Соль под кожей. Том второй (СИ) - Субботина Айя

Еще одна бесконечная ночь закончилась.

Еще одна ночь, которую я провел в копании призраков прошлого и всех наделанных ошибок. В последнее время это моя единственная компания, «толпа», которая всегда готова меня высмеять, затолкать обратно в грязь и даже побить камнями.

Я почти перестал нормально спать, а когда удается — это всегда ненадолго и я вскидываюсь посреди ночи от адской боли в груди. Или — еще хуже — от ее полного отсутствия.

Пятый час. Я спускаю ноги с кровати, распрямляюсь, массируя затекшие конечности — крутился всю ночь, но как будто провел в колодках последние несколько часов. Встаю, но прежде чем сделать первые шаги, жду, пока уляжется головокружение. Наощупь беру с прикроватной тумбы пачку сигарет, вдыхаю легкими горький дым и закрываю глаза, ожидая, что слабость отступить. Конечно, ни хера это не так, просто идиотское плацебо, которое с каждой затяжкой делает только хуже. Но какая разница, если боль ненадолго отступает и в голове появляется ясность, а мой ум, притупленный очередной тяжелой бессонницей, обретает прежнюю остроту.

Босыми ступнями шлепаю из спальни, цепляюсь взглядом за лужицу кружевного женского белья на полу с биркой охуенно дорого бренда. Тяну носом воздух, пытаясь понять, чем это воняет, но когда желудок реагирует на вонь громким урчанием, доходит, что это самый обычный запах жареных яиц. Вероятно, немного подгоревших.

— Лори? — почему-то машинально называю ее имя, хотя это никак невозможно — она сейчас на другом материке.

А еще я слишком сильно ее люблю, чтобы раздевать и трахать.

Из кухни высовывается совершенно голая Юля, оценивает мой видок очень критическим взглядом.

— Три яйца ситуацию не спасут, но это все, что я нашла у тебя в холодильнике, Шутов.

— У меня только один вопрос. — Прохожу на кухню, сажусь за стойку и внимательно изучаю последствия ее пребывания на моей хирургически чистой кухне. Не потому что я пиздец какой чистюля и аккуратист — просто с самой покупки квартиры я ни разу не использовал ее по назначению. — Тебе делать больше нечего?

— С детства не могу пройти мимо голодной собаки, — не отвлекаясь от своего занятия, с насмешкой отвечает Юля.

— Всегда делаешь это голой? — Смазанным взглядом прохожусь по ее формам, ловя себя на мысли, что не понимаю, почему вчера мы снова оказались в одной постели. Сейчас мой член не поднимет даже строительный кран. Впрочем, я говорю это на протяжении уже нескольких месяцев.

— Шутов, тебе не удастся испортить мне настроение. — Она поворачивается и с видом хорошо выполненного долга, ставить передо мной сковороду прямо на столешницу из цельного куска мрамора. — Мне было хорошо, тебе, судя по всему, тоже. Я выспалась, отдохнула и морально заряжена на хорошие дела. Вот, — тычет лопаткой в яйцо, поджаренной до нужной консистенции, — начала день с чистки кармы, так что ешь, пока не остыло.

Я шарю взглядом в поисках вилки и Юля тут же вкладывает ее мне в ладонь.

Аппетита нет. В последнее время меня вообще все чаще тупо подташнивает от еды, особенно простой, домашней. Перед глазами то и дело появляется Алина в окружении хаоса из грязной посуды в тот единственный раз, когда она пыталась корчить хорошую «пригодную» женщину. Кончилось все тем, что я скормил ей половинку упаковки успокоительных, вызвал клининг и отвез в дорогой ресторан есть морских ежей.

— Ешь, Шутов. Или мне придется применить к твоей поганой заднице силовой прием.

Отламываю кусочек яйца, кладу его в рот и глотаю почти не жуя. Даже корчу типа смакование, но Юля со вздохом качает головой, забирает сковороду и без сожаления пихает ее в мусорное ведро вместе со всем содержимым. Уверен, подражает сцене из какого-то женского сериала — слишком уж демонстративный жест, чтобы быть похожим на импульс.

Если бы что-то такое выкинула Лори, это выглядело бы по-другому.

