Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Карма Элис

Марат медленно раздевает меня, прикасаясь губами к каждой открывшейся перед ним части тела. От его поцелуев лёгкие электрические импульсы расходятся по коже. Кажется, сегодня я чувствительнее, чем обычно. Он сводит меня с ума. Чувствую, что он тоже сильно возбуждён, и практически умоляю его, чтобы он перешёл на следующий этап. Муж ещё немного дразнит, но после всё же даёт такое желанное наслаждение. Всё оказывается как-то не так. По-другому, но в хорошем смысле. Ощущаю его внутри, мечусь будто безумная, следуя за удовольствием.

Капли пота выступают на его коже. Я даю ему передышку — взбираюсь сверху. Марат тянется к моей груди, сжимает её, играется с сосками. Мне безумно хорошо, как не было прежде. Я склоняюсь над ним и целую долго и страстно. Оргазм оказывается яркой вспышкой. Издаю протяжный стон. Всё моё тело содрогается. Сквозь шум в ушах я слышу голос Марата. Он кончает сжимая крепко мои бёдра. Внутри становится влажно и горячо. Мелькает странная мысль, что, наверное, именно с такими эмоциями и нужно заниматься любовью, чтобы сделать ребёнка.

В ночной тишине слышен лишь звук проезжающих под окном автомобилей. Мы лежим бутербродиком на неразложенном диване: Марат — снизу, я сверху. Он одной рукой гладит мои волосы, в другой сжимает мою обнажённую грудь. От макушки и до кончиков пальцев меня переполняет счастье. Наверное, нужно встать и сходить в душ. Застелить постель и лечь уже спать нормально. Но хочется ещё немного побыть в этом состоянии.

— Может, мне кажется, но, по-моему, у тебя грудь стала больше, — вдруг замечает Марат.

— Перед красными днями всегда так, — отвечаю не задумываясь. Потом ловлю себя на мысли, что вообще-то не помню, когда они, собственно, должны начаться. Надо бы в женский календарь заглянуть. Но становится жутко в лом, так что я откладываю на завтра, а потом и вовсе забываю.

5.3

— Рада, что у тебя дела в гору идут, — улыбаясь произносит Эльвира.

У меня возникает чувство, будто я вернулась в прошлое. В то время, когда я училась в институте, а она и её муж ещё оба работали в органах и жили в другом городе. Потом Эльвира ушла в декрет, а супруг её решил открыть свой автосервис. Руководствуясь теми же аргументами, что и я, они переехали поближе к родителям. Старые связи помогли решить все проблемы с оформлением документов. Как и ожидалось, услуги с автосервиса и шиномонтажа оказались востребованы. За год они открыли еще две точки. В итоге на работу Эльвира так и не вернулась, занимается теперь домашним хозяйством. Наверное поэтому в её голосе всегда звучит столько сомнения, когда речь заходит о моём кабинете. Видимо, трудно поверить, что женщина сама может организовать какой-то бизнес.

— Я подумываю открыть ещё один кабинет, — говорю я с гордостью. — Уже и место присмотрела, и мастера нашла. Мы вместе с ней учились на курсах. Не думала, если честно, что получится уговорить. Но всё-таки согласилась.

— Ну, вот и ладно, — Эльвира облегчённо вздыхает. — А то когда Марата уволили, я так переживала.

До меня даже не сразу доходит смысл сказанного ею — настолько это кажется удивительным и невероятным.

— Откуда уволили? — спрашиваю я холодея.

— С завода, — отвечает она, округлив глаза. — А он что, так тебе и не сказал?

Я вижу искреннее недоумение и растерянность на её лице и понимаю, что она не шутит. У меня появляется миллион вопросов. Когда? По какой причине? И, самое главное, почему Марат ничего мне не сказал? Но я прекрасно понимаю, что задавать эти вопросы нужно не ей, а ему самому. К тому же своим незнанием я выставлю себя и его в крайне нелепом виде. Приходится сделать вид, будто я в курсе.

— А, ты про завод, — посмеиваюсь я притворно. — Я уж думала опять.

— Ну, я не знаю, как там на первой работе, но с шиномонтажки его никто не выгонит. Только если сам уйдёт. Всё-таки тяжело это — на двух работах работать.

Эльвира вздыхает и качает головой так, как будто это я Марата заставила так убиваться. Чувствую очередное несправедливое обвинение в свой адрес. А я ведь ни сном, ни духом даже.

