Мой (не)выносимый сосед (СИ) - Сакру Ана
– И что же ты предлагаешь? – всплеснула мама на это руками, – Снимать?
– Нет, у нас в Москве отличный отель камерного типа "Бутик". Всего шестнадцать номеров, центр, цены высокие, люди приличные. Пусть тогда там живет, и административном полулюксе, – предложил отец.
Тут я кинулась ему на шею с визгом "спасибо, пап», потому что поначалу мне показалось это отличной идеей.
Но только поначалу.
Уже через месяц я поняла, что за мной в " Бутике" следят. Все! От портье до уборщицы! Следят и докладывают папе!
Хотите знать, как я узнала про уборщицу?
Привела в номер одногруппника днем, чисто ради эксперимента, а потом кинула в урну распакованный презерватив. Папа перезвонил буквально через минуту после того, как в моем номере началась уборка, и начал орать!
Я тоже начала орать, что больше ноги моей в этом "Бутике" не будет! Папа на это проорал, что денег на съем не даст, и я бросила трубку. Поплакала и позвонила деду, единственному человеку, способному приструнить отца. Дед выслушал, хрипло посмеялся с моего подкинутого в урну презерватива и предложил сделать так: он высылает мне сто тысяч в месяц на жилье и договаривается об этом с отцом. Я же взамен клянусь ему мизинчиком, что никаких мальчиков, кроме разве что будущего мужа, в этой съемной квартире не будет. Я конечно пообещала.
В конце концов, если уж захочется быть с мальчиком, в квартиру его приводить совершенно необязательно, да?
Так я получила свое пособие на съем жилья. Нашла уютную маленькую двушку в трех минутах от универа за семьдесят тысяч плюс КУ и была счастлива. Все деньги, что оставались от дедушкиной сотни, я откладывала на специальный счет на ремонт в своем гнездышке – так я сама себя приучала рассчитывать свои траты и копить – тоже довольно необходимое в жизни умение.
И когда на этом счете набегала сумма, достаточная для покупки нового столика или ковра, я испытывала непередаваемый восторг. Наверно это было почти также классно, как самой заработать.
Конечно, у меня на карте всегда были деньги просто " на жизнь", но почему-то тратить на квартиру только отложенные дедушкины было гораздо приятней.
Сейчас, когда Вера Павловна, с какого-то перепугу так задрала ценник, откладывать бы уже не получилось. Мне бы даже на оплату коммуналки дедушкиных денег перестало бы хватать, а оплачивать квартиру папиными средствами принципиально не хотелось.
Это был еще один момент, почему я час назад взлетела по лестнице в свое гнездышко и, застав там Веру Павловну, выплюнула ей в лицо, что пусть подавится, снимать я больше не буду. И стол с новыми стульями тоже заберу! А табуреточки до сих пор ждут ее на помойке – пусть не переживает. Я только что посмотрела, что так они у мусорных баков и стоят.
***
– Девчонки, привет! – Кира врывается в кафе так же стремительно, как делает все в этой жизни – ходит, говорит, думает и принимает решения.
– Ну и погодка, да? – она, казалось, только появилась в дверях кафе, а уже прикасается влажными холодными губами к моим щекам, – Жуть, я насквозь!
Нас с Владой окутывает облаком ее духов и неуловимым ароматом дождя, а Кира суетливо устраивается в кресле напротив, распахивает меню и хмурит светлые брови.
– Ты что брала? Фраппе? Ну и как он тут? – тараторит, водя пальчиком по строчкам.
Влада неопределенно плавно пожимает плечами. Кира морщит вздернутый носик на ее неторопливое движение. Ее всегда немного подбешивает медлительность сестры. А я улыбаюсь, наблюдая. Люблю их!
Такие похожие внешне, такие разные внутренне, но мои! Очень редко, но так бывает. Встретишь человека и внутри щелкает что-то. Понимаешь – вы одной крови. И вам сразу легко и уютно. Вы болтаете без умолку, смеетесь до слез, обсуждаете вечное – все вперемешку и уже через пять минут. И ощущается близость, которую с иными и за десять лет не достичь. Не дано.
Так у меня было с моей одногрупницей Кирой, а потом и с Владой, ее сестрой – погодкой. В какой-то момент мне показалось, что и с Сашкой у меня так было, но…Отправляю в рот еще один кусочек морковного торта, злясь на себя, что опять его вспомнила.
