Джанет Чарльз - Одесское счастье
Прошу, Джоно, прошу. Не подведи!
Я старательно слушала, что говорит подруга, но так разбегалась мыслями, что ей приходилось по нескольку раз повторять одни и те же слова.
– Что тебя гложет? – наконец спросила она.
Я пожала плечами.
– Ты любишь держать все в себе. Ничего страшного. Но ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной, да?
Я кивнула.
– Иногда помогает простейший физический труд, – и тут она поручила мне сметать пыль с полок.
Утомившись крутить себе пальцы, я была рада хоть чем-то занять руки. Присутствие Серенити успокаивало. Каждый раз, взглянув на нее, я ловила ответный взгляд и ласковую улыбку. В пять часов настало время закрывать магазин, и я покатила к Тристану, включив бодрую музыку и опустив все четыре окна.
На подходе к дому муж уже меня поджидал. Вытащил на лужайку свое кресло и засел в нем нога на ногу, руки накрест. На траве вокруг валялись пивные банки.
Sink-sank-sunk.
Слава Богу, что одесские соседи не видят моего незавидного муженька. Мою незавидную жизнь. Я заглушила мотор и отстегнула ремень безопасности. Только мандраж не выпускал меня из машины.
Hit-hit-hit.
– Где тебя черти носили? – рявкнул Тристан. – Я десять раз сегодня звонил! А ты ни разу не ответила.
– Я каталась! – крикнула я. Будто он сам не видит.
– Ты должна предупреждать меня, если куда-то уезжаешь!
– Ты пьян!
Тристан направился к машине.
Hide-hid-hidden. Hide-hid-hidden. Hide-hid-hidden.
Распахнув дверцу, вытащил меня наружу.
– Судя по спидометру, ты за сегодня накатала двадцать девять миль. Где ты была?
Я потерла руку, за которую он меня схватил.
– Говори, где была. И с кем!
Я вздернула подбородок, от оскомины челюсти так свело, что разомкнуть их смог бы только противостолбнячный укол.
* * * * *
Я не нарочно прекратила разговаривать с Тристаном – просто нам, в общем-то, не о чем стало говорить. Я забрала свою одежду из шкафа и чемодан из-под кровати и переехала из спальни в кабинет, в котором обитала до свадьбы. Только теперь в двери был врезан замок, а в углу стояла детская кроватка.
* * * * *
Наконец-то, наконец-то, наконец-то Джонотан позвонил.
– Продал?
– Близок к тому.
– Близок к тому? Насколько?
– На полсантиметра между большим пальцем и указательным. Настолько близок.
А я была настолько же близка к помешательству.
Спустя еще десять дней Джоно обратно позвонил и обрадовал, что провернул сделку и хотел бы привезти мои деньги. Слава Богу! Я трижды сплюнула через плечо, совсем как бабуля. Не повредит. Когда «ягуар» въехал на подъездную дорожку, у меня от облегчения подкосились ноги. Вот и привалило мое спасение. На просьбу не выходить из машины и не попадаться на глаза Тристану, Джонотан кивнул, совсем не удивившись. Я покраснела, получив это краткое подтверждение того, во что превратилась моя жизнь.
– Я сказал покупателю, что кольцо принадлежало русской царице, – улыбнулся он. – У тебя, случайно, нет других драгоценностей?
Я тоже улыбнулась и помотала головой.
Джонатан потянулся к бардачку и достал деньги. Я пересчитала – двенадцать тысяч долларов сотнями – и вернула ему тысячу двести.
– Если решишь уйти от этого, как его там, можешь пожить у меня. Просто позвони и дай знать.
На том оправдавший доверие гешефтмахер уехал, а я вернулась в дом, уселась на диван и положила на колени десять тысяч восемьсот долларов. Сумма казалась мне целым состоянием, но, судя по объявлениям в газете, ее не хватит даже на годовую аренду квартиры. Я погладила банкноты и обратно засомневалась, а правильно ли поступила. Услышав, как хлопнула дверца мужнина пикапа, я бросилась к шкафу и вытащила чемодан, открыв который, увидела белые пинетки и платьице. Я так сильно закусила губу, что на глазах выступили слезы. Некоторым мечтам просто не суждено сбыться – так говорят в Одессе. Сховав деньги среди детских шмуток, я убрала чемодан обратно в шкаф, повернула ключ в замке и принялась разбирать кроватку, бросая деревянные детали на пол.
Раздался стук в дверь.
– Милая, у тебя там все в порядке? – спросил Тристан.
– Все отлично.
– Может, тебе принести что-нибудь?
Я села на коврик и уставилась на груду деревяшек в углу. В комнате постепенно темнело. Забравшись на диван, я свернулась калачиком и отрубилась.
* * * * *
Как и положено, я уведомила Скита об увольнении за две недели, но дома молчала как рыба.
Услышав новость, Пэм обняла меня, а Рэймонд сказал, что они будут по мне скучать.
– Значит, ты нашла другую работу? Получше? – спросил Рокки.
Я покачала головой.
– Она должна думать о себе, – объяснил Рэймонд. – Должна двигаться дальше. Здесь она не на своем месте.
– Так ты от нас уезжаешь? – изумился Рокки. – Уезжаешь из Эмерсона? А как же твой муж?
Рэймонд положил руку парнишке на плечо.
– Для нее это лучший выход.
– Мужу я еще не сказала.
Пэм сжала мою ладонь. Рэймонд неуклюже потрепал по спине. По их взглядам я поняла – худшее еще спереди. Стоило вообразить реакцию Тристана, как внутри все сжалось и подступила тошнота. Я бросилась в уборную.
Когда я вернулась, Рэймонд нахмурился:
– Ты бледная, как привидение. Похоже, у тебя желудочный грипп. Сейчас он повсюду. Иди-ка лучше домой и отдохни.
Вспомнив о Тристане, развалившемся в своем кресле с банкой пива в руке и крошками на груди, я сказала, что лучше поработаю. Пэм налила мне стакан лимонада и придвинула крекеры. Чем дальше, тем шибче мне плохело. Грипп ли это или что-то другое? Неужели я на нервах подхватила какую-то заразу? Я села, надеясь, что голова перестанет кружиться. От запаха мяса обратно затошнило, и я метнулась в туалет.
Всю неделю я не могла удержать в себе ни кусочка еды и слегка температурила. К тому же на меня навалилась такая усталость, что еле-еле получалось подниматься с кровати. Почему так? Недомогание я списывала на нервы. Я похудела и чувствовала себя вывернутой наизнанку. Как-то Тристан налил мне томатного супа из жестяной банки. Во мне тот суп и минуты не задержался, с тем же успехом можно было вылить его прямо в унитаз. Следовало показаться врачу, и я уговорила Тристана отвезти меня к Джерри с Оксаной. Была мысль съездить самой, но муж засек бы пробег на тахометре, а мне хотелось избежать новой сцены. Просто не было сил на очередную разборку.
– Что ты с собой сделала?! – воскликнула Оксана, взглянув на меня. – Выглядишь совсем паршиво. Круги под глазами, бледная. Боже мой, да тебя трясет.
