Салли Боумен - Тайна Ребекки
– Обманываться?
– Да. – Лицо ее осветилось. – Ребекка нарассказала столько историй о своей силе воли, она постоянно твердила о ней. Но ведь она не смогла заставить Максима полюбить ее. Это меня Максим любил, а не ее. Она утверждала, что заставит всех запомнить себя, но с тех пор, как Максим уехал, он очень редко вспоминал о ней. И я в конце концов поняла, почему он хранил все эти вещи – он очень жалел ее, как и я. Кольцо отца, брошь матери: Ребекка навсегда осталась ребенком – вот к какому выводу я пришла. Ей нравилось думать, что она сделала саму себя, но на самом деле она так и не повзрослела. В эмоциональном смысле уж точно. И даже почерк у нее остался детский. Вам так не кажется? – Миссис де Уинтер напряженно посмотрела на меня.
– Я бы не назвала его детским, – ответила я, – скорее старомодным.
– А у меня такое впечатление, что несформировавшийся, как у ребенка. И вся эта глупая история – тоже сказка, где появляются великаны-людоеды и действуют проклятия. Меня это удивило. Почему-то я ожидала, что она более мудрая.
Миссис де Уинтер нахмурилась:
– Наверное, потому, что она была не совсем обычной, не совсем нормальной женщиной, если судить по тому, как она вела себя и что писала? И я смогла представить, почему жизнь Максима превратилась в ад. Он хранил верность высоким идеалам, а у нее вообще никаких идеалов не существовало. Ее цинизм и бессовестность ужасали Максима. Его привлекал совсем другой образ жизни, чем тот, который она навязала ему. Он стремился к покою, тишине, уединению, к общению с очень узким кругом друзей, чего Ребекка не понимала или не принимала. Ее голова была забита романтическими выдумками. Я же говорю: она осталась ребенком на всю жизнь. Инфантильной. И это меня разочаровало. Оказалось, что она не настолько интересна, как я себе представляла.
Миссис де Уинтер задумчиво посмотрела на меня:
– Ребекка описала какие-то фантастические выдумки, душераздирающие, трогательные истории – на самом деле они скучные и бессодержательные. Это звучит жестоко, но это так. Она оказалась бесплодной в самых разных смыслах этого слова и была лишена даже самого естественного чувства привязанности. Ее сердце оставалось холодным. Не по-женски холодным. И когда я это поняла, мне стало намного легче, я стала сильнее, мисс Джулиан. Вот почему Максим никогда не любил ее по-настоящему…
Еще в самом начале разговора мне уже стало не по себе, а теперь я рассердилась. У меня не возникло впечатления, что Ребекка всегда была бессердечной, бесчувственной, циничной и беспринципной, а Максим столь уж благородным. Он мог извратить все события, чтобы как-то оправдаться перед самим собой. Он убил жену и избежал наказания за это преступление. И эта женщина с милым лицом, сидевшая рядом со мной, могла знать правду о тех событиях, а если так, то она стала соучастницей. И ее представление о том, любил ли Максим Ребекку, не совпадало с моим.
– Миссис де Уинтер, – спросила я негромко, – мне бы хотелось узнать правду. Скажите, это ваш муж убил Ребекку?
– Да. – Она, к моему величайшему удивлению, ответила, ни на секунду не замявшись. – Теперь я могу в этом признаться, поскольку Максим умер и его не смогут наказать. Но я бы не стала использовать слово «убийство». Максим стал орудием в ее руках. Она совершила самоубийство, но переложила вину на его плечи. Максим направился к домику на берегу, когда она вернулась из Лондона, чтобы выяснить, не привезла ли она с собой одного из своих любовников – двоюродного брата Фейвела. И на всякий случай Максим взял пистолет, о котором писала Ребекка, чтобы просто припугнуть их. Он решил, что больше не станет терпеть ее выходки. Она вела себя самым бесстыдным образом, рассказывал он мне. Его не заботило, что Ребекка вытворяла в Лондоне, но он не желал, чтобы она привозила с собой мужчин в Мэндерли…
Она помолчала:
– Но Ребекка оказалась одна и начала дразнить, злить Максима, выводить его из себя, задевая самые болевые точки. Она заявила, что ждет мужчину, отца своего ребенка, и собирается впоследствии выдавать его за ребенка Максима. Она заявила, что этот незаконнорожденный ребенок унаследует Мэндерли, и все будут ликовать, потому что так давно ждали наследника. И в конце концов Максим вышел из себя, выхватил револьвер и выстрелил ей в сердце. Она умерла тут же, на месте. А потом он вымыл пол в домике: там было много крови – рассказывал он. Принес воды с моря и вымыл все. А потом перенес Ребекку на яхту, чтобы затопить где-нибудь в глубоком месте.
Но что-то пошло не так, я не знаю, что именно. Во-первых, он, конечно, был потрясен случившимся. А во-вторых, ветер усилился – Максим много лет не управлял парусами, – яхта потеряла управление, и тогда он открыл кингстоны и проделал дырки в полу. Яхта перевернулась и пошла ко дну как раз возле рифов – слишком близко от берега. Если бы ему удалось добраться до более глубокого места, все сложилось бы иначе. Яхту никогда не нашли бы, и мы бы остались жить в Мэндерли. И сейчас бы жили здесь. И у нас были бы дети и будущее. Я часто думаю о будущем, которое у нас могло быть и которого мы лишились. Сейчас я сидела бы в гостиной Мэндерли и слышала их голоса, как они перекликаются в саду и зовут Максима…
Миссис де Уинтер резко обернулась, словно и в самом деле услышала голоса детей, потом наклонила голову, закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Выплакавшись, она достала из кармана носовой платок и вытерла глаза. К моему удивлению, ей довольно быстро удалось успокоиться, и, когда она снова повернулась ко мне, лицо ее обрело прежнее выражение безмятежности. И это выражение задело меня сильнее, чем то, что она говорила.
– Я объяснила это все вашему отцу сегодня, – сказала миссис де Уинтер. – Без всякого сомнения, он все перескажет вам, когда вы вернетесь домой. Но я предпочитаю, чтобы вы все услышали непосредственно от меня. Это очень важно – понять подробности случившегося. Ребекка в ту ночь лгала Максиму, зная, что у нее не будет ребенка. Она знала, что скоро умрет. И нарочно провоцировала Максима, чтобы он убил ее. Ребекка просто использовала его, мисс Джулиан. Она бы умерла через несколько месяцев, как говорил врач, – так что Максим просто пощадил ее, избавил от мучительных страданий, от долгой агонии…
– Но ведь его не это заботило в тот момент, миссис де Уинтер.
– Знаю. – Она не обратила внимания на мой тон. – Но это не умышленное убийство. Суд не признал бы его убийцей, если бы присяжные узнали, как вела себя Ребекка и до какой степени она унижала его. Но так сложилось, что до процесса дело не дошло. И за это мы навсегда остались благодарны полковнику Джулиану. Я знаю, что у него не нашлось ни одного доказательства против Максима. Но и мне, и Максиму казалось, что он догадывался обо всем. Но ваш отец сострадательный человек, поэтому я и пришла сегодня к нему. Сказать, насколько я была ему признательна. Мы с Максимом прожили пятнадцать лет, как вы знаете. Если бы ваш отец оказал давление на следователя, нам бы никогда не довелось прожить их вместе, у нас бы не было этих пятнадцати лет счастья. И мне хотелось, чтобы он знал это, прежде чем я уеду из Англии и до того, как он…
