Даниэла Стил - Версальская история
Это неопровержимо доказано, и я ужасно рад! В моем возрасте противопоказано иметь детей, как законных, так и незаконнорожденных, — добавил он специально для Алекс. Куп хотел на всякий случай напомнить, что он был бы для нее неподходящим мужем, полагая, что этим он может как-то облегчить ее терзания. В том, что она страдает, он не сомневался. Куп и сам временами тосковал по Алекс, хотя с каждым днем все больше осознавал, что поступил правильно.
— Представляю, как Шарлей разочарована, — автоматически заметила Алекс. Она не могла не радоваться за Купа, но каждое его слово буквально рвало ей сердце.
— Пусть она теперь хоть повесится, — с неприкрытой злостью ответил Куп. — Скорее всего ей сделал ребенка какой-нибудь шофер грузовика или заправщик с бензоколонки, так что теперь ей не видать алиментов как своих ушей.
И квартиры в Бель-Эйр тоже. И поделом ей, этой стерве!
Куп рассмеялся весело и беззаботно, а Алекс поспешила закончить разговор — радоваться вместе с Купом, изображая беззаботность, у нее уже не было сил.
На следующей неделе она увидела в одной из газет крупный заголовок на первой странице: «Купер Уинслоу — НЕ отец внебрачного ребенка!» — и поняла, что эту информацию сообщил репортерам его агент. Куп был публично оправдан. Теперь у него стало по крайней мере одной заботой меньше, и этого было достаточно, чтобы Куп чувствовал себя свободным и беззаботным, как ветер.
Что ж, в этом был весь Куп — легкомысленный, эгоистичный и… неотразимый. Но это не отменяло того факта, что ей мучительно его не хватало.
Так она честно и сказала Джимми, когда он позвонил ей на следующий день:
— Я все еще скучаю по нему. Таких, как он, встретишь не часто.
— А вот это как раз Хорошо, — рассмеялся Джимми. — Во что бы превратилась наша жизнь, если бы мы на каждом шагу сталкивались с такими Куперами Уинслоу?
Джимми уже вернулся на работу и чувствовал себя неплохо. К нему вернулся крепкий сон и аппетит. Он даже жаловался, что начинает толстеть от материнской стряпни.
Правда, Джимми все еще ходил с палочкой; кроме того, ему предстояло еще полтора месяца посещать физиотерапевтический кабинет, однако это были сущие пустяки по сравнению с тем, через что он прошел.
Алекс постепенно тоже стала возвращаться к жизни. Во всяком случае, она снова стала собой, и когда в один из дней Джимми пригласил ее в ресторан, Алекс с удовольствием согласилась.
— Знаешь, — сказал Джимми, когда они с аппетитом поедали вкуснейшее китайское блюдо с непроизносимым сложным названием, — мне кажется, тебе уже пора начать новую жизнь и встречаться с мужчинами.
— В самом деле? — переспросила Алекс удивленно. — Хотелось бы мне знать, с чего ты взял, что можешь давать мне подобные советы?
— Разве не для этого существуют друзья? — Джимми огорчила ее реакция. Сегодня они были вдвоем: Валери, которая повсюду возила Джимми на своей новой машине, встречалась с какими-то знакомыми, и он приехал в ресторан на такси. — Кроме того, мне кажется, ты слишком молода, чтобы вечно оплакивать парня, с которым встречалась всего пять месяцев твоей жизни. Нет, Алекс, ты должна вернуться к нормальной жизни со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Его интонация была по-отечески покровительственной, и Алекс чувствовала, что за его не слишком деликатными советами стоит самая искренняя дружеская забота. Уже давно в их разговорах не было запретных тем; они были друг с другом предельно откровенны, и это произошло так естественно, что Алекс легко прощала Джимму невольную бестактность.
— Что ж, спасибо за заботу, — сказала Алекс. — Но… я не чувствую себя готовой. Кроме того, я слишком занята для серьезных отношений. Если помнишь, я пока еще врач-резидент, и у меня очень много работы.
— Ты просто боишься; когда ты встречалась с Купом, работы у тебя было не меньше.
— Все дело во мне. Мои раны все еще болят, особенно к дождю, — с печальной улыбкой пошутила Алекс.
У нее не возникало ни малейшего желания искать Купу замену. Да она и понимала, что вряд ли встретит мужчину, способного разбудить вновь ее чувства. Ни один мужчина не мог даже сравниться с Купом, с его обаянием, мужской неотразимостью, с его отношением к ней. Алекс так не хватало его ласк, его внимания и заботы, хотя, может быть, только теперь она начала понимать, что их отношения с Купом с самого начала были обречены.
— Мне так не кажется. Просто ты все еще боишься обжечься, — уверенно возразил Джимми.
— А как насчет вас, мистер О'Коннор? — парировала Алекс. — Что мешает вам встречаться с женщинами? Только не говорите, что ваша мама вам не разрешает. — Она облизала палочки и отодвинула пустую тарелку.
— Это совсем другое дело, — возразил Джимми. — Во-первых, я в трауре. Кроме того, моя трагедия куда серьезнее, чем твоя…
Он сказал это вполне серьезным тоном, но Алекс видела — в его темно-карих глазах поблескивают живые, лукавые огоньки.
— Что касается мамы, — добавил Джимми, — то мы с ней обсудили этот вопрос и решили, что мне надо начинать встречаться с женщинами в самое ближайшее время. Нет, я не шучу!.. — добавил он, заметив, что Алекс готова улыбнуться. — Мать сказала мне, что сама пережила что-то подобное, когда умер отец, и теперь жалеет о том, что не вернулась к полноценной жизни. Она говорит — это была большая ошибка, и она не хочет, чтобы я ее повторил.
— Твоя мать — удивительная женщина! — не скрывая восхищения, сказала Алекс. — И большая умница.
— Да, я знаю. Но, несмотря на это, ей бывает очень одиноко. Я, конечно, очень благодарен ей за все, что она сделала для меня после… после моей болезни, но у меня создалось впечатление, что, кроме всего прочего, ей просто нравится жить со мной, заботиться обо мне. Я уже предложил маме переехать ко мне…
— И как тебе кажется — она решится? — с интересом спросила Алекс.
— Честно говоря — вряд ли. Она любит Бостон, там живут все ее друзья, кроме того, маме нравится наш летний дом на мысе Код. Это потрясающее место. Обычно она проводит там все лето, и я думаю, что, как только я снова смогу водить машину, она уедет туда. Мама просто обожает приводить его в порядок после зимы — она сама забивает гвозди и завинчивает шурупы, у нее ко всему прочему золотые руки.
— А ты сам "хотел бы туда поехать? — поинтересовалась Алекс.
— Иногда… — Для Джимми в этом доме слишком многое было связано с Маргарет, с памятью о ней, и он знал, что жить там ему будет нелегко. Именно поэтому он пообещал матери, что навестит ее только на будущий год, и Валери поняла его и не стала настаивать.
— А я не люблю наш дом в Ньюпорте, — задумчиво сказала Алекс. — Он очень похож на «Версаль», только гораздо больше, а мне всегда казалось, что летний дом должен быть маленьким и уютным. Помню, в детстве я очень хотела, чтобы наш дом был попроще, как у других детей, с которыми я встречалась. Увы, я всегда получала все самое лучшее и дорогое. Конечно, родители желали мне только добра, но мне каждый раз становилось неловко перед друзьями за то, что у меня сарафанчик за триста долларов и туфельки за шестьсот..
