Что-то в большом городе (СИ) - Волкова Дарья

Герман Тамм после ее рассказа изменился в лице. Оно стало совсем жестким, сплошные прямые линии, глаза прищурены. Это было лицо-сейф – холодный, металлический, неприступный.

Марьяне вдруг вспомнились слова Тимура про отсутствие замочной скважины.

Теперь она была готова согласиться с шефом.

– Правильно ли я понимаю, что мой сын самовольно, без разрешения, взял вашу машину и разъезжал на ней по городу?

Марьяна похолодела от его тона. Вспомнился красавец Тамм-младший. Их разговор в кофейне.

Она умерла.

Отец всегда прав.

У меня нет выбора.

Господи, что же она наделала?! Марьяна же пообещала этому парню помощь. А, судя по выражению лица и голосу Германа Тамма, она сделала нечто ровно противоположное.

– Герман Гергардович… Поверьте, у меня нет ни малейших претензий. Костя не сделал ничего плохого.

– Ну да. Конечно.

От его тона веяло буквально арктическим холодом.

– Это правда. Пожалуйста. Не будьте к нему слишком строги.

Его взгляд был таким, что у Марьяны по всей спине прошел ледяной озноб – будто за ней открылась дверь на Северный полюс. Или на Южный.

А на стол вдруг легла папка – откуда Герман Тамм взял ее, Марьяна так и не поняла.

– Вот здесь данные, подготовленные нашей пресс-службой. Там собраны все необходимые факты. Этого достаточно, чтобы написать интервью. Итоговый материал пришлите моему секретарю на согласование.

– Герман… – «Гергардович» застрял где-то в горле.

– Ужин я оплачу. Приятного аппетита, Марьяна Ивановна. Прощайте.

Он встал. И ушел.

***

Несколько секунд Марьяна мысленно панически задавала себе один и тот же вопрос: «Что такого в Германе Тамме, что ей постоянно в его присутствии отказывают профессионализм и выдержка?». Ведь в этот раз Марьяна готовилась к разговору! У нее была вполне рабочая версия того, что ему надо было сказать. И? И?!

Марьяна выдохнула – и резко успокоилась. Так, об этом она подумает потом. Сейчас надо спасать Костю Тамма.

– Кундюмы с осетриной, – на стол перед ней поставила тарелку, от которой поднимался легкий пар.

Наверное, это вкусно. Очень вкусно. Но не в этот раз.

Марьяна взяла в руки клатч и резко встала.

– Спасибо большое, но мне надо срочно ехать.

Вышколенный официант ничего не сказал, лишь невозмутимо кивнул, отодвигая стул.

***

Константин взял трубку сразу.

– У нас ЧП.

– Чего?!

– Чрезвычайное происшествие!

– Что случилось?!

– Не телефонный разговор. Скинь адрес, я приеду.

– Хорошо, – после паузы ответил Костя. – Сейчас скину. Приезжай. Я пока схожу за гондонами и в душ.

Марьяна выругалась, не попадая руками в рукава поданного плаща.

– Я этого не слышал.

– Сиди дома и молись!

***

На жилье для дорогого сыночки Тамм не сэкономил. Приличный жилой комплекс, хороший район. И квартира – просторная студия, в которой почти не было следов беспорядка, не считая коробки с остатками пиццы на барной стойке. Костя Тамм встречал ее в домашнем – трикотажные штаны и футболка.

– Что случилось?

Марьяна молча повернулась спиной к Константину. После непродолжительной паузы мальчик сообразил, что от него требуется, и помог Марьяне снять тренч, и даже убрал его в шкаф, на плечики.

– Сразу в спальню или сначала по бокалу, Марьяш?

– А что у тебя есть выпить?

Он уставился на Марьяну ошарашено. Что смотришь? Ввязался в игру – давай, соблюдай правила.

– Эм… Пиво есть. Кажется, – он прошел в кухонную зону, открыл холодильник. – Пара банок. И еще остатки мартини от… Неважно.

– Ясно. Значит, только детский стол, – Марьяна прошла в комнату, сдвинула с барной стойки в сторону коробку от пиццы, поставила на поверхность стойки локти – и запустила пальцы в волосы.

Костя сел напротив.

– Рассказывай. Что случилось?

Этот вопрос Костя Тамм задал спокойно. Спокойно и уверенно. Так, словно это у Марьяны проблемы, которые ей надо как-то решить. А Костя ей в этом может помочь. Ей казалось, что он сейчас добавит: «Не волнуйся. Все решим».

