Линда Холман - Шафрановые врата
— А… ты думаешь, ты действительно сможешь жить в таком месте? Жить, Сидония. Не приезжать, не оставаться на короткое время. Не бродить по рынкам или мечтать в садах. Я имею в виду действительно жить. — Он помолчал. — Растить детей. — Он снова умолк. — Несмотря на такую разницу между миром, который ты когда-то знала, и этим?
Я не могла говорить. Он задавал слишком много вопросов, но среди них не было главного.
— Ты хорошо представляешь такую жизнь? — не унимался он.
Я была озадачена его словами и растерянно смотрела ему в глаза.
А затем я открыла рот. «Да, — хотела сказать я. — Да, да, я представляю свою жизнь с тобой», но он опередил меня.
— У тебя нет ответа, — начал он. — Я понимаю больше, чем ты думаешь. — Он отвернулся и вышел со двора, тихо прикрыв дверь.
Я села на скамью, не понимая, что произошло. Рыжий кот подошел ко мне и потерся о мои ноги. Затем он прыгнул на скамью рядом со мной и, положив голову на лапы, уставился на меня.
Я услышала громкое мурлыканье.
Глава 39
Следующие несколько дней я занималась тем, о чем и говорила Ажулаю. Я закончила свою последнюю картину, отнесла ее мсье Генри и забрала деньги за те картины, которые были проданы.
— Ваши работы стали популярны за такое короткое время, мадемуазель, — сказал он. — Владелец галереи на Руи Квест просил передать, что ему хотелось бы поговорить с вами. — Он дал мне визитную карточку. — Вы можете связаться с ним в любое время.
Я сидела в прохладном вестибюле, глядя на конверт и выполненную типографским способом визитную карточку. Смела ли я в Олбани надеяться, что смогу содержать себя благодаря своим картинам? Будет ли мне интересно работать там так же, как здесь?
Но мне невыносимо было думать об Олбани и Юнипер-роуд.
Я медленно возвращалась в медину, конечно же, в сопровождении Наиба. Когда мы шли по Шария Зитун, я, как обычно, машинально посмотрела на нишу в стене.
С тех пор как я впервые увидела Баду и Фалиду, прятавшихся там с котятами, я никогда больше их там не видела. Но сейчас я заметила чью-то тень.
Я подошла ближе. Это была Фалида с маленьким серым котенком на руках.
— Фалида, — позвала я, и она подпрыгнула от неожиданности.
Она посмотрела на меня своими слишком большими для ее узкого лица глазами. Вид у нее был болезненный.
— Что с тобой? Что случилось, Фалида?
Ее глаза блестели. Сколько раз я была свидетелем того, как Манон жестоко обращалась с ней, но я никогда не видела, чтобы она плакала.
— Я снова на улице, мадемуазель, — сказала она.
— Манон выставила тебя?
— Они все уехали.
— Все уехали? Что это значит?
— Моя хозяйка и мужчина. Уехали. И Баду. Я не хочу жить на улице. Я теперь слишком взрослая. Нехорошо девушке быть на улице. Со мной может случиться что-нибудь плохое. Я боюсь, мадемуазель! — Она поднесла котенка к лицу, возможно, пряча от меня слезы, но я заметила, что ее узкие плечи трясутся.
Я наклонилась и положила руку ей на плечо.
— Фалида, расскажи мне, что случилось.
Она подняла голову. Ее губы потрескались. Я поинтересовалась, когда она в последний раз ела.
— Моя хозяйка и мужчины. Они драться.
— Этьен? Она дралась с мсье Дювергером?
— Все мужчины, мадемуазель. Мсье Оливер, и Ажулай, и мсье Этьен. Была драка. Баду очень грустный. Он испугался. Он плачет и плачет.
Я облизнула губы, которые вдруг стали такими же сухими, как и у Фалиды.
— Но… куда они пошли? И кто? Это были Манон, Этьен и Баду? Они куда-то ушли?
Фалида покачала головой.
— Другой, мсье Оливер. Он сказал, что забирать мою хозяйку, но не Баду. Ему не нужен Баду. Моя хозяйка сказала, что она давать Баду мсье Этьену. Но Ажулай говорить с мсье Этьеном, и тогда мсье Этьен драться с моей хозяйкой и уходить и не вернуться. Моя хозяйка… она такая злая. Баду и я спрятаться. Мы бояться. Она плохая, когда злая, она бить нас. Мы спрятаться здесь, но когда наступить ночь, я не знать, что делать. Баду голодный и все время плакать. Я отводить его назад к хозяйке, она давать мне бумагу и сумку с вещами Баду. Она сказать отводить его к Ажулаю и давать Ажулаю бумагу.
— И… ты отвела?
Фалида кивнула.
— Ажулая там не быть. Я оставить Баду со служанкой. Она сказать мне уйти. — Фалида снова спрятала лицо за котенком, и слезы заблестели на ее щеках.
— Когда это случилось? — спросила я.
— Я две ночи на улице, — сказала она.
— Ты не знаешь, Манон ушла на этот раз насовсем? С мсье Оливером?
Фалида покачала головой.
— Пойдем со мной, — сказала я и, забрав у нее котенка и положив его в нишу, встала и взяла ее за руку.
Мы пошли в Шария Сура, я дала ей лепешку и кускус с курицей, не обращая внимания на взгляды Навары. Я велела служанке нагреть воды, и, после того как Фалида поела, я дала ей возможность искупаться в моей комнате и оставила один из своих кафтанов, чтобы она переоделась. Когда я вернулась, она спала, тяжело дыша, как очень уставший человек. Когда стемнело, я прилегла рядом с ней на матрас и закрыла глаза.
Я проснулась ночью. Фалида свернулась калачиком возле меня. Я обняла ее одной рукой и снова заснула.
На следующее утро я расчесала Фалиде волосы, заплела их в две длинные косы и снова накормила ее. Как и вчера, она молчала и постоянно смотрела в пол. Хотя она была худее меня, я отметила, что по длине кафтан был ей впору — она была почти такого же роста, что и я. Когда мы позавтракали, я позвала Наиба.
— Можешь отвести меня к дому Ажулая? — спросила я Фалиду. Я не была уверена, что смогу найти туда дорогу из Шария Сура.
Она кивнула, и в сопровождении Наиба мы пошли через медину. Наконец я узнала улицу, на которой стоял дом Ажулая.
— Фалида! — радостно выкрикнул Баду и улыбнулся мне. — Другой зуб шатается, Сидония, — сказал он, показывая мне нижний зуб и раскачивая его взад-вперед указательным пальцем.
Фалида стала на колени и обхватила Баду руками. Он обнял ее, а затем быстро убрал руки, говоря что-то прямо ей в лицо, возбужденно и сбивчиво.
— Мы вчера тебя искали. Угадай зачем? Ажулай сказал, что в следующий раз, когда мы поедем в блид, я могу привезти оттуда щенка. И мы научим его приносить палку, как собака Али. А ты будешь помогать нам, Фалида. Так ведь, Oncle Ажулай?
— Да, — подтвердил Ажулай, глядя на меня, а не на детей.
Он был одет в простую темно-синюю джеллабу. Он не улыбался.
— Отведи Фалиду в дом и дай ей дыню, которую мы приготовили на обед, Баду.
Я смотрела, как дети уходят со двора. Мои руки слегка дрожали. Я не решалась посмотреть на Ажулая, не знала, что сказать.
