Сьюзен Филлипс - Великий побег
– Не то чтобы именно так я тогда смотрел на все, но принимаю твою точку зрения.
– Так вот, значит, как это партнерство будет работать? Есливообще есть какое-то партнерство. Ты принимаешь решения за нас обоих?
– Нет. И совершенно точно партнерство будет.
Панда вдруг почувствовал себя увереннее, чем когда–либо на своей памяти. Если ему нужно доказательство этого нового ощущения устойчивости, нужно только вспомнить радостное возбуждение, которое он почувствовал, когда Люси позвонила и заявила, что беременна: никакого страха, никаких сомнений. Удар, конечно, узнать, что она лгала, но он воспользуется первым же шансом устроить ей самую настоящую отличную беременность.
– Ты лишил меня права голоса, Панда. Вместо того чтобы выложить все «за» и «против» и спросить моего мнения, ты выкинул меня из обсуждения. Обошелся со мной как с ребенком.
Даже в пижаме, застегнутой на все пуговицы, она не выглядела ребенком, но Панда не мог позволить себе думать о том, что находится под красной фланелью, иначе не сможет сосредоточиться.
– С тех пор я хорошо усвоил урок.
– Ну так что? – В ее глазах стояли настоящие слезы. – Тогда почему ты не приехал повидаться со мной? Почему мне пришлось звонить тебе?
Ему хотелось заключить ее в объятия и больше никуда не отпускать, но пока он не мог. Может, и никогда не сможет, если провалит дело.
Панда вжался в скамью и скрючился перед Люси.
– Я набирался храбрости повидаться с тобой. Сказал тебе самую большую в своей жизни ложь, то есть что не люблю тебя, но боялся до смерти, что сделал тебе больно. С тех пор многое изменилось. Я перестал бояться любить тебя. А сейчас давай приступай, ори на меня.
Она фыркнула:
– Я никогда не ору.
Ему хватило ума не указывать на ошибочность этого утверждения.
– Рад слышать, потому что следующее тебе не понравится. – Он попытался принять более удобное положение, но ничего не вышло. – Оставить тебя было сравни аду, но как оказалось, это самое лучшее, что я мог сделать для себя – для нас обоих – потому что в конце концов на кону стояло нечто большее, чем беспокойство, что все мои симптомы вернутся. – По крыше трейлера стучала ветка. – Как-то подсознательно я понимал это, верил, что заслужил страдания. Я выжил, а большинство моих товарищей нет. Когда я это понял, то все стало каким-то ясным, и впервые я начал верить в возможности вместо веры в неотвратимость.
Панда видел, как начали таять последние оборонные рубежи, но Люси все еще сражалась.
– Я бы никогда не заставила тебя пройти через то, что заставил меня пройти ты.
Отчасти она делала это сейчас, но поскольку начала пытать его только вчера, а он тащил ее через ад несколько месяцев, то Панда не стал жаловаться.
– Я знаю, милая. – Он взял ее холодные ладони. – Ты представить не можешь, каким я жалким был без тебя.
Люси повеселела:
– Правда?
Панда потер большими пальцами ее ладони.
– Ты нужна мне, Люси. Я люблю тебя, ты нужна мне больше жизни.
Она обдумала его слова:
– Ты ведь осознаешь, верно, что ты на коленях?
Он улыбнулся.
– Да, я знаю. И раз уж я в таком положении… – Улыбка испарилась, и снова стал жать воротничок. – Люси, выходи за меня замуж. Обещаю любить тебя, лелеять и уважать. Я буду смеяться с тобой, любить тебя каждую ночь, почитать с каждым своим вздохом. Я знаю, мы будем спорить, но в конце концов это будет неважно, потому что я отдам жизнь за тебя. – Сейчас он обливался потом от страха. – Черт, я никогда этого прежде не делал….
Она склонила набок голову:
– А что насчет того, чтобы защищать меня? Ты же в этом мастер, так почему бы заодно и не пообещать?
Больше Панда не мог выдержать, он рванул галстук.
– Насчет этого… – Расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. – Я… не могу сообразить точно, как это сказать.
Люси подождала, давая ему время, в глазах ее светилась такая нежность, что слова полились легче, чем он ожидал:
– Ты моя тихая гавань. Тебя и вполовину не надо так защищать, как меня, поэтому как насчет того, чтобы время от времени взваливать эту работу на себя?
Легкими как перышки пальцами она погладила его по голове. Глаза ее обещали ему целый мир.
– Сделаю все, что в моих силах.
– А что насчет остального? – спросил срывающимся голосом Панда, поскольку жизнь его висела на волоске. – Хватит тебе стойкости, чтобы выйти за меня?
Она провела кончиками пальцев по его щеке.
– Я более стойкая, чем ты можешь представить.
Панду охватило такое сильное облегчение, что он почувствовал головокружение, но мало–помалу успокаивался, пока Люси бормотала ему свои слова любви. Потом она встала с дивана, пошла к двери и закрыла на замок. А когда повернулась к Панде лицом, то уже начала расстегивать пижаму.
Он встал, и секундой позже его пиджак полетел на пол.
Пока она шла к Панде, то успела распахнуть пижамную кофточку. Обняла его за шею, поцеловала: то был самый нежный поцелуй в его жизни, полный страсти, обещаний и любви, которую он искал с самого рождения. Но когда их губы наконец разъединились, Люси снова стала озабоченной.
– Кое-что еще.
– Черт возьми, я на это надеюсь, – пробормотал он, поглаживая ей поясницу под пижамой.
– Нет, дело не в том. – Люси положила руки ему на грудь. – Когда я перестала злиться на тебя, а заняло довольно времени понять, что ты на самом-то деле любишь меня, тогда мне пришлось придумать способ привлечь твое внимание.
До него дошло.
– Все хорошо, милая. Я знаю, что ты не беременна.
Но она не успокоилась и продолжила:
– Я составила план. Темпл и Макс согласились помочь мне похитить тебя и…
– Похитить меня?
Она вдруг приобрела такой самодовольный вид.
– Мы могли бы это провернуть.
Да скорей ад замерзнет.
– Как скажешь.
– Дело в том… – Люси потянула за одну из его пуговиц, – насчет моей беременности…
– Я всеми силами стремлюсь поскорее об этом позаботиться, но, пожалуйста, больше мне не лги.
Люси расстегнула ему пуговицу, потом другую.
– Дело в том… я что-то чувствовала себя не очень, поэтому начала считать, а потом пошла к врачу, а потом…
Он вытаращился на нее.
Рот ее расплылся в улыбке. Люси обхватила ладонями его за щеки:
– Это все правда.
Эпилог
Люси пристроила голову на широком плече Теда Бодина и издала удовлетворенный вздох.
– Кто бы мог представить, что после всего, через что нам пришлось пройти, мы закончим вот так?
– Пути господни неисповедимы, – философски заметил Тед.
