Пэтти Дэвис - Кабала
Режиссер был представительным мужчиной, чьи темно-каштановые волосы казались достаточной длины для того, чтобы Сара почувствовала искушение взлохматить их. Твердая линия нижней челюсти как бы говорила окружающим: «Я такой честный – изберите же меня кем-нибудь», а очки в тонкой стальной оправе делали его похожим на интеллектуала, с одинаковой легкостью читающего лекции по истории литературы в Гарварде, возглавляющего жюри на международном кинофестивале или командующего актерами на съемочной площадке.
Одним бокалом вина позже Белинда с головой ушла в беседу с какими-то своими приятелями, а к Саре неслышной походкой подошел сзади Энтони Коул. Она почувствовала его близость еще до того, как он успел произнести хотя бы слово, и повернулась к нему на долю секунды раньше, чем следовало бы.
– Привет! Меня зовут Энтони Коул. Она пожала протянутую руку.
– Сара Нортон. Рада познакомиться с вами.
– Еще один бокал вина?
– Да, пожалуйста.
Направляясь к бару, Сара думала о том, какую часть самоконтроля она принесет в жертву после второй порции спиртного. В игры играют даже мужчины с квадратными челюстями. Она сразу отметила в нем одну черту: внимательные глаза Энтони замечали все, однако выражение их было таково, будто увиденное для него ровным счетом ничего не значило. Почти так же он смотрел и на нее – как бы делая шаг назад, как бы откидывая голову, оценивая, взвешивая. Так, наверное, оценивают картину – подойдет ли она к моей гостиной? Впишется ли в интерьер?
– Значит, вы пришли со своей подругой? – спросил он, когда, взяв со стойки бокалы, они вновь вернулись в толпу гостей.
– Угу.
Глаза ее сузились, спрашивая, давно ли он следит за ней.
– Я заметил вас обеих, как только вы вошли, – ответил Энтони на этот невысказанный вопрос.
Затем он поинтересовался ее работой, стал рассказывать о своем новом фильме, о съемках. Тема, можно сказать, профессиональная для обоих, однако Сару не оставляло ощущение, что на самом деле они говорят о чем-то совершенно ином. Время для нее остановилось, она понятия не имела, сколько они уже стоят вот так и есть ли вокруг кто-то. Пришлось напрячь волю и вернуться на землю.
– А вы, похоже, здесь один, – сказала Сара после долгой паузы. – На снимках вы всегда в паре.
– Пары как таковой в общем-то нет. Так, дань светским условностям. Я предпочитаю проводить свободное время в одиночестве. Так же, как и вы, а?
– Откуда вам это известно? – Сара почувствовала, что он, видимо, знает о ней больше, чем она предполагала. Под его взглядом Сара ощущала себя абсолютно раздетой, стоящей на сцене, а во всем зале единственный зритель – он, и его глаза неотступно следуют за ней, открывая самые потаенные уголки.
– Готов держать пари, что вы наслаждались этими ненастными днями, – продолжал Энтони. – Какой прекрасный предлог остаться наедине с самим собой.
– Господи, откуда вам все это известно? И откуда взялись вы сами – из моей головы?
Он чуть наклонился, губы его оказались рядом с ее ухом.
– Точнее – из ваших фантазий.
Вино начало оказывать свое действие. Сара отступила на шаг, не в силах отвести глаза от его лица.
– Вы меня пугаете, – негромко проговорила она. Энтони положил ей руну на плечо и легонько сжал так, что Сара ощутила биение пульса, – только она не могла понять чьего: ее собственного или его.
– Пугаться тут нечего, – сказал он. – Иногда люди просто приходят друг к другу, временами они просто соединяются.
– Я хочу еще выпить.
Возможно, алкоголь поможет ей отъединиться, поскольку скорость их сближения вызывала в Саре страх.
Три бокала вина с лихвой перекрывали то, что она привыкла считать своей нормой. Сара моментально почувствовала, как в мозгу у нее застучали тысячи крошечных звонких молоточков.
Она потратила годы на то, чтобы постичь механизм мужских игр, но рядом с Энтони Сара самой себе показалась дочерью волчьей стаи, внезапно перенесенной из лесной чащи в кипение человеческой цивилизации. На нее натянули черное мини-платьице и отправили на чужое празднество. А ведь Марк предупреждал: проблема с играми заключается в том, что с течением времени, каким бы умелым игроком человек ни считал себя, он непременно столкнется с тем, чье мастерство окажется выше. Или с тем, кто знает еще и другие игры. Или играет по новым правилам. Или вообще не признает никаких правил, играя как ему вздумается. И человек обнаруживает, что затерялся в джунглях, и ему приходится опускаться на четвереньки, чтобы рассмотреть дорожку из хлебных крошек, по которой можно спастись.
Подошедший откуда-то сбоку мужчина заговорил с Энтони, и Сара попыталась было отодвинуться, скрыться, однако ладонь, лежавшая на ее плече, так и не разжалась. Потеряв возможность управлять своим телом, Сара задала работу голове. Она попробовала посмотреть на Энтони, как на человека совершенно незнакомого, стоящего не рядом с нею, а в противоположном конце галереи. Но с расстоянием у нее ничего не вышло – дистанция не укладывалась. От него исходила какая-то загадочная энергия, она как бы обволакивала Сару, опутывала ее прочными шелковыми нитями, лишая суставы подвижности. Бессознательным движением пальцами правой руки она сжала кисть левой – предчувствуя, по-видимому, что ждет ее в будущем. В глубине ее существа что-то менялось. Так разбегаются друг от друга континенты, освобождая место для нового океана… никогда в жизни Сара не испытывала еще такого страха.
До полуночи оставалось совсем немного, когда краем глаза она заметила Белинду.
– Похоже, моя подруга собирается уходить, – сказала Сара Энтони.
– А вы не позволите мне подвезти вас до дома?
– Право, я не знаю, – она решила поддразнить его, – а что у вас за машина?
– «Мерседес 280Е» – классическая модель. Он вас устроит? – Энтони улыбнулся.
– Да. Пожалуй, это будет получше, чем «жук».
Чуть позже, когда они уже катили по бульвару в сторону океана, туда, где был маленький домик Сары, надеявшейся, что их не ждет там чудовищный беспорядок, она сказала:
– Я знала, что у вас такая машина. У меня есть игра – по внешнему виду человека я пытаюсь угадать марку его машины. И почти не ошибаюсь. Хотела бы я сама сесть за руль автомобиля, для которого создана…
– А вы на чем ездите? – поинтересовался Энтони, приглушив льющуюся из стереоколонок музыку и подняв почти доверху стекло, так что осталась совсем небольшая щель. В воздухе по-прежнему пахло дождем.
– У меня «вольво». Но я бы предпочла джип с приводом на все четыре колеса. Черный, с широкими шинами. Вот что мне нужно – машина-самец, воплощение символа мужской доблести.
