Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
— Простите, мэм, но я…
Он не договорил.
— Чарли, но я просто покаталась, — сказала она.
— Вы что, с ума сошли?
— Да. Я сошла с ума. Ты бы сам попробовал! — горячо воскликнула она. — Сойди с ума. Пойди на свидание, выпей мартини, поезжай в открытой машине, сделай что-нибудь. Прокатись на гребне волны. Что, не можешь?
Чарли, как заведенный, повторял:
— Простите, миссис Уилкинсон, но устав…
— О Бог мой, — застонала она, вскинув руки. — Устав, да? Ну хорошо, делай что хочешь. Уходи от меня. Еще одним человеком с оружием будет меньше в этом доме.
Она вернулась назад в спальню и закрыла за собой дверь. Чарли бросился за ней. Остановившись перед порогом, он громко воскликнул:
— Мы не просто люди с оружием, миссис Уилкинсон. Если уж я говорю с вами в последний раз, я воспользуюсь этой возможностью. Вы в любой момент можете отказаться от услуг секретной службы, но думаю, что вам и без меня это известно.
— Ты что думаешь, они позволят мне это сделать? — из-за двери крикнула Мэгги.
— Но ведь другие это делают. Просто вы любите, когда вас день и ночь окружают агенты-мужчины.
Сказав последние слова, он снова стал спускаться по лестнице. Мэгги не выдержала и выскочила из-за двери.
— Да как ты смеешь говорить мне такое? — возмущенно закричала она.
Не оборачиваясь, он сказал:
— До свидания, миссис Уилкинсон.
Вслед ему неслись гневные слова:
— Убирайся из моего дома! Навсегда! И чтобы я больше тебя никогда не видела!
Он ушел, а Мэгги, уже не стараясь сдерживать слезы, шатающейся походкой вернулась к себе в спальню.
55
На следующее утро зазвонил телефон в комнате у Чарльза. Сонно пошарив рукой по туалетному столику, он снял трубку и услышал уже знакомый ему бесстрастный женский голос:
— Это самолет премьер-министра Австралии. Сейчас вы будете разговаривать с премьер-министром.
Спустя несколько секунд раздался голос премьера:
— Чарли?
— Да, сэр.
Чарли даже подскочил на постели.
— Как дела, Чак?
— А у вас, сэр?
— Да не очень. Я лечу в Европу, мне предстоит выступать с речью в британской Палате общин. А тут опять звонок. Что у вас там стряслось?
— А в чем дело, сэр?
— С сегодняшнего утра она отказалась от охраны секретной службы. Откуда у нее появилась такая мысль?
— Я не знаю, сэр, — растерянно протянул Чарли.
— Да ты что? — закричал премьер. — После смерти Джозефа Уилкинсона она считается национальной героиней. Допустим, тебе она кажется совершенно несносной, но люди хотят, чтобы о ней заботились. Ты понимаешь? И что в результате? Наше правительство должно отказать ей в охране? Ты понимаешь, как мы будем выглядеть в глазах общественности, черт побери?
Премьер-министр снова разъярился и кричал так, что Чарли даже убрал трубку от уха на несколько сантиметров.
— Я полностью с вами согласен, сэр.
— Вдруг с ней что-нибудь случится в то время, когда я занимаю пост премьер-министра? Я рассчитываю на тебя, и вся страна на тебя рассчитывает.
— Я сделаю все, что от меня зависит, сэр! — воскликнул Чарли. — Я займусь этим немедленно.
Премьер-министр снова успокоился.
— Ну, вот и хорошо, — по своему обыкновению, закончил он. — Именно это я и хотел от тебя услышать. Спасибо, приятель. Когда следующий раз будешь в Канберре, заходи в мой офис, вместе пообедаем.
— Спасибо, сэр, это для меня будет большой честью, — сказал Чарли, — благодарю вас.
— Счастливо, приятель.
— Да, да, конечно.
После такого звонка премьер-министра Чарли, разумеется, не мог засиживаться дома. Те полтора десятка миль, которые отделяли Канберру, где он сейчас находился, от загородной резиденции генерал-губернатора Австралии в Колд-Крик он миновал за четверть часа.
Подъехав к дому Мэгги Уилкинсон, Конти увидел, что ворота резиденции были заперты, а машина охраны с огромным количеством сложенных возле нее вещей стоит на улице. Здесь же, переминаясь с ноги на ногу, стояли Джеф Чендлер и Бобби Бентон. Чарли лишь на мгновение задержался возле их машины.
— Она сказала, чтобы мы убирались. Я загрузил часть вещей в фургон, — объяснил Джеф, — тут еще осталось оружие и так, кое-какая мелочь.
Чарли сокрушенно покачал головой и направился к воротам. Нажав на кнопку переговорного устройства, он дождался, пока на другом конце линии ответят.
— Это Конти.
К переговорному устройству подошел Куан Ли.
— Это ты, Чарли? — по-птичьи выговаривая слова, сказал китаец.
— Да, это я, Куан Ли. Открывай ворота.
Но тот неожиданно заупрямился:
— Нет, Чак.
— Куан Ли, впусти меня, — настойчиво повторил Чарли, — можешь считать меня полномочным представителем премьер-министра Австралии.
— Ну и что, — сказал китаец, — мне все равно кого ты представляешь. Это частная территория, и я могу сюда не впускать даже самого премьер-министра.
Затем в динамике переговорного устройства послышался голос Жерара.
— Это я, Лакруа, — сказал он, — Чак, ты слышишь меня?
— Да.
— Слушай меня внимательно. Мы захватили миссис Уилкинсон. Она наша заложница. Наши требования: сто долларов немечеными бумажками, вертолет, одинаковые спортивные пиджаки и видеокассету с фильмом «Жужу».
Чарли понял, что француз просто издевается над ним. Впрочем, Лакруа и сам этого не скрывал. Он уже начал хихикать, и Чарли отошел в сторону от ворот. Однако, увидев медленно шагающего по асфальтовой дорожке Стива Карпентера, Чарли снова подошел к ограде.
— Стив, подойди сюда.
Когда шофер, сунув руки в карманы плаща, остановился рядом с воротами, Чарли произнес:
— Ты можешь переговорить с миссис Уилкинсон?
Тот посмотрел на Конти с холодной враждебностью.
— Сначала ты должен извиниться передо мной.
Тот немедленно с готовностью кивнул:
— Да, возможно. Так ты поговоришь с ней? Сделай одолжение. Пусть она разрешит мне войти. Если она куда-то соберется за покупками или куда-то еще, то мы будем здесь.
Карпентер медленно направился к дому, а Чарли возвратился к своим напарникам.
— Так, Джеф, Бобби, мы остаемся здесь, займем позиции по периметру и проведем остаток дня и ночь, наблюдая за домом в машинах.
Джеф уныло посмотрел на несколько ящиков с пистолетами, короткоствольными автоматами «узи» и помповыми ружьями, которые стояли на земле, рядом с машиной.
— Зато у нас оружия столько, что можно всех кенгуру перестрелять, — мрачно пошутил он.
Чарли не разделял его настроения.
