Энн Риверс Сиддонс - Королевский дуб
Внезапно Картер повернулся, как будто почувствовал мое присутствие, и я увидела чистое, незащищенное счастье, вспыхнувшее в его голубых глазах. Это было почти непереносимо. Но вскоре оно исчезло, и вежливая любезность, которую мой друг проявлял по отношению ко мне после нашего разрыва, заняла его место. Картер жестом указал мне на стул и на стол, где можно было поставить кофе. Я поставила поднос и села.
— У меня посетитель, — сказал Картер в телефонную трубку. — Я проверю у Джима Стернеса, есть ли известия из Атланты, и перезвоню сегодня после обеда. Хорошо. До свидания.
Он осторожно положил трубку, посмотрел на меня и произнес:
— Привет, Энди. Спасибо за кофе. Я принял тебя за Энджи. Разве она уже ушла?
— Привет, Картер. Думаю, что ушла. Я ее не видела. Ничего, что я постучала?
— Ну конечно. Рад видеть тебя вообще в любое время. Хилари с тобой?
— Она в приемной, читает журнал. Я позову ее немного погодя. Но вначале мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Значит, если я правильно понимаю, это не светский визит.
Я не могла обнаружить в его взгляде и голосе ничего, кроме вежливого интереса.
Внезапно мне пришла мысль, что я совершила ужасную ошибку. Этот визит совершенно неуместен. Он просто абсурден. Моя история не должна затрагивать Картера. Я должна выбраться отсюда.
Я начала подниматься, но Картер, тоже приподнявшись, жестом указал, чтобы я села.
— Не убегай, Энди, — произнес он своим глубоким голосом. — О чем бы ты ни хотела поговорить со мной, все о'кей. Нет ничего, чего бы ты не могла доверить мне. Я говорил тебе — в последний раз, когда мы с тобой разговаривали откровенно, — что если я когда-либо смогу помочь тебе любым способом, в любое время, то я буду рад сделать это. Ведь так? Я говорил это серьезно. И сейчас, как я понимаю, наступил один из таких случаев.
— Да, — согласилась я. — Это тан. Но ни при каких обстоятельствах я не должна была приходить сюда. Это была сумасшедшая идея. Если бы я рассуждала здраво, то никогда бы не побеспокоила тебя по этому поводу. Просто меня охватила паника.
— Замолчи, — слабо усмехнулся Картер. — Сделай глубокий вдох. Теперь налей нам кофе и сделай большой глоток, ну а теперь расскажи мне, что тебя беспокоит. Я выставлю счет за визит, если тебе от этого станет легче.
Я сделала все так, как он велел: проглотила крепкий горячий кофе, поставила чашку на край стола и сцепила пальцы так крепко, что они начали неметь. Затем проговорила:
— Картер, за последний час мне угрожали потерей работы и выселением из дома. Две недели назад меня исключили из общества „Дамы Пэмбертона". Мне до чертиков безразлично последнее, но два первых пункта пугают меня до смерти. Возможно, я сумею найти квартиру или кондоминиум, или что-то еще за оставшиеся две недели, но я просто не могу потерять эту работу. Я пришла к тебе, потому что не представляю, кто еще может помочь мне в подобном деле.
Я видела по лицу Картера, что он потрясен. Это было неподдельное и глубокое потрясение. Значит, он не слышал сплетен. Я понимала, что Пэт помешала бы ему услышать их, если бы могла, и уж конечно она сама не собиралась посвящать его в эти разговоры. Но тем не менее я очень жалела, что он ничего не слышал. Теперь мне придется самой рассказать ему и открыть источник всей этой мерзости. Картер не смог бы помочь мне, если бы не знал всех обстоятельств.
— Бога ради, что происходит? — тихо и свирепо спросил он. — Не говори мне, что в конце концов Дэбни сделал что-то глупое или преступное, или то и другое вместе.
— Нет-нет, — успокоила я Картера, удивляясь небольшой вспышке гнева, возникшего во мне из-за предположения, что Том виноват в моих неприятностях. — Он абсолютно ничего плохого не натворил, я тоже, но все думают, что мы совершаем ужасные, безобразные вещи… Кругом ходят совершенно отвратительные сплетни, Картер. Это просто погубит меня и Хилари, если я не смогу добиться, чтобы они прекратились. Меня удивляет, что ты ничего еще не слышал.
— В течение двух последних недель я приводил в порядок дела относительно моего имущества в Клиавотере. Я вернулся в город только сегодня в полдень. Не волнуйся, мы сможем справиться со сплетнями. Если кто-то попытается уволить тебя только на основании слухов, они у меня окажутся перед судом раньше… Но подожди, сначала ты лучше расскажи мне, в чем дело. И, разумеется, откуда это исходит.
— От Пэт, — проговорила я печально. — Я бы скорее умерла, чем рассказала тебе об этом: выглядит, будто я прибежала к тебе жаловаться на нее. Но она должна остановиться во что бы то ни стало. Должна. И я не могу найти кого-либо, кроме тебя, кто может остановить ее. Я пришла попросить тебя… мог бы ты поговорить с ней об этом деле или что-нибудь еще… Попроси ее… Если бы я попыталась сделать это сама, то только ухудшила бы положение.
Картер молча смотрел на меня. Казалось, его румяное лицо превратилось в камень.
— Скажи мне, что она болтает, Энди?
И я рассказала. Я была осторожна и тактична настолько, насколько только могла. И я честно пыталась смягчить интонацией и преуменьшением некоторые убийственно-абсурдные измышления Пэт Дэбни. Для меня было очень важно не выглядеть истеричкой перед Картером Деверо. Мое достоинство оставалось единственным и последним подарком, какой я могла сделать ему. Когда я закончила рассказ, то просто замолчала и стала ждать. Я не могла поднять глаз на моего друга.
— Ты, разумеется, уверена во всем сказанном, — наконец подытожил он. Это был не вопрос. Я не узнавала его голос.
— Да, — ответила я. — Я не была бы здесь, если бы у меня были хоть малейшие сомнения. Но это может подтвердить Тиш и, я полагаю, мисс Дебора тоже, если захочет. Не знаю, как Ливингстоны. Может быть, также мать и сестра Тома пожелают поговорить с тобой.
— Знает ли что-нибудь Хилари?
— Нет. Я почти уверена, что нет.
— А Том?
— Не думаю. Я не… мы не говорили об этом.
— Возможно, что он не знает, — заметил Картер как само собой разумеющееся. — Если бы знал, наверно, Пэт была бы уже на том свете.
В этот момент я взглянула на Картера. Никогда я не видела его таким рассерженным; вообще я редко видела, чтобы какой-либо мужчина пребывал в том же состоянии, что Картер сейчас. Его лицо не изменилось, но в глазах сверкало ужасное пламя, а румянец полностью исчез.
И вдруг на моих глазах пламя угасло, а румянец медленно вернулся на щеки. Через мгновение Картер выглядел просто усталым. Усталым и чувствующим почти физическое отвращение.
— Ты знаешь, она не всегда отвечает за свои действия. — Голос его звучал так медленно, как у замерзающего человека. — В ней чего-то не хватает. Она как мотор с отключенным регулятором скорости: не может остановиться… даже когда хочет. И всегда бывает поражена разгрому вокруг себя, а иногда искренне ужасается тому, что совершила. Не знаю, что она будет чувствовать на сей раз. Но, уверяю тебя, Пэт остановится. Не сомневайся. Остановится.
