Джоанна Лэнгтон - Счастье обретения
Анхел лежал теперь на спине, раскинувшись на одеяле и прикрытый до пояса простыней. Лучи предзакатного солнца пронизывали тонкие оконные занавески и мягко освещали красивое лицо Анхела, волевой подбородок, четко очерченный рот, густые завитки темных волос на груди.
Затаив дыхание, Эмилия осторожно забралась на свободное место у стены, опасаясь задеть мужа и разбудить. Склонившись над ним, она смотрела, как равномерно поднимается и опускается его грудь, дыхание было почти не слышно. Но даже во сне от него исходила странная притягательная сила, которую она ощущала всем своим существом. Эмилия дотронулась до его предплечья, и Анхел пошевелился. Она почувствовала, как мышцы напряглись под ее пальцами. Ей вдруг захотелось отдернуть руку, но желание выразить наконец свою любовь оказалось сильнее. Она прижалась губами к его плоскому животу, потом провела кончиком языка по его коже, отчего дрожь пробежала по ее телу, напряглись груди и набухли соски. От него исходил невероятно манящий запах, по которому она тосковала в его отсутствие. Положив ладонь на его бедро, Эмилия начала медленно сдвигать вниз простыню. Что-то проворчав спросонья, Анхел потянулся к ней и, запустив пальцы в ее распущенные волосы, прижал к себе. Эмилия ахнуть не успела, как он прильнул к ее губам в долгом и жадном поцелуе, от которого она мгновенно оказалась во власти желания. Он поднял ее на себя, пальцами помогая их полному сближению. Эмилия вздрогнула от боли и не сдержала короткого стона. Анхел почти мгновенно замер. Схватив ее за предплечья, он снял ее с себя и растерянно уставился на нее темными как ночь глазами.
— Эмилия?!
Для нее время остановилось, но, несмотря на абсурдность ситуации, Эмилия мысленно отметила, что Анхел откликнулся на ее ласки, пока окончательно не проснулся. Заметив, с каким выражением он разглядывает ее сексуальное белье, она впала в оцепенение. Анхел зажмурился, потом распахнул глаза и снова уставился на нее.
— Бог мой! Во что это ты, черт возьми, играешь?
Забираясь к нему в кровать, Эмилия представляла всю эту сцену по-другому, надеясь, что проснувшийся Анхел просто молча прижмет ее к себе. Вместо этого он отпрянул от нее в совершеннейшем потрясении и задает ей самый идиотский вопрос из всех, какие когда-либо ей задавал.
— А почему ты так вырядилась? Недоумение Анхела возросло, когда он увидел, что она в туфлях на высоких каблуках.
— Я… я не знаю, что ты хочешь услышать от меня…
Язык ее беспомощно заплетался, и Анхел строго сдвинул брови.
— Ты выпила? — грозно спросил он.
— Ну, э-э… чуточку…
— Так, — протянул Анхел, глядя на ее испуганно-виноватое лицо. — Чтобы забраться ко мне в постель, тебе понадобилась бутылка?
— Да… то есть нет!
Гнев Анхела окончательно смутил и расстроил Эмилию.
— Ты так надралась, что залезла в постель, не сняв туфель. Я оставил дома застенчивую жену-пуританку, а нахожу женщину, которая залезает на меня, как первоклассная проститутка!
Ошарашенная таким зарядом гневного презрения, растерявшись от такого поворота ситуации, Эмилия задом стала сползать с кровати, бормоча в отчаянии:
— Нет… нет, на самом деле все не так…
— Кто он? — Вопрос прозвучал как выстрел. Анхел ухватил ее запястье цепкими как клещи руками, — Имя этого мерзавца! Который совершил с тобой такое превращение, пока меня не было! Имею я право знать, кто спит с моей женой, когда меня нет дома?
Он был похож в этот момент на злобного пирата, волосы всклокочены, лицо исказилось от ярости. Румянец глубокого смущения на лице Эмилии сменился бледностью насмерть перепуганного человека. Атмосфера накалялась. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Эмилия молчала, но нервы ее были на пределе. Наконец он выпустил ее руку. Она сползла с кровати, схватила с кресла халат и дрожащими руками натянула на себя. Неужели она похожа на проститутку, пусть и первоклассную? Чувства униженности, стыда, разочарования сплелись в тошнотворный клубок в ее желудке. Просто она не нужна ему! Почему она вдруг решила, что через столько лет у нее получится то, чего не получалось раньше? Поздно меняться, слишком поздно. Теперь по собственной глупости она наяву переживает ночной кошмар. Да еще это обвинение, будто она спала с другим…
— Думаю, это Майкл… — выкрикнул неожиданно Анхел и сжал кулаки. — Змееныш, смазливое ничтожество! Стало быть, он все-таки дождался своего часа!
Эмилия застыла на секунду, затем метнулась к выходу и, влетев в ванную комнату, заперлась на щеколду. Последние слова Анхела вызвали в ней панику. Едва дыша, она попыталась собраться с мыслями. Неужели Анхелу все известно'7 Иначе почему он назвал Майкла? Значит, всему виною та ложь, которую смаковали в светской хронике несколько месяцев спустя после исчезновения Анхела. Значит, ему рассказали, иначе почему такая мысль могла прийти ему в голову?
Эмилия услышала, как Анхел подергал ручку, потом постучал в дверь.
— Открой, Эмилия, я уже успокоился, и нам надо поговорить.
Эмилия отступила от двери. Она никогда не выйдет отсюда, она состарится и поседеет здесь. Она никого и ничего не хочет. Она не желает ни думать, ни говорить, ни видеть. Сбросив халат, Эмилия содрала с себя лиловые тряпки и сунула их в бак с грязным бельем, содрогаясь от омерзения. Потом скинула туфли и снова закуталась в халат. На лице ее застыла маска отчаяния. Все у нее с Анхелом получается не так как надо, просто какой-то ужас!
— Эмилия, я дверь выломаю, если ты не откроешь.
На это он не пойдет, успокоила себя Эмилия, с его-то холодным высокомерием. Лицо потеряет. Правда, бросая ей обвинение, он не выглядел холодным и высокомерным.
— Все равно ты бросаешь меня! Зачем мне эти разговоры? Я не выйду отсюда! — Она вдруг разрыдалась от горького чувства ожидавшего ее одиночества.
Дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену. От удивления Эмилия перестала рыдать и стояла с открытым ртом, побледнев при виде Анхела. В джинсах и голый до пояса, лицо заросло щетиной, черные волосы торчат во все стороны, глаза сверкают — короче, вид устрашающий.
— Расслабься… — попросил он, явно желая ее успокоить.
Эмилия не могла расслабиться. От потрясения, вызванного необычностью его поведения, Эмилия лишилась дара речи.
Анхел шагнул к ней, обнял за плечи и привлек к себе. Сердце его билось так же часто, как и у нее. Он повел ее в гостиную. Ноги у нее подкашивались от слабости и были словно ватные, она дрожала как осиновый лист.
— Почему ты обвинила меня, будто я тебя бросаю? — с легким укором спросил Анхел. Похоже, он не принял всерьез ее обвинение. — Почему бы тебе не полететь со мной в Нью — Йорк? Всего-то на несколько дней. Как только я разберусь с неотложными делами, мы улетим в Испанию.
