Кристин Риммер - Семья на выходные
— Да, — Ева с трудом выдавила из себя смешок, мы здесь и по всем признакам супружеская пара.
— У вас все в порядке? — Луиза метнула на Еву быстрый взгляд.
— Да, в полном. А что?
— Но вы как-то странно выглядите.
— Что вы имеете в виду? — изобразив вежливый интерес, осведомилась Ева.
Луиза пожала плечами.
— Не знаю. На минуту мне что-то показалось.
Ева взглянула на мерцавшую под потолком лампочку.
— Может, это из-за освещения?
Луиза посмотрела вверх.
— Пожалуй, что так.
Тогда Ева поспешила предложить вернуться к компании за столом.
А Джордан между тем все больше входил в роль молодого супруга. Он то и дело подстерегал Еву в холле или где-нибудь еще, когда той удавалось улизнуть от Луизы, и с ехидством спрашивал, что еще со времени их последней встречи кузина успела сообщить. А один раз даже мимоходом поцеловал — конечно, ради того, чтоб поддержать легенду, сочиненную для родных, от которых нельзя было скрыться ни в одной комнате.
Ева подыгрывала ему и даже провоцировала Джордана. Ей было приятно вести эту игру, хотя она ничуть не сомневалась, что она для него лишь часть спектакля.
На это Еве было наплевать. Какими бы выдумками он себя ни тешил, чтобы усыпить бдительность родни, ей все было на руку. А от его поцелуев, хоть и мимолетных, разве могла она отказаться?
До грандиозного пиршества оставался всего час. Весь дом заполонили потомки Мэри и Стенли Свенсон. Под предлогом, что перед обедом надо слегка освежиться, Ева рассталась с Луизой.
По дороге она справилась о детях, у них все было в порядке. Тогда она поднялась к себе в «серую комнату».
Растянувшись на кровати, Ева уставилась в потолок и с облегчением вздохнула. Потом отправилась в ванную взять сумочку с косметическими принадлежностями и села за туалетный столик, стоявший между дверьми ванной и стенного шкафа. Она уже приготовилась было заняться прической, как раздался стук в дверь.
Ева молила Бога: только бы не Луиза.
— Кто там?
— Я.
Ева смотрелась в зеркало и чуть было не расхохоталась над собой, когда ее страшное предположение отмел низкий мужской голос.
— Открыто.
Вошел Джордан, лениво прикрыл за собой дверь, потом остановился слева от Евы и прислонился к стене. В зеркале она видела, что он не сводит с нее оценивающего взгляда, который отнюдь не был ей неприятен. Брови Джордана были слегка приподняты.
— Думаешь, тебе удалось сбежать? — бросил он.
— Ничего я не думаю. — Медленными движениями Ева принялась расчесывать волосы, заметив, что он продолжает за ней наблюдать.
Джордан скрестил руки, и под свитером заиграли его крепкие мускулы. У Евы что-то затеплилось в груди, постепенно превращаясь в огонь желания, которое неотступно преследовало ее со дня их первой встречи.
— У тебя чертовски красивые волосы, — тихо произнес он, — темно-золотистые, как мед.
Ева продолжала расчесывать длинные пряди щеткой, чувствуя себя совершенно непринужденно. На его скромный комплимент она ответила сдержанным молчанием. Судя по его взгляду, следящему за ее плавными движениями, вряд ли он понимал, что говорит вслух, — так ей показалось.
Ева осторожно сняла колпачок с губной помады и стала изучать ее тон. Потом несмело произнесла:
— Сегодня в дамской комнате Луиза рассказала, что твоя мать тобой никогда не занималась, а после ее смерти отец тебя бросил.
Наступила тишина, и Ева испугалась, что сделала неосмотрительный шаг. Детство оставалось для него тяжелым воспоминанием. Может, еще не время о нем говорить, чтобы, не дай бог, не разрушить их дружеских, вселяющих надежду отношений? Но опасения ее были напрасны. Джордан лишь пожал плечами.
— Это мнение Луизы. Но полагаю, что, скорей всего, так оно и было.
Закрыв тюбик помады и так и не покрасив губы, Ева обратилась к отражению Джордана в зеркале:
— Наверное, для тебя это было ужасно.
Но он, казалось, оставался совершенно спокойным.
— Я это пережил. К тому же у меня было то, чего многие дети не имели. Алма и дедушка.
— Тебе…
— Мне было плохо. — Его глаза, отраженные в зеркале, смотрели прямо. — Но я прошел через это. До самого конца.
— Я бы сказала, что ты…
— Что? — В его взгляде отразился некий интерес, однако к теме разговора он никак не относился.
Пожалуй, свои соображения ей пока лучше держать при себе.
Она взяла другую помаду, на этот раз с перламутровым блеском. Разговор о родителях он даже не пытался пресечь, рассуждала про себя Ева, и оставался откровенно безразличным. Впрочем, лучше уж таким образом сменить тему, нежели обидеться или рассердиться. Искусно уйти от неприятного разговора — прекрасный способ наказать тех, кто лезет в душу.
Выдвинув стержень помады, Ева стала разглядывать ее, но голова была занята другим.
Ладно, Джордан, думала она, будь по-твоему.
О родителях говорить не будем. Пока. Но я на этом не успокоюсь. По крайней мере надолго.
— Итак, мне всегда хотелось знать, кому достался некий матросский сундук прадедушки Стенли.
Разочарование постигло Еву, но не оставалось ничего другого, как продолжать игру.
— Я поклялась хранить тайну.
— Но Луиза не имела в виду хранить тайну от меня. В нашем семействе у жен нет секретов от мужей.
— Но я же не совсем твоя жена, ведь так?
Она знала, это был опасный ход. Он мог с ней согласиться и просто выйти из комнаты.
Но Джордан не двинулся с места. Больше того, он опустил глаза. Ева увидела, что он смотрит на ее губы, и вдруг почувствовала вкус тщательно наложенной помады.
— Что касается ваших глупых разговоров с Луизой, то на ближайшие несколько дней ты моя жена.
Внутри у нее точно что-то оборвалось. Он объявил ее своей женой, пусть на время, и она почувствовала волнение.
— Я?
— Ты, — не колеблясь, подтвердил он.
Она закрыла косметичку.
— Пусть даже и так. Все равно это нехорошо, ведь я обещала Луизе никому ничего не рассказывать.
Она поднялась, взяла сумочку и направилась в ванную.
Он ринулся за ней.
— Не уходи. Пока.
Она застыла на месте. О боже, какое блаженство ощущать его близость! Хоть он дотронулся лишь до ее руки, все тело окатила теплая волна.
— Почему?
Похоже, вопрос привел его в замешательство, а она, взглянув на его губы, казалось, ощутила их прикосновение к своим.
Осипшим вдруг голосом он продолжал в том же духе:
— Расскажи. Ну давай же. — Он стал слегка поглаживать кисть ее руки.
Ева глубоко и прерывисто вздохнула. Вовсе не потому, что ее трогала история с матросским сундуком. Дело было в его изумительных ласках.
— Ну, ладно. Только ты будешь шокирован.
