Бог Разрушения (ЛП) - Кент Рина

Ответ – нет. По крайней мере, пока.

Но я могу сохранить информацию на потом, пока в конце концов что-нибудь не придумаю.

Ночной холод покалывает мою кожу, когда я иду к машине.

На улице темнее, чем я ожидала. Мне не нравится оставаться снаружи одной в темноте. Именно там прячется монстр, поджидающий, чтобы напасть на меня из засады.

Тусклые желтые огни, установленные между деревьями, мало помогают рассеять притязания ночи.

У меня мурашки по коже, и мне приходится глубоко дышать, чтобы не пробудить слабую часть меня.

Я делаю большие шаги, но это не помогает рассеять воображение.

С деревьев доносится шорох, прежде чем из-за ветвей показываются большие головы с большими уродливыми змеиными глазами.

У меня перехватывает дыхание, и я оставляю попытки сохранять хладнокровие, затем бегу туда, где припарковала свою машину.

Вы не возьмете меня сегодня, придурки.

Не сегодня.

Монстры мерцают и увеличиваются в размерах, пока я не чувствую, как они распространяются позади меня, как лесной пожар. Они бегут, и я бегу, но не думаю, что смогу убежать от них.

Мои мышцы кричат от напряжения, а дыхание становится прерывистым и неестественным.

Я почти у машины.

Почти…

Но резко останавливаюсь, когда из-за дерева появляется темная фигура в маске.

Крик вырывается из моего горла, но я не могу его выпустить.

Могу только стоять там, когда он приближается ко мне с намерением проглотить меня целиком.

— Мы снова встретились, мышонок.

Глава 7

Мия

— Плохих девочек наказывают, а нет ничего, что я люблю больше, чем наказывать.

Нет.

Мои ноги дрожат, камешек скрипит под ногой, когда я отвожу ее назад.

Я все еще слышу, как создания тьмы стонут и нашептывают мне в уши неразборчивые слова.

Как бы сильно они меня ни пугали, как бы сильно мое сердце ни сжималось и не раскалывалось, это ничто по сравнению с монстром в чистом виде.

Каждый год, который я доживала до этого момента, каждая иллюзия, которую я рисовала о преодолении прошлого, разбивается на крошечные черные кристаллы.

Я снова стала той маленькой девочкой, которая бежала и упала, а затем побежала снова.

И снова.

И…

Человек в маске приближается ко мне уверенными шагами. Спокойными, но твердыми.

Он худой, но широкоплечий. Молчаливый, но смертоносный.

Вот оно.

Я так долго убегала, но понимаю, что это была всего лишь попытка побега. На самом деле, я застряла в петле, которую он создал для меня.

Я пытаюсь призвать воина, которого воспитывала в себе больше десяти лет, но нет никаких признаков моей обычной смелости или бравады.

Есть только девушка. Замерзшая, голодная и ужасно напуганная.

Мои ноги больше не двигаются. Созданиям тьмы удалось поймать меня, и они заточают меня вместо своего повелителя.

Я открываю рот.

Мама.

Папа.

Не слышно ни слова. Даже крошечного звука ужаса.

Засунув обе руки в карманы, монстр в маске за считанные секунды поглощает пространство между нами. Затем он возвышается прямо передо мной, его рост захватывает горизонт и убивает звезды.

Грубые тени падают на маску, от чего она становится темнее, почти черной в тусклом свете. Отверстия, где должны быть его глаза, пустые, ровные, бездонные.

Острые клыки ужаса впиваются в мою кожу. Не имеет значения, сколько раз я говорю себе двигаться. Мой разум уже отключился, и нет способа разбудить его.

— Ты уже пришла в себя?

В его голосе звучат глубокие, искаженные нотки разрушения, мифический зверь с разинутой пастью и неглубоким дыханием.

— Странно. Я подумал, что мне нужно будет напугать тебя еще немного. Загнать тебя в более тесный угол. Играть с тобой, пока ты не упадешь в обморок.

Звон в моих ушах усиливается, пока все, что я могу слышать, это биение моего собственного сердца – учащенное и разорванное в клочья.

