Отпускай (СИ) - Сурмина Ольга

— Ну вообще зал работает до восьми вечера. А так. — Выражение лица врача изменилось. Через стол он наклонился к девушке. Сверкнули стекла очков, застыла привычная улыбка. Однако, его глаза не смеялись. И взгляд становился каким-то тяжелым, странным. Пристальным. — Насколько хватит вашей силы воли, Эмма. Четкого времени нет. Вы можете проводить со мной столько времени, сколько захотите. Почему бы и нет.

— Понятно. — Она внимательно посмотрела мужчине в лицо. — Её намного хватит, доктор Даглас. Дома мне делать нечего. — Руки сжимались сами собой.

— Ну вот и славно. — Врач вновь стал дружелюбным и милым, в тот же момент. — Запишу вас завтра… на полдень, чтобы успели сдать анализы. Можете приходить раньше, или позже, время просто ради маркера. Думаю, мы… подружимся с вами. — Глаза вновь странно блеснули, но тут же скрылись за бликами стекол очков. — Обязательно подружимся.

* * *

Он скидывал халат, и вешал его на небольшой крючок у входа. Разминал усталые плечи и как-то странно, тяжело улыбался. Иногда эта улыбка сходила с лица, и уступала место сухому, жуткому, слегка высокомерному выражению лица. У него было скользящее мнение о других. Этого мнения, в каком-то роде… не было вовсе.

Без стука скрипнула дверь, и тут же открылась. Во мрачный кабинет физиотерапевта вошел врач с тяжелым, напряженным взглядом. Он был ниже своего коллеги примерно на пол головы, и, казалось, из-за этого избегал смотреть тому в лицо.

— Доктор Даглас, куклы. Сегодня подвезли новых кукол. Вы остаетесь?

— Серьезно?! Так быстро? — Майрон оживился. Схватил с крючка халат, и тут же начал натягивать его на себя, назад. — Это же превосходно. Я почти настроился на то, что у меня будет бесполезный вечер. Спасибо за такие новости. — Он как-то странно, жутко улыбнулся, и во тьме блеснули стекла очков.

— Только уберите за собой. — Коллега недовольно скрипнул зубами.

— Ладно. — Улыбка не сходила с лица, пока мужчина натягивал на руки толстые латексные перчатки. — Я постараюсь не мусорить. Спасибо.

— Тогда… приятной вам ночи. — Врач слегка сконфузился, и даже чуть скривился. Он бы явно не счел ночь за таким времяпровождением приятной, но все равно это сказал. С жутким физиотерапевтом, почему-то, очень хотелось навести мосты. Может даже… построить приятельские отношения.

— Да-да, и вам. До завтра.

Лезвия сломленных чувств

— Скажи, ты теперь нарочно будешь создавать мне проблемы, да? — Нейт раздраженно развязывал галстук у крупного зеркала в коридоре. — Вечер, а тебя нет. Я хотел идти искать, даже не стал раздеваться. Думал, не случилось ли чего. Нельзя было оставить записку? Или зарядить вовремя телефон, чтобы он не садился в неподходящий момент? — Рычал мужчина, таращась в темноте на бледный худой силуэт. — Ты обедала? Ужинала? Твою мать, я готовлю еду, чтобы выбрасывать, или что? Имей уважение её съедать, раз я взялся тебе готовить.

— Не готовь в ближайшее время. У меня нет аппетита. А если, вдруг, появится, я сделаю себе бутерброд, или куплю булочку с мясом. — Эмма сдвинула брови, и отступила на шаг назад. Снова этот тон, который она не узнавала. Тон человека… который не любил её даже близко. Просто теперь ему не было смысла скрывать это.

— Хочешь посадить себе желудок? — Нейт хотел съязвить, но взял себя в руки.

— Ты и так хотел снять мне квартиру. Значит, я в любом случае буду есть там, что придется. Зачем тогда сейчас ныть об этом? — Фастер сжала кулаки и опустила голову. — Или ты намерен варить супы, и таскать мне их туда?

— Может быть. — Процедил Штайнер. — Ты еще не на съемной квартире. Будь добра уважать мой труд, раз я взялся что-то для тебя делать.

— Так не берись. — Тихо ответила Эмма. — Мне ничего не нужно.