Но если Лори готовила обнаженной у меня на кухне, я съел бы абсолютно все, даже политый болотной жижей камень. И попросил добавки. Жаль, что такое не возможно даже в альтернативной реальности.

— Иногда ты ведешь себя просто как свинья, — без капли обиды говорит Юля. Просто констатирует факт.

— Юль, не надо, пожалуйста, задерживаться у меня так надолго, хорошо?

Она отправляет в мусорный пакет все, что есть на кухонной тумбе, в конце бросает туда же тарелку с двумя сильно пережаренными тостами и берется за кофемашину. Не произносит ни звука до тех пор, пока не заканчивает варить две чашки американо, одну из которых толкает к моему краю столешницы. Сама садится напротив. Следит за моей реакцией на ее роскошные сочные сиськи, не прикрытые даже волосами. А поняв, что с таким же «интересом» я могу на картину Моне или Рембранта, закатывает глаза в немом выражении глубокого раскаяния.

— Шутов, не знаю, что ты там себе фантазируешь на счет нас и всего вот этого, — кивает на образованную ею же гору мусора, — но я просто пытаюсь быть хорошей подругой. Не все женщины, в которых ты суешь свой королевский хер кушать не могут — так хотят тебя заарканить. Если хочешь знать мое мнение — я вообще не знаю, что надо иметь в башке, чтобы хотеть с тобой нормальных отношений.

— Вообще-то я не хотел знать, но спасибо, что что поделилась психанализом, доктор Фрейд

— В чем проблема просто позавтракать, поболтать и разойтись на позитивной ноте?

— Ни в чем. Просто мне не нужен завтрак и позитивная нота.

— Да-да, я помню, просто ебемся без смысла, — кажется, цитирует мои же слова в тот день, когда я набрал ее после того как Лори написала, что приземлилась в аэропорту Шарля-де-Голля.

С тех пор прошло три недели. Или уже четыре?

— Это не мое дело, но…

— Да, это действительно не твое дело, — перебиваю Юлину попытку изображать сестру милосердия.

— … но ты не наладишь свою жизнь, отгородившись от мира, Шутов, — упрямо заканчивает она. Чего-чего, а упрямства и размера сисек ей точно не занимать. До сих пор не могу поверить, что все это богатство — дар матушки-природы, а не работа гениального пластического хирурга. — И хватит таращиться на мою грудь, придурок.

Я встаю со стула, обхожу столешницу, на ходу роняя окурок прямо на пол и притаптывая его босой ногой. Боли почти не чувствую — это ничто по сравнению с моими ночными кошмарами на постоянке? Юля не сопротивляется, когда прижимаю ее бедрами к столешнице.

Развожу ее длинные идеально гладкие ноги, покрытые «корочкой» аппетитного загара.

Ловлю дежавю болезненно бледных ног Лори. У нее такая тонкая кожа, что синяки «расцветают» сами по себе, как абсолютно естественное природное явление.

«Убирайся из моей головы, — приказываю ей мысленно, пока трахаю Юлю двумя пальцами. — Убегай, моя маленькая обезьянка. Беги далеко-далеко, пока злой и страшный серый волк борется с желанием сожрать тебя целиком».

Юля кончает через несколько минут — извивается на моей руке, как грешница на очищающем пожарище и стонет почти так же громко. Раньше думал, что она делает это тупо по привычке корчить знойную девочку перед богатыми папиками, но потом оказалось, что у нее реально вот такой бурный оргазм.

Отодвигаюсь и спокойно мою руки с мылом. Юля награждает меня фигурой из среднего пальца, а потом растворяется в комнате, на ходу собирая разбросанное вчера белье. Пока она еще шастает по моей квартире от душа до комнаты и обратно, пишу своей помощнице, что мне нужен набор новой посуды. Просто чтобы она была и из моего упорядоченного хаоса исчезли оставленные Юлей «черные дыры».

— Учти, что на следующей неделе у меня много работы. — Юля бросает передо мной сумку и медленно, с толком, будто наносит масло на холст, красит губы. — Работы, от которой я не смогу отказаться даже ради перспективы провести с тобой несколько незабываемых часов.

— Ок. — Наверное, не стоит говорить ей, что как раз сейчас я решил, что наши с ней дружеские отношения и теплое прошлое — не повод для регулярных встреч. — Тогда созвонимся через неделю.

— Возможно, я даже отвечу.