— Люблю ловить непослушных маленьких существ, пока они умоляют и плачут. Я мог бы отпустить их или вонзить острый нож им в грудь и смотреть, как они барахтаются и захлебываются собственной кровью. Метафорически, конечно.

Остановись. Перестань подходить ближе, остановись…

— Почему ты застыла? — монстр вытаскивает руку из кармана и тянется к моему лицу.

Мои ноги дрожат, и каждая частица моего инстинкта самосохранения требует, чтобы я убиралась отсюда, но я не могу.

Не тогда, когда мой разум уже отключился, оставив меня беззащитной восьмилетней девочкой. Я отброшена на десять лет назад, и только я сама являюсь своим утешением и компанией.

В момент, когда его кожа касается моей, я вообще перестаю дышать. Может быть, если я притворюсь мертвой, он уйдет.

Возможно, это еще один кошмар.

Пожалуйста, пусть это будет еще один кошмар…

Он зажимает мой подбородок большим и указательным пальцами и наклоняет голову набок, пристально, недвусмысленно наблюдая за мной. Даже интимно.

Его глаза расширяются за маской, похожие больше не бездонные дыры с прямым видом на ад. Но то, что приветствует меня, еще хуже.

Садистский оттенок синего пристально смотрит на меня, как мое собственное проклятие, изготовленное на заказ.

Мое лицо кажется мне чужим, когда он поворачивает его из стороны в сторону.

— Ты выглядишь… просто потрясающе. Кукла. Нет, статуя.

Звон в моих ушах медленно стихает, и реальность оседает небольшими, но заметными шагами.

Это не монстр.

По крайней мере, не тот монстр из прошлого.

Теперь, когда я избавилась от паники, которую сама же и вызвала, золотые детали на его венецианской маскарадной маске кажутся мне знакомыми. Я узнаю высокого мужчину широкоплечего телосложения, характерно сшитые брюки и застегнутые пуговицы.

Я делаю глубокий вдох, но мне удается вдохнуть только его кружащий голову мужской одеколон.

— Куда ты? — он похлопывает меня по щеке, как будто призывает другую версию меня. — Не уходи пока. Я еще не насытился.

Я наконец прихожу в себя и отталкиваю его руку, мое дыхание поверхностное и учащенное.

Человек в маске, мудак Лэндон, смотрит на свою руку, которую я только что отбила, с тревожащим спокойствием, затем переводит такой же взгляд на меня. Он потирает указательный палец о большой. Один раз.

Два.

Как будто заново переживает дорогое воспоминание.

— Эй, — он внезапно приближается, пока его мраморная грудь не раздавливает мою. — Верни прежнюю версию. Я еще не закончил.

Я кладу руки ему на плечи и толкаю, но с таким же успехом я могла бы стоять лицом к стене. Сила, с которой он захватывает мое пространство – не что иное, как варварское вторжение.

В чем, во имя вечно любимого ада, проблема этого ублюдка?

Он обхватывает пальцами мое горло и сжимает достаточно сильно, чтобы остановить все мои движения.

Моя гортань, и все, что я вижу – это темная сторона его маски.

— Я сказал. Верни ее обратно. Сейчас же.

Мой инстинкт самосохранения снова срабатывает, и я хватаю его за руку изо всех сил, что у меня есть.

Я не могу дышать.

Я не могу… дышать.

Хлопаю рукой по его маске в попытке отвлечь его внимание, пусть даже на мгновение.

— Не стесняйся. Возвращайся, — его пальцы сжимаются сильнее, пока я не начинаю думать, что умираю.

Нет. Я определенно умираю.

Я замираю, мои руки опускаются по обе стороны от меня, и я пытаюсь перейти в режим выживания на крайний случай.

Его хватка медленно ослабевает, на губах появляется волчья усмешка, а в темно-синих глазах вспыхивает яркий огонек. Огонек похож на тот момент, когда солнце целует поверхность океана, на свет на поверхности, который никогда не достигнет ни капли тьмы внизу.

Я медленно делаю прерывистый вдох, но остаюсь неподвижной, чтобы не дразнить его пальцы, готовые задушить меня.