Это когда вообще пройдет?
– Мне пожалуйста миндальный фраппе на кокосовом молоке, – это Кира говорит подошедшему официанту, протягивая меню.
– Не надо же больше никому заказывать? – переводит на нас взгляд.
– Ты же уже отдала, – фыркает Влада, наблюдая за удаляющимся с меню официантом.
– А, ну да, – кивает Кира, ничуть не смутившись, и громко хлопает в ладоши, – Лизка! У меня есть шикарный вариант для тебя! Только надо прямо сейчас ехать, а то уведут, бронь я поставила на три часа. Там мужик против был, но я так в трубку мурлыкала – саму себя захотелось. В общем он нас ждет. Документы выслал, я просмотрела – вроде все ок. Так что допиваем и бежим. Вы же ничего больше не заказывали?
– Что? Какой вариант? Уже нашла? – опешиваю я от ее зубодробительной тирады.
Кира смахивает что-то в телефоне, а потом тычет мне экран в лицо. Забираю, листаю сама. Внутри разрастается горячее волнение. Квартира. Явно в старом доме – высокие потолки и низкие подоконники огромных окон. Со свежим ремонтом, но практически без мебели. Темный ламинат, белые стены, натяжные потолки, санузел в черном керамограните, большая просторная кухня, которую при правильном зонировании можно сделать скромной, но уютной гостиной. Тем более, что никакая хозяйская мебель этому не мешает – на кухне только икеевский белый лаконичный гарнитур и холодильник. Даже столика нет с ненавистными мне теперь табуреточками.
Спальня вообще без всего фактически. Лишь встроенный белый шкаф-купе с зеркальной дверью и огромный надувной матрас на полу. Витой балкончик выходит на зеленый маленький московский дворик. Фотки заполнены светом и ощущением пространства, не испорченным излишним хламом. Мне нравится.
Дико нравится на самом деле!
А когда я вижу адрес, вообще испытываю что-то похожее на эндорфиновый шок! Это же в соседнем с моей прошлой квартирой дворе!
– Там вообще-то две комнаты, но одна забита хозяйскими вещами и закрыта на замок, – лупит пулеметной очередью Кира на заднем фоне, – Хозяин – сказка. Мужик средних лет, по голосу приятный. Через несколько дней летит на Гоа на ПМЖ, дауншифтер, короче. Приезжать не будет, проверять не будет. Только деньги слать ему и все. Зовут Егор, фамилия еще такая смешная – Лютик.
– Ой, у меня одногрупник на заочке тоже будет Лютик. Было бы забавно, если бы это был он. И сколько хочет? – я нервно кусаю губы, ладошки влажнеют.
Кажется, я влюбилась. Я ее хочу…Хочу эту квартиру!
– Просил пятьдесят пять, но! Мебели нет, посудомойки нет, – деловито загибает тонкие пальцы Кира, – так что сошлись на сорока пяти-и-и…
Задорно сверкает глазами. А я в счастье свое поверить не могу! Да это же почти в два раза дешевле, чем я снимала раньше! Даже, учитывая залог, я смогу начать ее потихоньку обставлять прямо сейчас, не прося ни у кого дополнительных денег!
– Я знаю, раньше у тебя двушка была, – продолжает тараторить подруга, – Но там такая кухня большая и никаких ограничений по обстановке. Я подумала, что тебе подойдет…
– Конечно! Конечно, подойдет! – я вскакиваю со своего стула не в силах больше усидеть на месте, – Поехали договариваться, пока этот Лютик не передумал и еще кому-нибудь не сдал!
– А мой фраппе?! – Кира театрально дует губы.
– Если выгорит, с меня и фраппе, и просекко, и караоке на всю ночь!
– О, ты умеешь убеждать! – девчонки смеются.
Подзываем официанта, закрываем счет, Кира успевает сделать на ходу один глоток своего несчастного, только принесенного фраппе, и мы мчим втроем навстречу с дауншифтером средних лет Егором Лютиком.
Когда выскакиваем на улицу, оказывается что ливень так же резко кончился, как и начался, а из-за туч уже робко выглядывает ленивое августовское солнце.
Для меня это будто знак, что неприятности этого дня кончились, и Вселенная снова ласково улыбается мне.
