Что-то в большом городе (СИ) - Волкова Дарья

– Верю.

Марьяна опешила. И только потом рассмеялась. Абсолютно искренне.

– Правда? Вы считаете меня способной на такой поступок?

– По-моему, вы вполне в состоянии кого-то... соблазнить.

Марьяна задумалась о том, комплимент ли это.

– Знаете, мое не очень долгое знакомство с Константином Таммом оставило у меня впечатление, что это ваш сын способен соблазнить практически любую особу противоположного пола.

Марьяне показались, что на лице Тамма что-то изменилось.

Как будто… как будто ее слова доставили ему удовольствие. Как будто он собрался улыбнуться. Ну, надо же. Папе нравится, что его сын такой ходок?

– Это у него от вас? – рискнула Марьяна задать вопрос.

Эмбрион улыбки исчез с лица Тамма.

– Вряд ли. Вы правы, версия никуда не годится. Итак, какова вторая?

Марьяна какое-то время молча смотрела на Германа Тамма.

– Я вам расскажу правду, Герман Гергардович. Как на исповеди. Правду, только правду, и ничего кроме правды. Но при… – тут Марьяна прикусила язык. Нет, слово «условие» – это вообще красная тряпка для мужчины. Они не выносят, когда им выдвигают условия. Особенно успешные мужчины. Марьяна была уверена, что Таммы этого не любят как-то особенно. – Но у меня будет одна просьба.

– Вы хотели сказать: «Но при одном условии». Какое оно? – Марьяна молчала. А Тамм продолжил: – Впрочем, оно ясно. Вы хотите интервью.

– Скажете, Герман Гергардович, были ли в вашей профессиональной деятельности случаи, когда вы проигрывали? Терпели поражение? Не получали то, чего добивались?

Тамм откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Марьяну накрыло ощущение дежавю. Точно так же сидел пару часов назад напротив нее Костя Тамм.

– Конечно, такое было. Нельзя пройти большой путь и ни разу не споткнуться. Неудачи – это способ понять, как делать не надо.

Марьяна вдруг поняла, что испытывает удовольствие от этого разговора. Она своим журналистским чутьем уже четко понимала, что Тамм – великолепный собеседник, умный, прямой, проницательный. Ну почему она была так предвзята к нему в первую встречу?!

– Ну, вот и вы для меня – профессиональная неудача. И способ понять, где я была неправа.

– И где же?

– Я приехала на разговор к вам не готовой, – честно призналась Марьяна. – Разозлилась из-за вашего опоздания. Позволила эмоциям взять верх и допустила крайне бестактные высказывания. Это непрофессионально. Я уже приносила свои извинения, Герман Гергардович, но сделаю это еще раз. Извините, меня, пожалуйста, за то, как я вела себя во время нашей первой встречи.

Тамм какое-то время молчал, в упор разглядывая Марьяну. Именно сейчас ей вдруг пришла в голову мысль, что дополнительную пуговку на блузке она расстегнуть все-таки забыла.

– Прямота и умение признавать собственные ошибки – опасное оружие, – обронил, наконец, он. Марьяна не стала отвечать, она ждала продолжения. – Скажите, а вы в принципе не признаете возможности поражения, да? Непременно надо добиться своего?

Появилось четкое ощущение, что сейчас интервью берут они оба. И игра идет в двое ворот. Марьяна чувствовала давно забытый азарт, и сердце билось чаще. Вот что значит по-настоящему достойный собеседник и соперник.

– Если ты заранее допускаешь возможность того, что у тебя ничего не получится, если начинаешь дело с мыслями о возможном поражении – то тогда лучше и не начинать, – по лицу Тамма было сложно что-то сказать определенное, но Марьяне казалось, что ему нравятся эти ее слова, что он их одобряет. Что он думает так же. – Проиграть можно. Можно потерпеть поражение. Но надо, просто необходимо быть уверенным, что ты сделал все возможное, чтобы выиграть.

Тамм молчал. Более того, он подпер кулаком щеку и смотрел на Марьяну, как на какой-то удивительный экземпляр. А Марьяна думала в это время о том, что вот такой вот, с подпертой кулаком щекой, Тамм даже похож на человека.

– Хорошо, – он заговорил так резко, что Марьяна вздрогнула. – Я дам вам интервью. Но не сегодня. Сегодня я больше не располагаю временем. Откровенность за откровенность. Я вам интервью, вы мне – откуда знаете моего сына.

