Фред Стюарт - Остров Эллис
«Какая красивая музыка», — думал он.
Яков, получивший культуру и образование в Городне, никогда не слышал прекрасной музыки «Веселой вдовы», которая с невероятным успехом обошла все столицы Европы. А какие роскошные наряды! Мир богатых, казалось, был такой близкий и в то же время такой недосягаемо далекий для эмигрантов, он блистал, подобно волшебным фонарикам на рождественской елке.
«Я могу писать музыку, такую же красивую, — Думал он. — И в один прекрасный день я напишу, когда-нибудь…»
На этой мысли он оборвал себя. Он не смел даже мечтать о первом классе. Тем не менее, эта мысль все возвращалась и возвращалась к нему.
Взгляды же Марко были обращены на сестер О'Доннелл. Он не мог оторвать от них глаз.
— Давай пойдем поговорим с ними, — предложил он Якову, потянув его за локоть.
Яков с трудом освободился от своих мечтаний:
— С кем?
— Да с этими двумя ирландскими девушками. Они самые красивые…
«Ты не должен говорить в конце слов звук «а», — возникло в его сознании.
— Они самые красивые женщины на этом пароходе, особенно блондинка.
Яков посмотрел на девушек, стоявших у противоположного борта парохода и тоже слушавших «Веселую вдову». Эта необыкновенно красивая музыка захватила всех пассажиров третьего класса. Все стояли и слушали.
«Власть музыки», — размышлял Яков.
Но его не надо было уговаривать подойти к сестрам О'Доннелл. И оба эмигранта, ни один из которых не брился с тех пор, как начался шторм, и чья одежда имела уже весьма потрепанный вид, стали прокладывать себе дорогу через толпу, направляясь к Бриджит и Джорджи.
— Добрый вечер, — начал Марко.
— Т-ш-ш-ш!
Бриджит взглядом дала понять, что это из-за музыки, и Марко стал ожидать. Когда оркестр перешел на фокстрот, он сделал новую попытку.
— Меня зовут Марко Санторелли, а это мой друг Яков Рубинштейн. Как дела?
Он приподнял свою видавшую виды шляпу, схватил руку Бриджит и сжал ее с такой силой, что обе девушки вместе рассмеялись.
— Что смешного? — спросил несколько задетый Марко.
— Ничего, — ответила Бриджит, еще громче разразившись смехом.
Марко обменялся с Яковом озадаченным взглядом.
— А как вас зовут? — негромко спросил Яков, теперь идя на приступ.
— Меня зовут Джорджина. И… — ею овладел еще больший приступ смеха.
— А я — Бриджит О'Доннелл.
Обеим сестрам, наконец, удалось справиться с неудержимой веселостью.
— Мы видели, как вы поднимались на борт парохода в Квинстауне, — сказал Марко. — Такие симпатичные ирландские леди. Очень красивые.
Бриджит опять рассмеялась, а Джорджи постаралась выглядеть серьезно. Эти два потенциальных ухажера, возможно, выглядели неважнецки в своей старой потрепанной одежде, но они несомненно были очень привлекательны. А итальянец! Мать Мария! Просто потрясающий!
Последовало неловкое молчание. Марко снова посмотрел наверх, как развлекались в первом классе, где некоторые пассажиры танцевали, а затем опустил глаза на Джорджи:
— Моя хорошая знакомая, леди Чартериз, известная актриса, говорит, что этот танец называется ту-степ. Вы умеете танцевать ту-степ?
— А вы знакомы с мисс Чартериз? — с недоверием переспросила Бриджит.
Марко с важным видом кивнул.
— Мы — большие друзья. Она давала мне уроки английского, — сказал он.
Девушки обменялись взглядами, как бы говорившими: «Ну, она не слишком хорошо выполнила свою работу».
— А откуда вы знаете мисс Чартериз?
Тут важности у Марка поубавилось.
— Я был садовником у нее, — сказал он и без паузы продолжил: — Потанцуем, а?
— Но я не знаю, как… — начала Джорджи.
— И я не знаю, — прервал ее Марко и, схватив за руку, начал танцевать. — Мы научимся. Очень быстро!
Он начал кружить ее по всей палубе. Другие пассажиры расступились, удивленные, если не ошеломленные тем, что у кого-то в третьем классе могут быть такие крепкие нервы, и они могут вести себя подобно пассажирам первого класса. Яков, пораженный полным отсутствием у Марка стеснительности, наблюдал, как неловко танцевали эти двое. Джорджи несколько раз взвизгнула, когда Марко наступал ей на ногу, а Марко наигранно повторял:
— Извините! Извините!
Все было очень забавно, но при этом и здорово! Яков повернулся к Бриджит, решив, что, если он продемонстрирует ей и свое знание французского, то это возвысит его в ее глазах.
— Voulez-vous danser?[12] — спросил он, неловко ей поклонившись.
Бриджит опять засмеялась.
— Почему бы и нет? — радостно откликнулась она, и они пошли кружиться по палубе в веселом самодеятельном ту-степе.
Природное чувство ритма и музыкальность Якова помогли ему быстро освоиться с танцевальными па.
Том Беничек наблюдал за ними. Но тут он повернулся к пышнотелой девушке из Литвы и ткнул пальцем сначала в нее, потом в себя. Девушка вспыхнула, вопросительно взглянула на свою стоявшую рядом с ней огромную мамашу, и очень решительно кивнула головой, Том схватил девушку за руку и увлек ее на стихийно возникшую танцплощадку, где он тоже начал кружить ее, не обращая внимания на неодобрительные возгласы ее матери. Постепенно другие эмигранты тоже стали присоединяться к ним. Победив на какое-то время свой страх, несчастные европейцы превратили кормовую палубу в Воксхолл Гарденс и забыли свои волнения вместе с возвращением присущего им в обычных условиях хорошего настроения.
Кое-кто из пассажиров первого класса, увидев от души танцующих внизу, вышел на прогулочную палубу понаблюдать за ними.
— Уверена, что они пытаются танцевать ту-степ, — воскликнула дородная хозяйка гостиницы с Пятой авеню, которая возвращалась с распродажи антиквариата в Центральной Европе. — Какие великолепные выкрутасы!
— А я удивлена, что они вообще могут что-нибудь танцевать кроме польки, — сказала принцесса фон Гогенлоэ, ехавшая из Берлина домой к своему могущественному отцу в Питсбург.
Эмигранты продолжали танцевать.
— У вас есть друзья в Америке? — спросил Яков свою партнершу.
— Вы слишком крепко меня обнимаете, — ответила Бриджит, показав язык принцессе фон Гогенлоэ, которую это ужасно шокировало.
— Извините.
— Нас встретит наш дядя Кейзи. У него свое дело, связанное с грузовым транспортом, в Бруклине.
— А где это — Бруклин?
— Не знаю. Где-то в Нью-Йорке.
— А что значит «грузовой транспорт»?
— Ну, грузовики, так это называется в Штатах.
