие годы я выстраивал свою жизнь так, что полностью погряз там, откуда никто не выходит живым. А если такое и случается, то невероятно редко. И просто бросить всё, открыв магазин с сувенирами, хер получится. Потому что врагов я нажил на три поколения вперёд.

— Я знаю, что ты не тот человек, который мечтает о семье с двумя детьми и прыжках в мешках на родительский день, но ты и не беспечный эгоист, чтобы выбирать тонуть и потянуть за собой ещё и Алану. Всё зашло слишком далеко и я буду ненавидеть себя за эти слова, но ты должен определиться, Марк. Так больше продолжаться не может.

Конечно, алкоголь сделал своё дело и придал прежде нежной и деликатной Трине твёрдости, но она была чертовски права.

Так больше продолжаться не может.

Глава 48

Приезд Трины оказался настолько кстати, что я сама не ожидала, как сильно меня это взбодрит. К своему стыду признаю, что услышать о том, с какими ужасами она столкнулась в своей жизни, при этом сумев сохранить себя, было лучше любой мотивирующей речи или сеанса у психолога.

Иногда чужая боль способна исцелить нашу собственную.

Следующим пунктом для удивления был Марк. Или, если точнее, тот мужчина, который завладел его телом. Потому что я перестала узнавать в нём хмурого человека с диктаторскими замашками. И это даже немного настораживало.

Осенняя листва уже во всю шуршала под ногами, пока я куталась в объёмный коричневый свитер, идя рядом с Марком вдоль широкой тропинки в лесу, который оказался совсем недалеко от дома, в котором я провела уже… да чёрт знает сколько.

Мужчина предложил прогуляться сразу после завтрака, сообщив, что у него что-то типа выходного и если ехать никуда не нужно, то лежать на диване он не привык. Поэтому нужна прогулка. Думаю, эта ложь была сфабрикована для того чтобы вытащить меня из дома, но, повторюсь, после приезда Трины мне стало чуть лучше и я была готова подпустить к себе ещё кого — то.

От урока стрельбы я отказалась, но Марк и не настаивал, наверняка понимая, что пока это не лучшая идея.