Джеки Браун - Всё позволено
Джейк опустил голову. Он хотел гораздо большего, чем просто поцелуй. В результате он едва коснулся губами ее лба.
Кару, казалось, это не оскорбило. Она улыбнулась:
— Когда-нибудь ты будешь хорошим отцом. — И будто всадила ему пулю в сердце.
Отшатнувшись назад, он судорожно сглотнул комок в горле.
— Джейк?
Он не ответил ей. Не мог. И поэтому молча ушел.
Кара долго стояла на месте, обхватив себя руками, и ждала, пока сердце перестанет судорожно биться. Она объяснила свою дрожь холодом, хотя в комнате было тепло: в камине весело трещал огонь. Неожиданная боль, возникшая глубоко внутри, беспокоила ее. Кара не должна была чувствовать ее. И Джейк, вероятно, испытывал то же самое, судя по тому, как быстро он покинул комнату.
Она приготовила постель и судорожно вздохнула. Она могла поклясться, что от простыней исходит запах Джейка. Он окутывал ее, как тепло огня. Хорошо, что она уедет сразу же, как только дороги будут расчищены. Да, Джейк хороший человек. За угрюмой внешностью скрывался мужчина, который делал то, что было нужно делать. Он не перекладывал работу на других. Он засучивал рукава и делал все сам.
Но даже хорошие мужчины могут причинить неприятность, особенно когда они появляются в неподходящее время. Точно так же плохие мужчины могут казаться хорошими, когда женщина ослеплена горем.
Слова Трумэна, сказанные в телефонном разговоре неделю назад, преследовали ее:
— Ты принадлежишь мне, Каролин. Ты нуждаешься во мне.
— Я ни в ком не нуждаюсь! — возразила она.
— Нет, милая. Ты слишком хрупкая, чтобы жить своей жизнью, а тем более растить нашего сына.
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Кара.
Она думала, что избавилась от его манипуляций. Думала, что будет жить вдвоем с сыном и сможет обеспечить ему счастливую жизнь.
Оказалось, что она ошибалась.
— Я не позволю, чтобы моего сына растила убитая горем одинокая мать. Моя дорогая, ты не способна ясно мыслить! Ты должна вернуться ко мне на Пасху, и мы снова будем жить как муж и жена. Здесь никто не знает — кроме моей матери, конечно, — что ты пыталась уйти от меня.
— Где же, подумают люди, были все это время мы с Кэботом? — недоверчиво спросила Кара.
— Жили в нашем доме в Белизе. Ты не могла вынести здешней долгой и холодной зимы.
— А если я не вернусь?
— Тогда, конечно, я подам в суд, чтобы забрать у тебя ребенка. С тобой не все в порядке, Каролин. Конечно, ты понимаешь это. И я не могу допустить, чтобы мой сын рос с неуравновешенной матерью.
— Что… что ты говоришь?!
— Мать согласилась со мной. Она считает, что тебя нельзя допускать к ребенку без представителя опекунского совета до решения суда.
Сердце Кары похолодело. Венделлы обладали деньгами и связями, а у нее не было ничего…
Сегодня вечером в связи с непогодой Трумэн согласился дать ей неделю отсрочки. Но не более.
— Мне, конечно, очень неприятно делать это, Каролин. И ты должна об этом знать. Но адвокаты уже подготовили документы, и они будут пущены в ход, если ты не вернешься к концу недели. Помни о том, что я делаю это ради тебя и ради нашего сына.
— Я сделаю все, что в моих силах! — стала умолять его Кара.
— Да, конечно, и мы скоро увидимся. Я знаю, что ты все сделаешь правильно, — закончил он.
Что значит «правильно»? Ничто в ее жизни не было «правильным», в том числе — это неожиданное чувство, которое вдруг возникло у нее к Джейку Маккейбу.
Закутавшись в халат, Кара забралась в постель. Она натянула одеяло до подбородка, изо всех сил стараясь отогнать от себя мысли о Джейке, лежащем в этой же самой кровати прошлой ночью.
Через три часа огонь в камине снова потух, и в топке мерцали лишь угольки. Запах Джейка, исходящий от подушки, будоражил и манил ее, и Кара лежала в постели без сна, с широко открытыми глазами.
Глава 5
Джейк тихо пробирался наверх. Он осторожно переступил через ступеньку, которая, он знал, скрипела очень громко. Ему нужно было лишь зайти в свою комнату, взять брюки от тренировочного костюма и зубную щетку из ванной. Затем он вернется вниз, где мать соорудила ему постель на диване — из овечьей шкуры и пары старых стеганых одеял.
Остальные члены семьи Маккейб улеглись через час после того, как Бонни и Дин наполнили подарками пасхальные корзинки для детей. Джейк смотрел, как его брат и невестка с фонариками в руках ищут место, где спрятать корзинки, и при этом сами радуются, как дети.
Он смотрел на блуждающие огоньки и прислушивался к легкой болтовне супругов. Джейк никогда не завидовал своему брату — до сих пор. У Дина были любящая жена и дети, которых он обожал и которые обожали его. Его брат — счастливый человек.
Джейк даже не мечтал об этом. Работа полицейского не способствовала укреплению семейных отношений. Он видел, как рушатся браки многих парней из его отделения, от стресса, внеурочных дежурств и вечной неопределенности. Он не хотел сам испытать такое. Решение не заводить семью было твердым, пока Джейк не встретил Миранду. Она заставила его поверить в счастливое будущее. Она заставила его поверить в то, что у него может быть такая же семья, в которой он вырос. Такая же семья, которая была сейчас у Дина…
Проходя мимо комнаты, где спали родители, Джейк услышал громкий храп отца. Его родители — хорошие люди, глубоко преданные своей семье. Они защищали его самоотверженно, без всяких оговорок. И когда Джейк увидел, что за ними стали охотиться журналисты, он был в ярости. Он видел, как мать выходила из Женского клуба Буффало и на нее со всех сторон набросились папарацци с фотокамерами.
Но окончательно добило Джейка предательство жены. Она дала эксклюзивное интервью одной местной газете, где подробно рассказала о его мерзкой натуре. Миранда поведала о том, как он приходил домой после смены и запирался в мастерской, чтобы предаться своему гнусному ритуальному действию.
— Я никогда по-настоящему не знала его, — заявила она в конце.
Возможно, она была права. А он, в свою очередь, просто не знал Миранду — женщину, которая предала его. Женщину, у которой, как Джейк выяснил позже, был любовник. Женщину, которая решила избавиться от их нерожденного ребенка.
На следующий день Бонни была остановлена возле танцевальной студии, которую посещала Джилл, теми же телевизионщиками, жаждущими найти еще больше грязных подробностей.
— Ты боишься своего дядю? — спросил репортер Джилл, пытавшуюся спрягаться за мать. Когда Бонни попыталась пройти мимо него, он задал другой вопрос: — Вы не замечали признаков того, что этот мужчина не годится для работы в полиции? Не догадывались, что в результате могут погибнуть невинные люди?
