Степень сравнения (СИ) - Бран Адерин

Марат не отказал себе в удовольствии купить балык экмек, [4]который делали прямо на берегу из свежевыловленной с Галатского моста рыбы. Он любил турецкую кухню. Впрочем, он любил поесть вообще и честно сознавался, что путь к его сердцу, в том числе, лежит через его вкусовые сосочки.

Насытившись, Марат решил остановиться в каком-нибудь небольшом кафе и выпить знаменитый турецкий кофе. Такая возможность предоставилась ему, когда он свернул с оживлённой Рагып Гюмюшпала на улицу Кыбле Чешме.

На это небольшой улице он с ходу нашел целых два кафе, находящихся рядом, и оба были готовы предложить ему лучший кофе в Стамбуле, как уверяли надписи на их витринах. Но выбрал Марат то, что поменьше, по одной простой причине: та самая девчонка, которую он заметил в парке Гюльхане, только что вошла в это крохотное кафе, взмахнув своими волосами, будто заманивая Марата. И он пошёл.

Марат понятия не имел, каким образом он её узнал. Также он не мог объяснить, на кой чёрт он вообще пошёл за ней. Тем не менее, ноги понесли его сами. Команда мозга прошла к мышцам, минуя его сознание. Когда Марат толкнул дверь кафешки, девушка стояла около прилавка и разговаривала с продавцом.

— İki gözleme ve iki simit, lütfen. [5]

Голос у девушки был на редкость певучий, что придавало турецкому языку в её устах особую прелесть. Марат наконец смог рассмотреть её лицо. Миловидная мордашка с широко по-детски распахнутыми карими глазами и очень пухлыми губами, которые придавали ей несколько капризный вид. Довершали образ гигантские круглые, как у кота Базилио, очки в толстой оправе, что делали её глаза ещё больше.

Девушка подняла взгляд и коротко посмотрела на Марата безо всякого интереса. В её взгляде всё ещё плескалась раздражение. Пока продавец кафешки суетился у плиты, обжаривая гёзлеме для девушки, Марат подошел ближе и зачем-то выпалил:

— Сегодня ужин в дорогом ресторане отменился?

— Это Вы мне? — хмуро спросила девушка.

— Конечно, Вам, — ответил Марат.

— О чем Вы? — переспросила девушка.

— О том, что такие красавицы редко обедают бубликами, — ухмыльнулся Марат.

Девушка, наконец, посмотрела на него прямо.

— Я Вас не понимаю, — несколько грубо ответила она.

— Хотите, я угощу Вас? — вдруг спросил Марат.

— Что?

Брови девушки сошлись над переносицей. Она недоуменно наклонила голову.

— Хотите, я сейчас угощу Вас? — с расстановкой произнес Марат. — Вы выберете ресторан по своему вкусу, а я угощу Вас ужином.

— Благодарю. Я справлюсь бубликами, — буркнула девушка и отвернулась к продавцу.

Тот бросил на Марата подозрительный неприязненный взгляд.

— Да бросьте, — продолжил Марат. — Неужели для вас это столь непривычно?

— Что непривычно? Соглашаться уйти с незнакомцем? Вы об этом? — девушка чуть агрессивно повернулась к нему, что в сочетании с её не очень высоким ростом и хрупкостью смотрелось довольно комично.

— Я имел в виду ужины в ресторане, но и такая интерпретация пойдёт, — кивнул Марат.

Он понятия не имел, что тянуло его за язык. Он чувствовал, что перегибает палку. В глубине души он понимал, что эта девушка не виновата в том, что сотворила Гюльшат. Она не виновата в проблемах Марата. Тем не менее, красота незнакомки зацепила его и запустила какой-то паршивый процесс в его голове.

У них было что-то общее с Гюльшат. Невысокий рост, милая внешность, длинные черные волосы, некое изящество. Марат не мог остановить себя. Девушка начала надуваться, как рассерженный индюк. Марат ждал, внутренне готовясь к битве. Наконец её прорвало.

— Я не знаю, кем Вы себя возомнили, и я не знаю, где, Вы думаете, Вы находитесь, но приставать к женщине здесь с подобными предложениями — это верх неблагоразумия! То, что я не ношу платок, так это — моё священное право, прописанное в Конституции! Это совершенно не означает, что я готова принимать всякие сомнительные предложения от еще более сомнительных людей…

— У меня есть деньги. Много. И я не жадный, — с расстановкой проговорил Марат.

