Ирина Сафина - Чужой крест
Лиза паспорт взяла.
— Билеты курьер привезет?
— Обещали где-то через час. Кстати! Чуть не забыла самое главное! — Виктория расстегнула блузку, сняла с шеи нательный крест и отдала его Лизе. — Возьми, это твоя визитная карточка. Крест золотой, с драгоценными камнями, антикварный. Мне его дядя Семен подарил на совершеннолетие. Можно сказать, что это его предсмертный подарок, через месяц дядя умер.
— Дядя Семен это муж тетушки? — на всякий случай уточнила Лиза.
— Молодчина! — похвалила ее Виктория. — Запомнила! Надень крест, я с ним никогда не расставалась, об этом все знают. Увидят крест, сразу сомневаться перестанут, решат, что ты — это я.
— Может, не надо…
— Надо!
Лиза с осторожностью приняла из рук Виктории драгоценность. Не очень большой, но ощутимый по весу крест был усыпан мелкими драгоценными камнями. Лиза камни любила. Ей даже удалось скопить деньги на хороший гарнитур — сережки и кольцо с изумрудами и бриллиантами. Она отдала за гарнитур почти сорок тысяч рублей и надевала его только по праздникам. А вот маленькие сережки с крохотными бриллиантиками носила постоянно и копила деньги на хороший гарнитур с сапфирами. Так что, Лиза камни любила, часто заглядывала на интернетовские странички заводов изготовителей, любовалась украшениями и считала, что уже может в них разбираться.
Крест с россыпью бриллиантов, рубинов и сапфиров был выше всяких похвал. У Лизы захватило дух. Несмело, с благоговейным трепетом она накинула на шею цепочку и застегнула замок.
— Где у тебя зеркало?
— Да вон же, — хихикнула Виктория, — целая зеркальная стена!
Лиза смутилась. Действительно, что-то она совсем растерялась при виде драгоценности! Сбоку от широкой двуспальной кровати — встроенный шкаф купе с полностью зеркальными дверцами. Лиза подошла и с восхищением затаила дыхание — так изысканно смотрелся крест на ее груди.
— Сними это немедленно! — раздался грубый Катькин окрик за ее спиной.
Увлеченная созерцанием себя, Лиза не заметила, как Катька с Гленом вошли в спальню.
— Почему? — возмутилась Лиза.
— Это я дала, — пояснила Виктория. — Это мой крест, я ношу его постоянно. Если он будет на Лизе никто даже не усомниться, что она — это я.
— Потому и сними! — настаивала Катька и протянула к Лизе руку. — Отдай немедленно!
— Кать, что за муха тебя укусила?
— Ты что, дура совсем? Не понимаешь?
— Катя, прекрати! Не сниму, так надо.
— Вы точно с ума посходили. Одно дело назваться чужим именем, подменить подругу, если вы так схожи, но другое — надеть чужой крест!
Виктория разозлилась:
— Да что в этом такого? Что ты разоралась!
— Я по делу разоралась, — парировала Катька. — Надев чужой крест — принимаешь чужую судьбу! Если она, — Катька показала пальцем на Лизу, — станет его носить, она твою судьбу заберет. Насовсем!
— Глупости какие-то…
— Ничего не глупости! Это всем известно.
— Предрассудки!
— Может, правда, обойдемся без креста, — встрял в разговор Глен.
Виктория фыркнула.
— Да ну вас к черту! Лизка, крест не снимай! Мне уверенность нужна, что тебя за эти четыре дня не выгонят — раз, а во-вторых, если приедешь без креста, тетушка обязательно спросит, где он. Скажешь, что потеряла или дома забыла — обидится.
— Но ведь не обязательно его на шею вешать! — упорствовала Катька. — Пусть в сумке привезет.
— Нет, — настаивала Виктория. — Я так никогда не делала. Это… это особый подарок, для меня он много значит. Не спрашивайте почему, не расскажу. Просто на словах поверьте, что я никогда не снимала этот крест, это — воспоминание о… Неважно о чем! Это мой крест, который я несу! Тяжкий крест…
— Вот! — вставила свои пять копеек Катька, обращаясь к Лизе. — Слышала? Тяжкий крест! Ты хочешь нести его вместо Вики?
Лиза разозлилась:
— Хватит нести чушь! Поехали домой, мне нужно вещи собрать.
— Нет-нет-нет! — Виктория подскочила с кровати. — Никаких домашних тряпок! Всю одежду возьмешь у меня. Ты должна быть в моих вещах!
Судя по Катькиному виду, она собиралась еще что-то говорить, настаивать, но зазвонил ее телефон. Пал Петрович уже волновался и ждал жену домой. Нехотя, Катька распрощалась с Лизой, еще раз напомнила ей, что надев чужой крест, она сделала большую глупость, и ушла. Следом засобирался Глен, и Лиза с Викторией вскоре остались вдвоем, собирать сумки и готовиться к отъезду.
Во второй половине того же дня Сидоров докладывал шефу о результатах слежки за Викторией.
— Слав, тут какая-то фигня получилась.
— Что именно?
— Пока точно сказать не могу, ребята еще проверяют, но суть в следующем, — Сидоров достал из тонкой черной пластиковой папки лист бумаги с распечатанным на нем текстом и стал читать вслух: — Вчера в 16–32 Виктория приехала домой. Ребята сидели в машине у подъезда и вели наблюдение. Вот фото Виктории.
Вячеслав Громов взял фото, скользнул по нему взглядом и отложил на стол.
— Что дальше?
— Дальше, по утверждению моих ребят, Виктория из подъезда не выходила. В 17–18 у дома припарковалась машина, ауди, гос. номер московский — К276ЕХ. Из машины вышли две девушки и направились к подъезду. Одна из девушек нам не знакома, а другая — это сама Виктория. Взгляни на фото.
Громов взял фотографию, посмотрел, положил ее на стол рядом с первой.
— Ну и что? Прошляпили твои ребята, не заметили, как Виктория вышла. Заметили только ее второе возвращение.
Сидоров улыбнулся.
— Слушай дальше. Мои ребята тоже вначале так подумали и пошли к консьержу. Дедок хоть и в возрасте, но бывший вояка, еще в здравом уме и трезвой памяти. Мы ему денежку приплачиваем за помощь и молчание, и дедок с нами сотрудничает. Так вот, он сказал, что тоже очень удивился повторному возвращению Виктории. Он не помнит, чтобы она выходила!
— Не исключено, что дед задремал и не заметил. Поехали дальше.
— Поехали. В 17–39 к Виктории приехал Григорий Приходько, тот, который Глен.
— Понял, Гришка, — Вячеслав нахмурился. Даже воспоминание о дружбе его жены с геем раздражало.
— А теперь давай считать. Виктория плюс незнакомая девушка, с которой она вернулась домой во второй раз, плюс Гришка — это три человека, так?
— Так.
— А вот и нет! В реальности, в квартире Виктории до утра находилось четыре человека. Утром, в 8-15 вышла незнакомая девушка и уехала на ауди, следом в 8-21 ушел Глен, а около двух часов дня, в 13–44, если быть точным, из подъезда вышла Виктория и… еще одна Виктория.
— Не понял, — Громов уставился на Сидорова.
