Анна Пейчева - Селфи на фоне санкций
Я ахнула. Слезы жгли глаза.
– Савелий Яковлевич, я ничего не понимаю… Почему же я не соответствую?.. Я очень даже соответствую! Я же восемь лет убивалась, старалась, как проклятая… Вам же понравился моё прямое включение! И в телефоне у меня личная переписка, фотографии, я в облачное хранилище ничего не отправляла… Нет, ну правда, как же так?
– Я тебе уже все объяснил, – отрезала эта жаба в человеческом облике. – Отправляйся в бухгалтерию, пиши заявление. Оставь свой электронный адрес, все личные файлы с телефона компьютерщики перешлют тебе на почту.
Серые стены начали съезжаться. Я пыталась втянуть ртом воздух и не могла. Взгляд упирался в закрытые жалюзи. Рядом тусклой позолотой отсвечивала губернаторская подставка для карандашей, с которой кто-то за последние сутки стер всю пыль.
– Но вы же сказали… Вы же обещали… Савелий Яковлевич… Я вот и костюм для тракта надела… Мне же в понедельник в эфир!
Он показал мне рукой с зажатым в ней смартфоном в сторону двери.
– Никакого эфира у тебя не будет. В кадр я посажу Анжелику. Ты уволена. Разговор окончен.
С лацкана его темного пиджака слетел и тонко звякнул, упав на пол, значок председателя Союза журналистов Петербурга.
***
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
***
#раздавлена
Говорят, чем выше взлетишь, тем больнее падать. Мне было так больно, как будто меня сбросили с Эвереста. Следуя по коридору по направлению к ньюс-руму, я удивлялась, что вообще могу ходить. Голова раскалывалась от миллиона вопросов.
Савелия будто подменили! Уволить из-за какого-то ничем не примечательного поста! Про какой-то дурацкий, никому не интересный крем! Что за бред, что за несусветная чушь! Это ведь не ошибка в репортаже, я не говорила эту фразу по телевизору, это просто мое частное мнение.
И потом, в этом не было никакой логики. Савелий так восхищался прямым включением, в котором я конкретно опустила Раису Павловну, и так возмутился из-за ерундового поста, в котором я про нее даже не упоминала. В чем же истинная причина, почему он неожиданно вышвырнул меня за дверь?
Хлоп! Пшш-ш-ш-ш… Ура-а-а! По-здра-вля-ем! По-здра-вля-ем!
Я и не заметила, как зашла в ньюс-рум – где на меня обрушилась лавина праздничных звуков и восхитительных запахов. Меня встречали, как лидера гонки "Тур де Франс". Марианна щедрой рукой, украшенной очередным сказочным кольцом (на этот раз с сапфиром) разливала по пластиковым бокалам только что открытое шипящее шампанское. Три стола были освобождены от бумажно-компьютерного ига, сдвинуты вместе и нагружены разнообразной выпечкой: с яблоками, капустой, мясом, курагой. Перед моим мутным взором мелькнул особый пирог из дорогущей пекарни на Каменноостровском – с лососем и зеленью. Кто-то распечатал на принтере мою фотографию и прилепил на доску объявлений, подписав "Да! Алекса победила!" Мне хотелось крикнуть: "нет! Алекса проиграла! С огромным плеском села в самую гигантскую лужу на земле!"
По щекам потекли давно сдерживаемые слезы.
– Ребята… – всхлипнула я. – Ребята…
Марианна пару раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
– Господа, господа! Потише, пожалуйста! Я бы хотела сказать тост!
Гул немного затих, все повернулись к королеве редакции, которая среди неформально одетых сотрудников (один монтажер пришел в шортах и сандалиях на босу ногу, а всклокоченному сисадмину не мешало бы вымыть голову) в своем нежно-сиреневом шелковом приталенном пиджаке и широких брюках из той же ткани, ниспадающих складками на серебряные босоножки, выглядела заморским фламинго среди городских голубей.
– Алекса, ласточка моя! – начала Марианна с чувством. Я не знала, как ее остановить. Боялась, что если вымолвлю еще хоть слово, слезы перейдут в некрасивую истерику. – Я не могла удержаться, зная о том, что сегодня официально объявят о твоем назначении, и решила устроить тебе небольшой праздник! Конечно, еще нет и девяти утра, но, думаю, нам это не помешает поднять в твою честь бокал шампанского, правда, ребята? – Все одобрительно загудели. Когда это журналисты отказывались от выпивки в любое время суток? – Вижу, ты плачешь от счастья, не стесняйся, мы знаем, каким трудным оказался для тебя путь к нашей студии, но теперь – все позади!
– Что здесь происходит? – послышался голос Савелия за моей спиной. Повеяло земляникой. Чёрт, эти духи я ни с чем не спутаю, он притащил с собой Анжелику! Я не могла себя заставить повернуться, инстинктивно спрятав голову в плечи в ожидании удара. И он не замедлил последовать.
– Я же категорически запретил устраивать здесь пьянки! – повысил голос Савелий.
– Савелий Яковлевич, мы отмечаем повышение Алексы, мы так за нее рады, угощайтесь лучше пирожком с лососем, очень вкусно, – успокаивающе заговорила Марианна, по-матерински заботливо укладывая несколько кусков пирога на одноразовую тарелку и протягивая ему.
– Повышение? – удивился главный редактор. – Да поставьте вы эту тарелку на стол, Марианна! Я уволил Александру за неподобающее поведение.
В ньюс-руме повисла тишина. Я боялась поднять глаза.
– За какое-какое поведение? – поражённо переспросила Марианна.
– Неподобающее. Читали ее пост последний? Он дурно пахнет. Совсем как санкционный сыр.
Хм-м, с каких это пор Савелий поддерживает продуктовое эмбарго?..
Большинство сотрудников, будучи моими подписчиками в "Инстаграме", наверняка этот несчастный пост читали, и судя по напряженным лицам, сейчас мучительно вспоминали, о чем таком криминальном там шла речь. Некоторые как можно незаметнее полезли за своими телефонами.
Марианна, не любившая информационные технологии и не числившаяся среди моих фолловеров, подняла брови.
– И что в этом так называемом посте? Она призывает к государственному перевороту? Свержению Раисы?
– Почти! – воскликнул Савелий. Я непроизвольно дернулась и наконец посмотрела прямо на него. Из-за его плеча выглядывала довольная Анжелика. – И как хорошо, что я вовремя заметил! Сам-то я далек от этого "Инстаграма", но к счастью, один наш бдительный сотрудник прислал мне сообщение. И я удивлен, Марианна, что это были не вы – мой заместитель.
С этими словами он развернулся, подхватил тарелку с пирогами и важно удалился, оставив меня лицом к лицу с Анжеликой.
– Алекса, а тебя разве не ждут в бухгалтерии? – невинно осведомилась она, хлопая кукольными ресницами. – Ух ты, а что это тут у вас, пирожки? Ой, и налейте мне шампусика!
Спустя примерно час, покончив со всеми формальностями и со своей блестящей карьерой заодно, я сидела в родном авто, тупо уставившись на приборную панель. Впервые за долгие-долгие годы у меня не было никаких планов. Все мои планы – примерить дорогие эфирные костюмы, расслабиться в мягком вертящемся кресле в гримёрке, попробовать разные виды макияжа, и главное, зайти с высоко поднятой головой в студию – накрылись медным тазом.