Только это не у Марьяны проблемы. Нет, у нее конечно, тоже. Хотя она по дороге к Константину заглянула в оставленную Таммом папку и поняла, что из этих материалов вполне можно составить интервью. Не шедевр, конечно, больше проходное, но вполне пригодное для печати. Но не это сейчас важно.

– Я сказала твоему отцу правду.

У Кости изменилось лицо. Он прищурил глаза, поджал свои целовальные губы в узкую линию.

– Вы же мне обещали.

– Знаю! – выдохнула Марьяна. Встала, прошла, открыла холодильник и достала оттуда банку пива. Костя от барной стойки напряженно наблюдал за тем, как она пьет ледяной, пенистый и совершенно безвкусный напиток. Как там говорят: вино на пиво – это диво, а пиво на вино – это… Как-то так, да. Дерьмовая ситуация, что верно, то верно.

– Я не знаю, как так получилось, – Марьяна с остатками пива устроилась на прежнее место. – Правда, не знаю, Кость.

Марьяна судорожно соображала. Что сейчас можно придумать? Как выкрутиться? Идей не было, и это стало для Марьяны полнейшим сюрпризом. Впервые, наверное, за свою профессиональную карьеру она оказалась в тупике.

Впрочем… При чем тут профессия? Дела Кости Тамма ее никаким образом не касаются. Для спасения ее профессиональной репутации вполне достаточно той папки, которую для Марьяны подготовил разлюбезнейший Герман Гергардович. А Костя…

– Извини меня. Я знаю, что подвела тебя. Я попробую это как-то… исправить.

Костя какое-то время смотрел на нее уже без прежнего напряжения, а с некоторым любопытством.

А потом махнул рукой.

– Да ладно. Все и так херово, сильно хуже не станет.

– Правда? – как-то глупо переспросила Марьяна.

– Правда, – Костя встал, достал себе вторую банку с пивом, открыл и тоже отхлебнул. – По учебе засада, машину уже забрали. Ну что он мне еще сделает? Без куска хлеба все равно не оставит, а остальное… – Костя снова махнул рукой и еще раз отхлебнул пива. – Пороть меня все равно уже поздно.

Марьяна поняла вдруг, что вот это чувство стыда… за то, что не сдержала данное Косте обещание – оно, во-первых, для нее новое. А во-вторых, ощущать это чувство Марьяне не нравилось. Но идей о том, как это все можно поправить, по-прежнему не было.

– Не знаю, как так получилось… – снова пробормотала она, прихлебывая пиво. Скорее себе, чем Косте.

– А я знаю, – усмехнулся он. – Бабы так всегда на моего батю реагируют.

– Чего?! – Марьяна поперхнулась пивом. До кашля и выступивших слез. Костя Тамм снисходительно смотрел на нее, а потом протянул упаковку с бумажными платочками.

– Я все это видел много раз. Бабы на него сразу стойку делают. Ну а как же – видный, холостой, богатый. Лакомый кусок. А еще такой, сука, не-при-ступ-ный! – протянул Костя. – Вот у баб крышу и сносит.

Марьяна вытерла лицо. Выдохнула.

– Баба – это ты про меня?

– Ну, извини, – Костя ухмыльнулся. – Бабы – это я в общем. Конкретно ты – не баба. Но башку тебе все равно сорвало, так?

– Ну, знаешь что?!

Домофон разразился мелодичной трелью. Марьяна замерла.

– Ты кого-то ждешь?

– Ага. Палача.

***

Ту пару минут, пока Марьяна и Костя ждали Германа Тамма, они провели по-разному. Марьяна судорожно просчитывала варианты. И параллельно кипела возмущением на слова Константина про баб, которые делают стойку. Это вообще не про Марьяну! Она если и сделала стойку на Тамма – то исключительно профессиональную! Костя же был невозмутим. Возможно, напоказ. Отхлебнул пива, взял коробку с пиццей, протянул Марьяне.

– Будешь?

Она отрицательно замотала головой. Костя взял последний кусок, закинул его в рот, прожевал и запил пивом. Засунул пустую коробку в шкаф под раковиной. И в это время подал голос дверной звонок.

***

– Так.

– Давно не виделись, пап.

– Зря вы не стали есть кундюмы, Герман Гергардович.