— Так. — Молодой человек стиснул зубы, и со злобой сорвал с шеи галстук. — Хватит строить из себя неизвестно кого. Еще успеешь пожить одна и посидеть на бутербродах, не волнуйся. А пока — уважай мой гребаный труд. Ничего не можешь сама — уважай чужой. А если так уж хочется истерить, то как-нибудь по-другому, чтобы я не переводил продукты. — Он резко повернулся, схватил сожительницу за талию, и потащил к лестнице.

— Нейт, ты совсем съехал?! Пусти!! — Эмма схватилась ладонями за прохладную, стальную руку, и попыталась её от себя отодрать. Снова начинали намокать ресницы. — Что хоть ты делаешь?!

— Поднимаю тебя наверх. — Сквозь зубы прошипел тот. — Или что, будешь спать внизу?

— Я не собиралась сейчас идти наверх!! — Закричала Фастер, и мужчина тут же её отпустил. На ватных ногах девушка зашаталась, и чуть было не упала на колени, однако тот схватил её за сарафан и удержал стоя. Послышался звук рвущейся ткани.

— Я не буду вечность тут стоять, и ждать, пока ты созреешь подняться. — Со злобой продолжал шептать он.

— Не надо надо мной стоять. — Голос дрожал. Она попятилась. — Не надо. Не надо меня хватать. Иди, куда тебе нужно. — Эмма изо всех сил сжала зубы, чтобы не разрыдаться, но слезы все равно капали с ресниц. Ей казалось, в темноте их нет было видно.

— Ладно. — Штайнер выдохнул. — Надумаешь подняться — позвони.

Он медленно развернулся, и пошел наверх. Как только его темный силуэт скрылся из виду, Фастер схватилась за лицо и, все же, разрыдалась. Снова. Она не позвонит ему. Не позвонит, даже если придется ночевать на узком диване в гостиной без постельного белья и ночной сорочки. Не позвонит ни при каких обстоятельствах. Ни за что.

Даже если бы вместо дивана там был бетонный пол.

Ни за что.

Нейт тяжело дышал. Сжимал ладони в кулаки, и с досадой смотрел в пол. А куда пропала… с утра, и до самого вечера, так и не сказала. Ладно. и так, очевидно, перегнул. Почему? Разве вообще стоило с ней… так?

Он рывком открыл дверь, и зашел в спальню. От неожиданности Белита вздрогнула, выронила пилочку для ногтей, затем медленно подняла брови.

— Ну и что там? Нашлась?

— Нашлась. — Сухо ответил Штайнер. — Не знаю, где она была, разговор у нас не задался.

— Ну… — Как только мужчина сел на постель, девушка потянулась, подалась ближе, и в одно мгновение оказалась рядом с ним. — Не задался и не задался, не трать нервы. Пусть где хочет, там и гуляет. Пришла сама? Вот и прекрасно. Если что-то пойдет не так, позвонит…

— У нее телефон сел. — Нейт выдохнул. — Раздражает такая неопрятность. Такой… пофигизм. Можно же было просто провод в розетку воткнуть, чтоб за тебя не волновались. В конце концов не здорова…

— Ну безответственная она, что теперь. — Тонкая рука скользнула по спине мужчины, и спустилась вниз. — Теперь ты не один с ней. И теперь тебе есть с кем… снимать напряжение. У тебя появился личный антидепрессант. — Кин игриво склонила голову. — Все хорошо, что хорошо кончается. Хочешь… расслабиться?

— На самом деле хочу. — Молодой человек сузил глаза и усмехнулся. — Хочу.

* * *

На улице завывал ветер, хотя дождя не наблюдалось. Отрывал листья от черных крон, и уносил их в ночь. Гонял по летним улицам, где теперь ничего не осталось от праздника. Словно праздника… вообще не было. Словно никогда не предполагалось.

Мерно звякали стрелки настенных часов. Обычно их не было слышно, но, когда комнату охватывала тишина, они начинали издавать звуки. Голос часов раздается только в тот момент, пока молчат все остальные. Раздается в самую последнюю очередь. Оттого он ассоциировался с тяжелым ожиданием. Чем-то мерзким, тягучим. С минутами, когда сказать больше нечего, а сказать что-то надо. Хотелось.

— Не звонит. — Тихо сказал Нейтан, глядя на телефон, что лежал на прикроватной тумбе. Он сидел на постели, и с каким-то странным выражением гипнотизировал мобильник, словно тот должен был с ним поздороваться, и пожелать спокойной ночи. — Я… наверно сам спущусь.

— Раз так, она хочет побыть одна. — Белита закатила глаза. — Хватит об этом думать, в конце концов… надо будет — позвонит.