— Ne[6]⁈ — взвизгнула девушка.

Марат видел, как из её ушей едва не повалил пар. Она чуть рваным движением отдала купюру продавцу, схватила бумажный пакет, который тот протягивал ей через прилавок, и с шипением, бросив сдачу на прилавке, вылетела из кафе.

Марат проводил её взглядом и чуть хмыкнул. Он понятия не имел, на что он рассчитывал. Ведь он, на самом деле, не надеялся на то, что девушка на что-то согласиться. Девушка мелькнула за стеклом и исчезла.

Марат повернулся к продавцу и гораздо вежливее попросил:

— Bir kahve, lütfen.[7]

— Закончился, — сквозь зубы проговорил ему продавец.

— Как у вас мог закончиться кофе? — непонимающе посмотрел на продавца Марат.

Крупный усатый мужчина перегнулся через прилавок и проговорил Марату в лицо:

— Кофе для тех, кто обижает эту милую девушку, у меня не будет никогда.

Марат хмыкнул и вышел из кафе. Ругаться с продавцом ему не хотелось. Ему вдруг стало неловко. Обидел девушку почём зря. Победил, блин. Победюк фигов. Нашёл, с кем сражаться. Марат с силой потёр лицо руками. Гюльшат, похоже, основательно вынесла ему мозги.

Выйдя из кафе, он осмотрелся, но не увидел фигурки, убегающей от него танцующей походкой. Он вздохнул и поплёлся обратно в сторону своего отеля.

Марат неспешно шёл по улице Джамиль Бессель, глядя себе под ноги. Он свернул направо, надеясь посмотреть большой мавзолей Сулеймана Великолепного и малый — Роксоланы. Он подошел к ним сзади.

Два небольших здания, так похожих друг на друга, стояли рядом. Мавзолей султана, похожий на крохотную круглую башенку с крытой колоннадой вокруг, был чуть побольше мавзолея Роксоланы. Но всё равно, нельзя было не заметить, что архитекторы пытались сделать их похожими друг на друга. Как будто и после смерти Сулейман Великолепный не хотел расставаться со своей Хюррем и всячески подчеркивал своё отношение к женщине, которую любил больше всех на свете.

Марат задумчиво смотрел на два здания, и ему снова становилась горько. «Умеют же люди любить!» — подумал он. Сулейман пережил свою возлюбленную наложницу, а впоследствии — супругу, на восемь лет, но, говорят, любил её до самого конца.

Впрочем, со временем он утешился с другими своими наложницами. Гаремы османских султанов были весьма обширными. Возможно, и Марат утешится когда-нибудь. Женщин вокруг много. Но всё же, Марат мечтал о том, чтобы было, как у султана. Затмевающая разум любовь, что закончится только со смертью.

На город начали опускаться сумерки. С минарета мечети Сюлеймание запел муэдзин. «Аллаху акбар!» Он призывал народ на молитву. Марат с сомнением посмотрел в сторону огромной мечети, посвященной Сулейману. Марат не был ревностным мусульманином, но всё-таки совсем неверующим себя назвать не мог.

Повинуясь какому-то наитию, Марат обогнул мавзолеи Сулеймана и Роксоланы и пошёл в сторону мечети. Войдя во двор, он разулся и прошёл сторону купели, где он смог совершить омовение, и под пение муэдзина направился к главному зданию. Внутренний двор мечети был огромным, в нём уже собирались верующие.

Марату на секунду показалось, что он заметил свою недавнюю собеседницу рядом со входом в библиотеку Сюлеймание, но поручиться он бы не мог. Он отвернулся и продолжил путь. Марат совершил омовение, а значит, должен был смыть и прочие мысли из своей головы.

Ажурное серое здание с голубовато-серыми куполами будто растворялось на фоне неба. Марат вошел внутрь. Белые стены с небольшими вкраплениями красного и черными медальонами создавали ощущение огромного пространства. Красный ковер, разделённый на намазлыки[8], покрывал пол.

«Прибегаю к защите Аллаха Великого[9]», — проговорил Марат. Он постарался отрешиться от всех своих дум. Он встал плечом к плечу мужчинами, которые, как и он, решили прийти на магриб[10] в мечеть Сюлеймание.

Марат приступил к молитве вместе со всеми, и очень скоро звуки пения имама помогли ему очистить разум. Совершаемые одновременно пятью тысячами верующих, поясные и земные поклоны — это сильно.