Изображать, что ничего не происходит, непросто. Особенно, когда мужчины наши возвращаются домой. Я смотрю на Марата испытывающе. Он, как ни в чём ни бывало улыбается и юморит. Словом, ведёт себя так, как будто история с увольнением либо не случалась вообще, либо осталась где-то далеко в прошлом. Ломаю голову, пытаюсь сопоставить события и даты. По всему выходит, что увольнение пришлось на период моего обучения. Но это кажется чем-то невероятным. Мне трудно поверить, что за несколько месяцев, я даже не заподозрила, что он работает в другом месте. Да, я была занята. Были недели, когда я домой приползала только поспать. А ещё плохое самочувствие сыграло не последнюю роль. Но как я могла так сильно не обращать на него внимание?

— Марат, — произношу я как можно мягче, едва мы садимся в машину.

— Да? — улыбаясь отвечает он.

— А когда ты успел с завода уйти? — спрашиваю так же на улыбке. В салоне темно, но я готова поклясться, что вижу, как он бледнеет. В ночной тишине слышится тяжёлый вздох.

— Давно, — произносит он нехотя. — Вер, ты главное не волнуйся. Я с работой проблему решил уже.

— Да я и не волнуюсь, — говорю также тяжело вздыхая. — Просто удивляюсь, почему ты мне ничего не сказал.

Он на ощупь находит мою руку и сжимает её.

— Просто не хотел тебя волновать. Ты бы извелась вся.

Задумчиво закусываю губу. Приходится признать, что он прав. Едва ли мне хватило бы смелости вкладывать в оборудование и материалы сбережения и, тем более, те деньги, которые я заняла, если бы я знала, что нам нечем платить за ипотеку.

— У нас ведь всё хорошо? — спрашиваю на всякий случай. — Ты от меня больше ничего не скрываешь?

— Д-да, — отвечает он как-то странно.

— И что бы это значило? — ещё больше напрягаюсь я.

— Просто ты какие-то неконкретные вопросы задаёшь, — поясняет он. — Если ты про деньги, то всё в полном порядке.

— Ну, ладно, — выдыхаю я. — Извини, если что. Я не собиралась устраивать разборки. Просто представь моё удивление, когда мне Эльвира в проброс говорит, что тебя с завода уволили.

— Да уж, представляю, — говорит он, нервно усмехаясь. — На самом деле, я не собирался скрывать. Просто к слову не пришлось.

Он снова сжимает мою руку, и я ощущаю его тепло. Успокаиваюсь, но внутри остаётся небольшой осадок. Не уверена, что мне нравится такого рода забота.

— Вера, ты поправилась, смотрю, — замечает свекровь. — Вы, может, маленького ждёте?

Я начинаю жалеть, что согласилась поехать с Маратом в гости к его родителям. Сто лет ноги моей у них не было, с чего вдруг решила изменить привычке. Поверила, что свёкру нездоровиться, и сочувствие моё вышло мне боком.

— Мам, не начинай, — предупреждает её Марат, заметив моё выражение лица.

— Да я тебе серьёзно говорю, — она поворачивается уже к нему. — Ты посмотри на животик. Она же тощая у тебя.

Я всматриваюсь в своё отражение в зеркальной дверце шифоньера. По-моему, просто разжирела. Вон какие «уши» из джинсов вываливаются. Что поделать? Питаться на работе нормально не получается. Вздыхаю и качаю головой. Обнадёживать себя лишний раз не хочется. Да и как-то я смирилась уже. У меня вон — бизнес, не представляю, что было бы, если бы я действительно забеременела.

По дороге домой я на всякий случай прошу Марата остановиться у аптеки. Шутки шутками, а месячные у меня и вправду задерживаются. Что бы ни было причиной, в первую очередь нужно исключить самый очевидный вариант.

По возвращении, я переключаюсь на дела и хлопоты и, в конце концов, благополучно забываю про купленный тест. Вспоминаю только утром, когда Марат уже уходит на работу. Как, наверное, сотню раз до этого достаю тест из коробки и делаю всё по инструкции. С полной уверенностью, что он будет отрицательным, оставляю его в ванной и иду собираться на работу. Минут через пятнадцать возвращаюсь, чтобы сделать макияж. Бросаю беглый взгляд на бело-синюю полоску рядом с куском туалетного мыла, и у меня дрожь пробегает по спине.