– Хорошо, – Марьяна не стал искушать судьбу и встала. – Буду ждать от вас информации о времени назначенного интервью. И, Герман Гергардович, у меня к вам будет просьба. На этот раз – в самом деле просьба. Вы вправе ее проигнорировать.

– Слушаю.

– Давайте встретимся в неформальной обстановке. Не здесь, – Марьяна обвела рукой строгий, даже аскетичный кабинет.

– Где, например?

– Я приглашаю вас в ресторан.

– Вы? Меня?

– Можете пригласить вы меня.

И тут Тамм все же усмехнулся.

– Я готова оплатить счет. Но… – Марьяна сделала паузу. – Судя по тому, как сегодня шустро оплатил ваш сын мой кофе – это и вами не будет принято как приемлемый вариант.

– С учетом того, что за ваш кофе Костя сегодня расплатился моими деньгами, начало положено. Хорошо. Я приглашаю вас в ресторан. О времени сообщу дополнительно. Ваш номер есть у секретаря?

– Конечно.

– Тогда все, – кивнул Тамм и отвернулся к монитору.

Да, с манерами по-прежнему проблемы. Но Марьяне грех жаловаться. Она сегодня добилась невозможного. Правда, не без помощи Кости Тамма. Но все же…

– Всего хорошего, Герман Гергардович.

– До свидания.

Надо просто уйти. Молча. И ждать звонка или сообщения. Но… Но, видимо, у Германа Тамма есть способность будить в ней внутренних бесов. Марьяна дошла до двери кабинета и, не оборачиваясь, произнесла:

– Я предпочитаю паназиатскую кухню.

– Терпеть ее не могу.

Марьяна улыбнулась, открыла дверь кабинета и тихо ее за собой прикрыла.

***

Уже в машине она написала Косте Тамму: «Казнь откладывается». Он тут же перезвонил.

Глава 4.

– Что это значит?

– Мы с твоим отцом будем обсуждать твой вопрос на отдельном заседании.

– Марьяна!

Вот как. Уже имя выяснил. А ведь Марьяна не называла. Откуда, интересно? Скорее всего, узнал у менеджера, который принимал ее машину. Да, Тамм – это Тамм. Интересно, у нее хватит сил на общение сразу с двумя носителями этой дивной фамилии?

– У твоего отца оказалось мало времени. И мы перенесли встречу, чтобы не обсуждать такой важный вопрос второпях.

– Вы меня обманываете.

– Спроси у отца.

– Вы мной манипулируете.

– Не больше, чем требуется.

В трубке послышалось нецензурное.

– Я этого не слышала.

– Держите меня в курсе.

И связь оборвалась.

Милый, милый ребенок!

***

На встречу Марьяна собиралась так, как давно уже никуда не собиралась. Это вроде бы деловая встреча. Это интервью, в конце концов! Но время встречи ей назначено вечернее, да и место – один из модных столичных ресторанов – обязывает. Кухня, разумеется, нисколько не паназиатская, а самая что ни на есть русская – с расстегаями и кулебяками.

Ну что же. Где наш парадный кокошник?

Природа наградила Марьяну фигурой типа песочные часы – это если на кулебяки и расстегаи не налегать и про тренажерный зал не забывать. А такую фигуру не грех и показать. Платье с запахом идеально облекало ее фигуру, цвет «бургунди» Марьяне идет исключительно и прекрасно гармонирует и с фарфоровой кожей, и с локонами оттенка «белое золото», и с винной помадой. Место и время встречи диктует определенные правила, и такие знаки Марьяна умеет считывать безошибочно.

***

Тамм не опоздал. Более того, когда Марьяна вошла в зал ресторана, он уже сидел за столиком. И даже встал, когда она подошла. И даже стул отодвинул. С этикетом Тамм явно знаком. Просто не всегда считает нужным ему следовать. Или – не со всеми.

– Вы уже сделали заказ? – Марьяна позволила себе полюбоваться своим визави. Она про Костика думал – породистый. Конечно, породистый. С таким-то папой. Герман Тамм был тоже породистый. В лице ничего мягкого, рыхлого, безвольного, неопределенного. Сплошные четкие чистые линии. Ни расширенных сосудов, ни отечности, ни одутловатости. Про него можно было бы сказать, что он выглядит моложаво – если бы не борода и не мрачный взгляд серых глаз.